Книга Мальчик, который рисовал кошек, и другие истории о вещах странных и примечательных - Лафкадио Хирн

– У вас нет никого, кто бы помогал вам? – спросил он ее, когда она стала готовить для него постель.

– Нет, никого, – отвечала она, улыбаясь. – Служанку я не могу себе позволить. Так что я живу совсем одна.

– Завтра у вас будет много слуг, – сказал он. – Много слуг, и хороших слуг. И все остальное – что только пожелаете.

Они легли. Но не спали – им нужно было сказать слишком о многом друг другу, и они все говорили и говорили: о прошлом, о настоящем, о будущем – до тех пор, пока небо не посерело. А затем – совершенно неожиданно для себя – самурай смежил веки и… уснул.

Когда он проснулся, дневной свет уже пробивался сквозь щели в стене. К своему изумлению, он обнаружил, что лежит на голых досках истертого трухлявого пола. Неужели все, что было, только привиделось ему во сне? Да нет же – вот она, рядом. Она спала. Он наклонился к ней, посмотрел и – отпрянул с криком. Лица у нее не было! Перед ним, завернутый в тяжелый саван, лежал труп женщины… От нее мало что осталось – только высохшие кости, череп да черные длинные спутанные волосы.

Он очнулся уже на улице – под жарким солнцем его трясло и знобило от холода. Теперь ледяной ужас уступил место боли. Она была так жестока и невыносима, что, увидев прохожего, он попытался его убедить – якобы он только что появился здесь и теперь ищет кого-нибудь, кто смог бы указать ему путь к жилищу его бывшей жены.

Прохожий отвечал ему:

– Если вы говорите об этом доме, то там давно никто не живет. Прежде он принадлежал жене самурая. Но несколько лет назад он покинул город и развелся с ней, чтобы жениться на другой женщине. После того как он оставил ее, она тяжело заболела. В Киото родственников у нее не было, и некому было за ней ухаживать. И женщина умерла – в тот же самый год, осенью, ровно на десятый день девятого месяца.

Девушка с бумажного экрана

Один из старых японских авторов утверждает:

«В китайских и японских книгах – как в древних, так и относительно недавних – содержится немало историй на сходную тему: в них рассказывается о картинах, исполненных так искусно и с таким талантом, что они оказывают магическое воздействие на тех, кто ими владеет».

И вот еще что говорится:

«Фигуры на этих красивых картинах (будь то изображение цветов, или птиц, или людей), созданные великими мастерами, способны оживать, покидая бумагу или шелк, на которых изображены, совершать действия и поступки и даже жить среди людей».

Не будем повторять ни одну из этих старых, с древних времен хорошо известных историй, а расскажем одну – что случилась совсем недавно.

В славном городе Киото жил один студент по имени Токкэй. Его жилище располагалось на улице Маромати, что известна множеством лавок подержанных вещей. Однажды вечером студент возвращался домой. Проходя мимо одной из таких лавок, он увидел выставленную на продажу картину. Она была нарисована на бумаге и представляла собой экран, коими принято делить жилое пространство в японских домах или украшать стены. На нем была изображена девушка в полный рост и в натуральную величину. Ее изображение поразило юношу. Торговец запросил за картину совсем немного. Токкэй купил ее и отнес домой.

Молодой человек пришел к себе и повесил экран на стену. Картина показалась ему еще более прекрасной, чем тогда, когда он захотел ее купить. Видимо, на бумаге была изображена реальная девушка примерно лет пятнадцати-шестнадцати – настолько тщательно и правдиво была выписана каждая деталь: пряди волос, глаза, ресницы, рот. Ее лицо было безупречно и прекрасно: взгляд подобен распустившемуся цветку лотоса, губы – как алые маки, да и все лицо было замечательно свежо и прекрасно. Если и в жизни она была такова, как на картине, едва ли сыскался бы мужчина, способный не потерять голову и не влюбиться. А девушка казалась такой живой, что представлялось – задай ей вопрос, и она ответит…

Чем дольше юноша смотрел на картину, тем сильнее она его завораживала, и он не мог сопротивляться ее очарованию.

– Возможно ли это, – бормотал он, – что в реальном мире на самом деле существует создание настолько прекрасное? С какой радостью я отдал бы жизнь – да что жизнь? Тысячу жизней! – только затем, чтобы хоть на мгновение удержать ее руку в своих руках!

Короче говоря, он влюбился в картину – и влюбился настолько сильно, что почувствовал невозможность полюбить земную женщину, если та не будет копией изображения. Но ведь девушка, изображенная на картине, давно могла стать совсем иной. Более того, может быть, она умерла за многие годы до того, как он появился на свет!

Тем не менее здравому смыслу вопреки день ото дня страсть к портрету все сильнее охватывала юношу. Он не мог уже ни есть, ни спать. Он забросил занятия, что прежде так радовали. Долгими часами просиживал перед картиной, разговаривал с девушкой – ничто больше не влекло его. Наконец он заболел. Болезнь его была тяжела, и сам он уверовал, что скоро умрет.

Среди знакомых Токкэя был один почтенный ученый, который слыл сведущим о странностях, что рождают старые картины в юных сердцах. Этот благородный старец, узнав о болезни Токкэя, пришел навестить его. Когда он увидел экран и ту, что была изображена на нем, он понял, что произошло. Он взялся расспрашивать юношу, и тот рассказал все без утайки. Свой рассказ он закончил словами:

– Если мне не суждено отыскать эту женщину, значит я умру.

Старец отвечал:

– Эта картина написана художником по имени Хисагава Китэбэй. Он писал портрет с натуры. Жил он давно, и поэтому той, что он изобразил, давно нет на свете. Но говорят, что Хисагава обладал особым талантом – он умел не только изобразить форму, но и запечатлеть внутренний мир натуры во всей полноте. Следовательно, душа ее живет в картине. Потому я думаю, что у тебя есть шанс завоевать ее.

Слова старика заставили Токкэя приподняться с ложа и жадно ловить каждое слово.

– Ты должен дать ей имя, – продолжал между тем почтенный старец. – Ты должен находиться перед картиной каждодневно. Все твои мысли должны быть сосредоточены на той, что изображена здесь. Ты должен повторять ее имя – негромко, нежно, но настойчиво – до тех пор, пока она не ответит тебе…

– Ответит мне? – воскликнул влюбленный. У него перехватило дыхание.

– О да, – отвечал советчик. – Она обязательно ответит тебе. Но ты должен быть готов, когда она ответит, дать ей то, о чем я скажу…

– Я отдам ей свою жизнь! – вскричал юноша.

– Нет, – сказал старик, – ты подашь ей чашу с вином. Но вино должно быть особенным – ста разных сортов, купленных в ста разных винных лавках. Тогда она сойдет с экрана, чтобы принять чашу и пригубить напиток. После этого она, может быть, сама скажет тебе, что ты должен делать дальше.

Старик ушел. Его совет вырвал Токкэя из тоски отчаяния. Он тотчас же уселся перед картиной и тихо-тихо позвал девушку по имени. [Что это было за имя, к сожалению, нам неизвестно.] А потом снова, и снова, и снова… Имя он произносил очень нежно. В тот день он не дождался ответа. Не получил он его и на следующий день. И еще много дней… Но Токкэй был настойчив. Он не терял ни веры, ни терпения. И вот однажды вечером, много дней спустя, он вдруг услышал: