Книга Босэан. Тайна тамплиеров - Луи Шарпантье

Случись самосуд где-нибудь в провинциальной дыре, вдали от римских гарнизонов, куда ни шло — можно обвинить евреев. Но в Иерусалиме, близ дворца Пилата — это абсурд.

Пилат мог санкционировать распятие Иисуса вовсе не из религиозных соображений.

Его нисколько не трогали кощунства над Иеговой, пока это не вело к беспорядкам… против Рима.

Несмотря на софистику Евангелия, это все же чувствуется. Евангелие от Иоанна (XVIII):

12. Тогда воины и тысяченачальник и служители иудейские взяли Иисуса и связали Его.

13. И отвели Его сперва к Анне.

24. Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.

28. От Каиафы повели Иисуса в преторию.

29. Пилат вышел к ним и сказал, в чем вы обвиняете Человека Сего?

30. Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.

31. Пилат сказал им: возьмите Его вы и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не дозволено предавать смерти никого.

Не очень-то логично. Ведь когорта и трибун арестовали Иисуса по навету еврейского агента, Иуды, несомненно.

Итак, римляне доставили Иисуса к Анне, тестю первосвященника, потом к самому первосвященнику. Зачем такая проволочка? Для идентификации, надо полагать.

В претории Пилат спрашивает о причинах. «Если бы Он не был злодей…» — объясняют ему.

Пилату не хочется затевать процесса — как всякий функционарий он не любит компликаций: «Убейте его сами».

«Нам не позволено предавать смерти никого», — отвечают они.

Тогда Пилат велит распять приведенного к нему. Не пророка, не хулителя Иеговы, но злодея.

Каков же «состав преступления»? Ясно из надписи над головой осужденного: «Пилат же написал и надпись поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский… по-еврейски, по-гречески, по-римски». (От Иоанна, XIX, 19.)

Это уже по части «закона Юлия», римской юрисдикции, crimen majestatis — преступление против римского народа и общественного спокойствия. Виноват «всякий, замышляющий против республики с помощью вооруженных людей или подстрекающий к мятежу».

Но ведь ученики не носили оружия. А Петр? Он обнажил меч против легионеров в Гефсиманском саду. Откровенное выступление против Рима? Да.

Вот генеалогия Иисуса: по Иосифу от царя Давида; возможно, и по матери. Наследник трона, который не скрывает сего.

Найдем в Евангелиях без труда.

Гавриил Марии: «…Зачнешь во чреве, и родишь Сына… и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его. И будет царствовать над домом Иакова вовеки». (От Луки, I, 31, 32, 33.)

Волхвы склоняются перед ним, царем Иудейским.

Пилат спрашивает: «Ты царь Иудейский?» Он отвечает: «Ты сказал».

Конечно, можно уцепиться за двусмысленность ответа: «это твои слова». Однако по сути — утверждение.

И царь Иудейский не ограничивается вялым желанием царствовать при благоприятных обстоятельствах. Обращение к ученикам:

«Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною». (От Луки, XIX, 27.)

Сын Давида изъясняется словно какой-нибудь начальник в гражданской войне:

«Кто не со Мною, тот против Меня…»

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел Я принести, но меч».

О регионах, где его плохо принимали:

«Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида…»

Не обходится и без обещаний:

«Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых».

Обвинение синедриона звучит так:

«Мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Христос — греческий перевод с еврейского — помазанный; над старшими сыновьями, предназначенными властвовать, творили помазание).

Удивительно ли, что шевалье Тампля, исследуя подземелья Соломонова Храма (реконструирован за пятьсот лет до Иисуса Христа, уничтожен императором Титом в 70 году н. э.), удивительно ли, что они отыскали документы, озаряющие тайну земного бытия и смерти Иисуса Христа?

Может быть, не адаптированную рукопись Иосифа Флавия?

Тем не менее тамплиеры остались христианами. Вспомним, они отвергали только «фигуру на кресте», только жертву Пилата.

Имеется нечто иное.

Эманация ненависти в Евангелиях.

Но не только.

Есть и слова любви, истинно христианские, мудрые, инициатические.

Много противоречий весьма непримиримых, даже если понимать один фрагмент буквально, другой трактовать «аллегорически».

Как в самом деле согласовать:

«Если правая рука соблазняет тебя, отсеки ее…» и «Выбирая плевелы, не выдергивайте вместе с ними пшеницы».

Партизан ли это вещает: «Милости хочу, а не жертвы». Он ли, который хотел, чтобы враги были преданы смерти у него на глазах?

А как согласовать?

«Я пришел разделить человека с отцом его» и «Повелел Господь, почитай отца своего и мать свою и злословящий отца или мать смертию да умрет».

Два разных текста, смешанных вместе?

И два человека?

Очень и очень на то похоже.

Иоанн. Странность с этим евангелистом.

Если бы не связанность событий, трудно поверить, что четыре евангелиста толкуют об одном и том же человеке.

Христос у Матвея, Луки, Марка скрупулезно держится закона Моисея, у Иоанна прощает падшую женщину, что запрещает закон.

У Иоанна никакой аллюзии на происхождение Иисуса. Его генеалогия — Слово, которое стало плотью. Иосиф, похоже, лишний.

Партизан. Учитель. В целях антиримской политики партизан использует слово учителя.

Не всегда корректно.

Учитель — волевое воплощение, сын Девы (без всякого участия мужского начала), хотя Дева, вероятно, из дома Давида.

Партизан, вероятно, старший сын Иосифа, наследник трона Давида, жаждет отвоевать царство, поднимает толпы, римляне приговаривают его к смерти. Его знают под именем Bar Abbas — Сын Отца.

Но кто учитель? Неизвестно. Быть может, «господин справедливости» ессеев, чье имя «да не дерзнет произносить никто».

Был ли он распят? Возможно, хотя в этой истории нет места двум Голгофам. Известно по рукописям Мертвого моря, что евреи худо с ним обошлись, «не пощадили плоти его». Он так или иначе, в силу божественной своей инкарнации, связан с мистерией креста.