Книга Чемпион флота - Георгий Свиридов

— Понимаю, — Алексей кивнул головой.

— В эту спецгруппу я тебя рекомендовал и за тебя поручился. Верю в тебя, Алеша! — сказал Красников. — А возглавлять отдельную спецгруппу поручено офицеру Главного разведывательного управления флота Сереброву. Вадиму доверено самому формировать состав спецгруппы. Он лично знакомится с каждым кандидатом. С этой целью мы и прибыли сюда, в госпиталь.

Громов теперь уже по-другому посмотрел на Сереброва. Поначалу он принял его за офицера политуправления или руководителя спортивно-физкультурного отдела, своего брата, спортсмена. Крепко сложенный, широкоплечий, волевой подбородок, цепкий взгляд. А тут, выходит, надо поднимать планку повыше. Одно только упоминание о разведывательном управлении флота вызывает у каждого моряка чувство нескрываемой гордости и уважения.

— Ну, что задумался, Алексей? — спросил Красников. — Не решаешься дать согласие?

— Не во мне дело, я-то с радостью! — ответил Громов. — Но не утвердят меня в эту спецгруппу…

— Утвердят! В этом можешь не сомневаться, Алексей, — сказал Серебров. — Последнее слово за мной, а не за кадровиками.

— Я же сказал вам, что у меня возникла проблема… С прокуратурой.

— С кем?! — одинаково удивились и Красников и Серебров.

— Шьют уголовное дело, приписывают самоволку и дезертирство. Сегодня полдня допрашивал следователь. Так что я теперь, выходит, подследственный. Завтра должен был ехать в санаторий, но путевку не выдали. Следователь предупредил, чтобы я никуда не отлучался, а то с утра он явится и будет продолжать свое расследование.

— Чушь какая-то! — возмутился Серебров.

— Как фамилия следователя? — спросил Красников.

— Чернявинский, так он назвал себя.

— Уж не Виталий ли Давидович?

— Так точно! — ответил Алексей. — Вы его знаете?

— Еще бы не знать! — возмущенно сказал Красников. — Носом роет, чтобы выслужиться, крысиная порода! Все около штаба крутится, на передовую носа боится высунуть. Но мы с ним разберемся, ты не переживай, Алеша!

— А Бобрун и Чуханов живы? — с надеждою спросил Громов.

— Погибли. В тот же самый день. И по глупому, если говорить напрямую. Твое счастье, Алеша, что с ними не был. А ведь мог быть, это факт! — Красников помолчал, а потом продолжил: — Сигнал воздушной тревоги раздался, люди стали разбегаться, прятаться. Да еще и артобстрел начался. А они, видишь, шибко храбрые ребята, не спустились в бомбоубежище. Им вроде все нипочем! А снаряд вещь тупая, фамилию не спрашивает…

— Так вот почему следователь так дотошно выспрашивал про них! — догадался Громов.

— Еще бы! Ему только этого и надо, с мертвых какой спрос, — хмыкнул Серебров.

— Мы с ним разберемся, — повторил Красников.

— В общем, вот такая у меня проблема, — грустно пояснил Алексей. — Мою кандидатуру и особисты и кадровики вычеркнут не думая.

— А ты сам согласен пойти в мою спецгруппу? — спросил Серебров.

— Хоть сейчас! — выпалил Алексей и тихо добавил: — Если только возьмете вправду, а не шутите.

— Считай, что уже зачислен в отдельную группу специального назначения, — сказал Серебров. — Приказ будет завтра подписан. Только об этом, Алеша, пока никому ни слова. Жди вызова!

— Завтра может оказаться поздно, Вадим, — задумчиво сказал Красников.

— Это почему же?

— А ты не думаешь, что в госпиталь Чернявинский может и не явиться. Пришлет наряд, — размышлял вслух Красников, — заберет Алексея к себе в прокуратуру. У следователя есть право задержать любого на трое суток только по одному подозрению. А оттуда вытаскивать будет непросто. Куча бумаг нам потребуется и высокие подписи.

— Что предлагаешь, Дмитрий Васильевич?

— Действовать надо сегодня, — сказал Красников решительно.

— И немедленно, — согласился Серебров. — Промедление, как поражение.

— Из госпиталя без нужных документов не выпустят, — вставил свое слово Громов.

— Не выпустят? — улыбнулся Серебров и сказал шепотом: — А мы тебя, Алексей Громов, выкрадем! Как невесту на Кавказе. Увезем сегодня же на нашу закрытую базу. Считай, что это будет наша первая спецоперация. А документы твои возьмем потом без всяких проблем.

Красникову идея Сереброва понравилась. Здание госпиталя торцом выходило на проезжую улицу. Окна первого этажа схвачены решетками, а на втором их нет. Окна в палатах постоянно открыты, чтобы проветривать помещение.

— Жди нас, Алексей, сегодня вечером, после девяти, — сказал Серебров, и в его голосе прозвучала командирская интонация. — У нас армейский грузовик с брезентовым верхом. Подгоним к самой стене. Запомни условный сигнал: три длинных и два коротких гудка.

— Три длинных и два коротких, — повторил Алексей.

А поздним вечером армейская полуторка с крытым брезентовым кузовом увозила Алексея Громова на секретную базу Главного разведывательного управления Черноморского флота.

Громов удобно расположился на спортивных матах, которыми в два ряда устлали кузов на случай, если при прыжке Алексея из окна брезентовый верх не выдержит тяжести его тела. Эта предусмотрительность оказалась не лишней. В прыжке Громов не успел сгруппироваться и летел к земле ногами вперед. Брезент и в самом деле не выдержал, прорвался, однако погасил скорость падения, и Алексей мягко плюхнулся на маты. В дыру над головой потоком вливался освежающий прохладный воздух и просматривалось ночное небо, усеянное крупными звездами.

Полуторка мчалась по Новороссийску, увозя его все дальше и дальше от госпиталя, а Алексей мысленно все еще был там, в палате, где все с напряженной радостью слушали радио, передававшее последние известия из Москвы. В его ушах звучал знакомый голос диктора, но на этот раз он был иной, торжественно-приподнятый, и каждое слово звучало, как праздничный звон набатного колокола:

«Разгром немецко-фашистских войск под Москвой!

После тяжелых, кровопролитных боев, отразив второе генеральное наступление врага на Москву, измотав силы противника, советские войска перешли в решительное контрнаступление одновременно на Калининском, Западном, Юго-Западном фронтах.

За пять дней боев войска продвинулись на 150–200 километров, освобождены сотни населенных пунктов, десятки городов…

Поля сражений усеяны десятками тысяч трупов немецких солдат…

Гитлеровские войска спешно отступают, бросая боевую технику и снаряжение…

Только войска Западного фронта захватили свыше четырехсот танков, более четырех тысяч автомашин, более пятисот орудий, сотни минометов…

Впервые за все годы войны на полях Европы германские войска испытали такое сокрушительное поражение…»

В боях под Москвой развеян миф о непобедимости немецкой армии! Значит, бить их можно. Значит, бить их будем!