Книга Добро пожаловать в Пхеньян! - Трэвис Джеппсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вернулась в Пхеньян и живет тут уже почти восемь лет, но всё еще по неосторожности постоянно выскальзывает из своей «тонкой брони» в общении с нами. Позволяет себе высказываться, не особенно боясь последствий. Так, она сказала, что предпочла бы остаться в Гаване и окончить там университет, но тут же прикусила язык. Она пела «Barbie Girl» в караоке-баре. Рассказала, что одному из ее коллег недавно сделали выговор за постоянную игру в «World of Warcraft».
Беззаботная или наивная. Или и то и другое. Отчасти она ведет себя так потому, что чувствует достаточную защиту благодаря привилегированному положению своей семьи. Но Мин, в каком-то смысле, создание из другого мира. Дитя случайностей и обстоятельств. Не прирожденная революционерка. Но стремится быть не просто чьей-то дочерью, но чем/кем? Она носит обязательный значок, говорит «правильные» вещи, но это – не ее суть, не она настоящая. Мин изо всех сил старается преодолеть сносящее ее течение. Всё еще пытается осознать, что это такое – жить по-корейски. Что значит быть дисциплинированным. И беспрекословно подчиняться.
* * *
Я спустился на лифте в фойе, чтобы проверить, хочет ли еще Марк выпить со мной. Этим вечером он сидел за столом в большой и тесной компании – тут был Саймон и корейские «коллеги», все как один одетые во френчи в стиле Мао. Они непрерывно курили и казались загнанными в какую-то бюрократическую ловушку. Марк неуклюже махнул мне рукой и затем неопределенно пожал плечами. Обстановка была не очень благоприятной, поэтому я поднялся обратно в номер. Возможно, это даже к лучшему – завтрашний день начнется не с похмелья.
Я уже собирался ложиться спать, как вдруг раздался стук в дверь. Я открыл ее и увидел Александра в нижнем белье.
«Извини, Трэвис, можно зайду на минуту?»
Увидев, что я тоже еле одет, он вместе со мной неловко засмеялся. Плевать – на нашем этаже больше никто не жил.
«Просто хочу тебе сказать, – прошептал он, – мы с Алеком решили, что завтра должны одеться поприличнее: первый день занятий. Чтобы произвести лучшее впечатление».
Я улыбнулся. Произвести хорошее первое впечатление очень важно для Александра: корейские песни в караоке-баре, посещение холма Мансудэ с возложением цветов. Но я его понимаю и, более того, сам еще раньше сообразил насчет этого. Отглаженная рубашка и новые брюки уже приготовлены для первого учебного дня.
«Севкорреализм»
Нашему розовощекому водителю Хва никто не дал бы больше двадцати пяти лет, хотя мы и не спрашивали. Он только что вернулся из армии, поэтому, возможно, он немного старше, так как в КНДР большинство мужчин призываются в армию на десять лет. Во время службы от также был шофером. Для того, кто вышел из низших слоев среднего класса, эта работа может считаться престижной. До недавнего времени очень немногие могли пользоваться автомобилями. А умели водить и вовсе единицы. Кроме того, такая работа освобождала от обязанности заниматься непосильным ручным трудом – хотя сильный загар на лице Хва был зна́ком того, как часто ему приходилось выполнять какую-то другую работу, пока не нужно было возить делегации. Когда он был с нами, он постоянно улыбался и всегда был рядом, готовый помочь.
В отличие от других приставленных ко мне водителей, роль которых в предыдущих поездках ограничивалась тем, что они просто хорошо выполняли свою работу, то есть ожидали в припаркованных на стоянках машинах каждый раз, когда мы приезжали на новое место, Хва стремился везде сопровождать нас и проявлял неподдельный интерес к тому, что мы делаем, было это посещение музея или океанариума. Александр объяснял такое поведение тем, что мы по большей части отправлялись в места, которые обычные туристы не посещают. А поэтому Хва могло быть просто интересно, так как он тоже там до этого не бывал. Я думаю, что скорее у него вообще не было раньше возможности увидеть что-либо.
Так как работа водителем – хоть грузовика, хоть легковушки – считается в КНДР довольно хорошей и уважаемой профессией, то к ней сами работники относятся очень серьезно. Каждое утро Хва подавал микроавтобус ко входу нашей гостиницы сияющим идеальной чистотой как снаружи, так и внутри – независимо от того, как долго ему приходилось возить нас накануне и в каком состоянии машина была вчерашним вечером. Александр мне как-то сказал, что однажды он встал совсем рано утром и отправился прогуляться вокруг отеля. Он увидел, как Хва снимал колеса и тщательно осматривал их, удостоверяясь, что они в идеальном рабочем состоянии.
Каждое утро мы преодолевали один и тот же путь, следуя привычному маршруту – с запада на восток через центр Пхеньяна, – что позволяло нам увидеть, как оживает и меняется проснувшийся город, готовясь к началу нового дня. Вот и сейчас, в первый раз проезжая по этому пути, мы пересекаем живописную реку Потхонган, берега которой заросли ивовыми деревьями, роняющими свои покрытые густой листвой ветви в ее тихие воды, едем мимо гостиницы Потхонган, считающейся одной из самых шикарных, – среди прочего в ней есть лучший в городе ресторан японской кухни, а во всех номерах по телевизору можно смотреть CNN.
Наш путь пролегает через Чхангван – один из центральных районов Пхеньяна, в котором находится белый Ледовый дворец куполообразной формы, который выглядит как пережиток ретрофутуризма, но неплохо смотрится в окружении зданий какого-то космического стиля, характерного для архитектуры 1970-х всех стран Восточного блока. За широкой и пустынной улицей, защищенные металлическими воротами и постом охраны, закрытые от посторонних взглядов целым лесом покрытых густой зеленью деревьев, стоят несколько зданий. Вам не удастся найти этот квартал ни на одной официальной карте, так как в нем живут и работают члены Центрального комитета. На снимках со спутников виден тенистый парк с виллами, напоминающими дворцы, окруженными небольшими караульными строениями. Там, где естественного холмистого рельефа и высоких деревьев недостаточно для того, чтобы полностью закрыть детали пейзажа, видны ряды жилых многоэтажек – скорее всего, жилье для правительственных кадров чуть более низкого ранга. Наверное, где-то здесь находится и резиденция первого лица государства, хотя никто об этом не будет говорить вслух.
Всё забито автомобилями. Однако даже в утренний час пик их не так много, чтобы образовывались пробки. Большинство легковушек – это такси. Их огромное число является показателем всё возрастающего благополучия городских жителей. Пхеньянцы, как правило, объединяются с коллегами или соседями, чтобы ездить на такси – это значительно более комфортно, чем втискиваться в битком набитые автобусы и трамваи, в которых, как говорят, процветает воровство.
Далее мы въезжаем в восточную часть Пхеньяна, пересекая реку Тэдонган. С набережной на нас смотрят стеклянные фасады оздоровительного и развлекательного комплекса «Рюгён», который чем-то напоминает среднестатистический американский бизнес-парк. Там есть целый ряд зданий для боулинга – так называемая «Аллея боулинга Golden Lanes», а также примыкающее к нему строение, в котором расположились симпатичные кафешки типа гамбургерных, есть даже модный эспрессо-бар, популярный среди экспатов, крытые и открытые катки. Совсем недавно открылся большой комплекс саун для тончжу. В нем на первых этажах расположены магазины одежды зарубежных люксовых брендов, фитнес-клуб, крытый бассейн, сауны для мужчин и женщин с дорогими ресторанами и барами. Когда я первый раз пришел туда, то по дороге в ресторан наткнулся на большую фотографию, в центре которой, как мне показалось, была мужеподобная, крепкого телосложения лесбиянка с хмурым лицом, в уродливом фартуке и с мертвой рыбиной, свисающей со сковородки. Потребовалось некоторое время, чтобы, вглядываясь пристально, но не очень заметно для окружающих, осознать, что на самом деле это был молодой Ким Чен Ир без очков, который демонстрировал свои гениальные кулинарные способности. Фотография была настолько поразительно непохожа на стандартные официальные портреты улыбающегося Ким Чен Ира, которыми увешано все в Северной Корее, что это заставит любого задаться вопросом: что хотел сказать этим фото тот, кто его тут повесил. Я получил мгновенное подтверждение моей догадки о сомнительном характере этого изображения: только-только я поднял свою камеру, чтобы снять это на память, как выскочил охранник, сидевший за частично скрытым стеной столом в коридоре, и приказал мне ничего не фотографировать.
