Книга Страсть Клеопатры - Энн Райс

– Хорошо, отдохните немного, Мишель, – сказала женщина. – Я уверена, что мы с вами еще встретимся.

– Очень на это надеюсь. Только, быть может, при более благоприятных обстоятельствах, которые позволят нам увидеть друг друга в несколько ином свете.

Он потянулся к ней и нежно поцеловал ей руку.

Нужно будет позже испробовать эту шалость еще раз. Сейчас уже слишком поздно стараться ее соблазнить. Кем бы она ни была и каковы бы ни были ее мотивы, в данный момент она была чересчур зла на него.

Улыбнувшись, она кивнула ему и удалилась таким же быстрым шагом, каким недавно нагнала его.

Интересно, откуда она взялась? Из отеля? Сошла с одной из лодок, стоящих в гавани? И зачем подошла к нему? Ей нужна была информация о графе Резерфорде или ее привлек сам Мишель?

Может быть, ему следовало бы дать знать Эллиоту о том, что некая странная женщина видела их вместе и проявила очевидную заинтересованность?

К моменту, когда он дошел до своей крошечной квартирки, эта мысль совсем измучила его.

Послать Эллиоту записку или предпринять иную попытку связаться с ним означало бы подорвать доверие клиента, чего он никогда не допускал. Для любого из этих вариантов существовал только один способ – через стойку портье отеля.

Может быть, эта женщина – жена одного из его бывших клиентов?

А не может ли она быть женой самого Эллиота?

Все эти мысли были сродни какому-то безумию; они наседали на него, как стая чаек, атакующая единственного в радиусе нескольких миль человека с хлебом в руке.

«Это не имеет к графу Резерфорду никакого отношения, – наконец решил он, и эти слова постепенно превратились для него в какую-то мантру, повторение которой погрузило его в сон: – Граф Резерфорд бесстрашен. Графу Резерфорду плевать на окружающий мир и сейчас, и в будущем».

Спустя несколько часов он проснулся отдохнувшим, но по-прежнему достаточно встревоженным.

Быстро, чтобы не передумать, он позвонил портье «Отеля де Пари» и попросил соединить его с номером Эллиота. Портье ответил, что тот выписался и уехал несколько часов тому назад. Мишель почувствовал жгучую тоску и одновременно огромное облегчение.

Он был благодарен судьбе, что Эллиот выехал из гостиницы вскоре после того, как они распрощались, поскольку это означало, что он не столкнулся с той шатающейся в ночи чудаковатой сумасшедшей с не по-женски крепкой рукой.

Он будет очень скучать по Эллиоту.

Будет втайне надеяться, что тот когда-нибудь вернется.

Будет нежно лелеять воспоминания о проведенном вместе времени, будет использовать их в свое удовольствие. Ох, как бы ему хотелось запечатлеть все на бумаге, но это было слишком опасно из-за риска быть разоблаченным. Ничего, об этом позаботится его память.

Положив трубку после короткого разговора с портье, он понял, что звонок этот означал конец их короткого романа.

Через три дня в двери его квартиры постучали. Он уже был почти одет для вечернего выхода, почти готов отправиться в казино на поиск клиентов, новых и старых. Продолжая застегивать запонку, он открыл дверь и увидел лежащее на пороге письмо.

Забыв про свою запонку, он быстро вскрыл конверт, внутри которого находилась нарисованная от руки карта гавани. Стрелка указывала на одну из стоянок для лодок.

К листку бумаги тонкой булавкой было приколото кольцо с изумрудом, инкрустированное бриллиантами, которое он несколько недель тому назад послал своей матери.

8

Он опрометью выскочил из квартиры – на нем были черные брюки, белая рубашка и галстук-бабочка. В глазах попадавшихся ему навстречу туристов он, вероятно, производил впечатление официанта, безнадежно опаздывающего на свою смену.

Но ему было все равно, что о нем могли подумать. Все его мысли были устремлены к его матери. Его бедной, больной матушке, до которой нужно было целый день добираться на поезде. И которая настолько обожала это кольцо, лежащее сейчас у него в кармане, что с гордостью надевала его всякий раз перед гостями.

А теперь кто-то отобрал кольцо у матери.

Либо саму матушку привезли сюда, в Монте-Карло, вместе с этим кольцом.

Оба этих варианта приводили Мишеля в ужас.

К моменту, когда он добрался до гавани, на город уже опустилась ночь. На указанной на карте стоянке стояло судно, своей роскошью не уступавшее яхте князя Монако. Со своей единственной дымовой трубой, длинным белым корпусом и рядом иллюминаторов оно выглядело как океанский лайнер, только в миниатюре.

На палубе его ожидала та самая женщина с крепкой хваткой. Свой утренний наряд она сменила на отделанное оборками темное нарядное платье, какое обычно надевают к чаю. Тот факт, что она принарядилась, посчитав, очевидно, что удручающий сюрприз, оставленный перед его дверью, стоит того, Мишеля почему-то испугал. Теперь ему стало понятно, почему тогда на ней были нелепые матросские туфли на жесткой подошве и почему она появилась со стороны гавани.

Потому что это судно было ее домом.

– Где она? – крикнул Мишель, не в силах сдержать себя.

– Успокойтесь, и тогда вы сможете подняться на борт, – ответила женщина. В тоне ее чувствовалось превосходство, и это сводило его с ума. – Не нужно тревожить ее еще больше.

Значит, она все-таки здесь. Этой женщине каким-то образом удалось привезти ее сюда. В качестве пленницы, конечно, а это означало, что действует она не одна.

Женщина протянула Мишелю руку.

Это было не просто предложение помочь ему подняться на борт. Этим жестом она напоминала о своей силе, которую так наглядно продемонстрировала при их первой встрече. У него, разумеется, не было другого выхода, кроме как принять ее помощь, хотя прикосновение к ней вызвало в нем отвращение.

Внутри яхта была обставлена так же элегантно, как номера в «Отеле де Пари». Отделка бронзой, редкие старинные вещи, обивка мебели в пастельных тонах. Причем все здесь было закреплено с помощью видимых и незаметных средств, чтобы не падало во время волнений на море.

Позади рулевой рубки находился длинный центральный салон, за ним, чуть пониже, располагалась еще одна комната; отсюда узкий коридор вел к отделанной мореным дубом небольшой прихожей, куда выходили двери отдельных кают.

В центре комнаты за салоном сидела женщина, привязанная к стулу; ростом и фигурой она была очень похожа на его мать. На голове у нее был мешок, а по бокам стояли два хорошо одетых мужчины. Один из них был огромных размеров. Несмотря на то что его длинная рыжая борода была аккуратно подстрижена и ухожена, он тем не менее выглядел как здоровенный викинг, на которого зачем-то напялили то, что англичане называют вечерним костюмом. По сравнению с ним второй выглядел очень живым и проворным. Но оба смотрели на Мишеля такими же хмурыми взглядами, как и женщина, которая его сюда привела.