Книга Мясо с кровью - Энтони Бурден

Может быть, шумиха вокруг гамбургеров — это часть куда более серьезной перемены. Повседневная пища рядового американца постепенно, блюдо за блюдом, становится «переделанной», «улучшенной», «переосмысленной» — и, наконец, дорожает.

Посмотрите вокруг.

В лучших ресторанах Нью-Йорка, Сан-Франциско и Чикаго богачи выстраиваются в очередь, желая заплатить уйму денег за обрезки и требуху, которыми вынужденно питаются бедняки. Вам придется пойти в Mario Batali и выложить двадцать долларов, чтобы получить порцию свиного рубца. Можете обыскать весь Гарлем и так и не найти свиных ножек. Но они есть в меню у Дэниэла Булюда.

Даже обычная пицца рискует оказаться в Красной книге. «Дизайнерская» пицца уже вытесняет традиционную. Даже кексы сделались достоянием бутиков… а скромная сосиска — едва ли не самое модное блюдо в Нью-Йорке. Закажите пиво в Портленде или Сан-Франциско — в общем, где угодно — и приготовьтесь к тому, что вас осмеют местные любители пива, а потом расскажут о некоей ячменно-хмелевой смеси, с ароматом клубники и пачулей, которую варят в ближайшем погребке. Разумеется, если только вы не предпочитаете ретро — в таком случае вы получите банку «PBR»[33] с дополнительной наценкой и неприятной ноткой новизны.

Дэвид Чень продает «кукурузное молоко» в бутылках по пять долларов. Оно представляет собой розоватую сладкую жидкость, которая обычно остается в миске, после того как вы съедите кукурузные хлопья. Может быть, это — высшее достижение. А может быть, и нет.

Когда (если) добро победит, не придется ли нам — после чудовищного обожествления дорогих ингредиентов, после эксплуатации надежд и опасений среднего класса — сделать привычную еду еще дороже? Дороже, чем сейчас?

Неужели я снова убиваю то, что люблю?

Глава 10

Начальное образование

Мы с женой вполголоса разговариваем за дверью детской, в то время как дочь наверняка лишь притворяется, что спит.

— Ш-ш-ш, она может нас услышать, — говорит жена тоном театральной актрисы, сообщающей важный секрет.

— Нет, она спит, — громко и драматически шиплю я.

Речь снова о «Макдоналдсе». Говорят, он повинен в исчезновении еще одной малютки.

— Еще одной? — ахает жена с притворным недоверием.

— Боюсь, что так, — встревоженно отвечаю я. — Девочка зашла, чтобы купить картошку фри и «Хэппи мил», и с тех пор никто ее не видел.

— Бедняжку ищут?

— Да… прочесали лес… обыскали соседнюю закусочную… но, разумеется, все следы ведут к «Макдоналдсу».

— Но почему?

— Ну… помнишь последний случай? Как там его звали… Малыш Тимми? Полиция обнаружила улики… у него были вши…

Это всего лишь очередной акт грандиозного спектакля, небольшая часть масштабной психологической кампании. Ее мишень — девочка двух с половиной лет от роду.

Ставки высоки. А именно — сердце, разум, душа и физическое здоровье моей обожаемой дочери. Я не позволю Империи Зла завладеть ею — в конце концов, я готов даже признать, что «цель оправдывает средства».

«Макдоналдс» проницателен в отношении детей. Говорите что угодно, но эта фирма знает рынок — и силы, которые им движут. «Макдоналдс», не дрогнув, нанесет удар по неокрепшему рассудку: их многомиллиардный рекламный бюджет как будто целиком направлен на двух-трехлетних карапузов. Сотрудники компании сознают, что маленький ребенок, который заливается слезами на заднем сиденье, почти всегда заставит двух усталых, издерганных взрослых сделать «правильный выбор». Они умеют вовремя ввести в действие ярких клоунов и «бонусы» в виде игрушек. Они понимают, что Малыш Тимми, если терпеливо позаботиться о нем и продемонстрировать достаточное количество ярких предметов, вырастет в полноценного потребителя многочисленных биг маков. Вот почему дети по всему миру знают Рональда Макдоналда лучше, чем Микки-Мауса и Иисуса Христа.

Лично мне все равно, как моя малышка будет относиться к Микки-Маусу и Иисусу Христу, но ее любовь к «Макдоналдсу» меня и впрямь тревожит. Я хочу, чтобы она приняла мою точку зрения на американский фастфуд. То есть видела в нем врага.

Давая деньги бедным районам на возведение красивых детских площадок, «Макдоналдс» не задумываясь губит юные умы всеми возможными способами. Эти люди умны. Если Дисней имеет право втираться в доверие к детям, то почему бы Рональду Макдоналду не делать то же самое? Я не вижу разумной причины преследовать его в судебном порядке. Во всяком случае, он слишком влиятелен.

Как только Клоун появляется на улице, он вызывает нужную реакцию во впечатлительных мозгах, которые он так долго промывал.

Полагаю, нужно сыграть с ним ту же шутку.

Это же дьявольски просто.

Энергичный призыв Эрика Шлоссера к оружию — книга «Нация фастфуда» — содержит подлинные факты, но она никоим образом не внушит трехлетнему ребенку отвращения к «Хэппи мил» и уж тем более его не заинтересует. Клоун, вооруженный яркой карамелькой (с повышенным содержанием фруктозы), — серьезный враг. История научила нас тому, что редко удается выиграть битву, прибегнув к моральным убеждениям. Нельзя одержать верх в этом сражении при помощи фактов. Детям плевать на количество калорий, на антисанитарные условия, на то, что неутолимая жажда дешевого мяса вредит окружающей среде и здоровью нации.

Зато они понимают, что такое вши.

Что самое страшное для ребенка? Что он окажется чужаком, будет выглядеть смешно или странно, что в школе его будут дразнить и высмеивать. Каждый малыш дрожит от страха при мысли о насмешках. Принадлежать к стае — первичный инстинкт. «Макдоналдс», разумеется, это знает — знает он и то, какие цвета, фактуры и мультики привлекают маленьких детей. «Макдоналдс» без угрызений совести эксплуатирует страхи и бессловесные желания малышей — и я последую его примеру.

— У Рональда вши, — говорю я дочери всякий раз, когда Рональд появляется на экране телевизора или за стеклом машины. — И знаешь что… — добавляю я, понижая голос. — От него плохо пахнет. Это бяка…

Впрочем, я не забываю добавить «так говорят» — чтобы мой заговорщицкий шепот не сочли клеветой.

— Если обнять Рональда, то будут вши? — уточняет дочка с выражением ужаса на лице.

— Ну… возможно, — отвечаю я — на тот случай, если однажды она встретит Рональда на детском празднике. Ответ уклончивый, но эффективный. — А еще говорят, что он плохо пахнет. Я не хочу сказать, что ты тоже будешь плохо пахнуть, если подойдешь слишком близко… но…

Я намеренно не договариваю.

— Фу-у-у! — восклицает девочка.

Мы сидим в молчании, пока она обдумывает сказанное. Потом дочь спрашивает:

— Правда, что если съесть гамбургер в «Макдоналдсе», то станешь дурачком?