Книга Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945 - Юрий Цурганов

Министр пропаганды Йозеф Геббельс планировал привлечь к работе специалистов по «еврейскому вопросу» из числа эмигрантов. Таковыми стали: барон А.В. Меллер-Закомельский — один из руководителей русского фашистского движения в эмиграции и Н.Е. Марков — бывший лидер фракции крайне правых в Государственной думе, который еще до войны работал в организации «Мировая служба» полковника Флейшгауэра — своего рода «антисемитском интернационале».

Интересы рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера шли по линии формирования на оккупированных территориях отрядов полиции из представителей местного населения. С конца 1942 года речь пошла о создании особых частей в составе войск СС.

В вермахте отношение к проблеме формировалось с точки зрения военной целесообразности, чаще без идеологических примесей, характерных для вождей партии. После неудачи блицкрига среди немецкого офицерства появилось немало людей, увидевших гибельность для Германии гитлеровской «восточной политики». Это было наиболее характерно для двух социальных групп из числа немецких военных. Прежде всего, для потомственной аристократии — дворян, чьи предки из поколения в поколение создавали мощь германского государства, дослуживаясь при этом до генеральских чинов. Австрийского «ефрейтора» из маргинальной среды они могли воспринимать на посту главы государства до тех пор, пока тот справлялся со своими обязанностями. Во-вторых, отход от нацистской ортодоксии был характерен для балтийских немцев, недовольных последствиями пакта Молотова — Риббентропа. Эстония, Латвия и Литва были оккупированы Сталиным явно с согласия Гитлера. Если аристократы просто считали, что любого противника, в том числе и русских, следует уважать, а не относиться к ним как к представителям низшей расы — «унтерменшам», то балтийцы шли еще дальше в плане ревизии идей фюрера. Они знали Россию и делали расчет на то, что власть и общество в СССР находятся в состоянии антагонизма. Некоторые из них в свое время служили в Русской императорской армии и даже принимали участие в антибольшевистской борьбе в годы Гражданской войны в России.

Уже в 1941 году в среде немецкого офицерства возникла идея создать учреждение, которое воспринималось бы гражданами СССР как российское правительство, альтернативное сталинскому. При таком учреждении планировалось сформировать вооруженные силы из советских военнопленных и перебежчиков. Определенная роль в этом проекте отводилась эмигрантам.

Использование российских эмигрантов в войне с СССР не входило в планы Гитлера. Их стремление восстановить «Единую и Неделимую Россию» абсолютно не соответствовало его собственным намерениям. Как предусматривалось инструкцией 1940 года, «внутри каждой народности мы не заинтересованы в сохранении единства или во внедрении в них национального сознания и в развитии их национальной культуры…»[197] В эмигрантах, как в чисто военной, а не политической силе, Гитлер в начальный период войны не нуждался, или, по крайней мере, считал, что не нуждается.

В кругах российской эмиграции, настроенной на сотрудничество с немцами, особенно среди ветеранов Белого движения, было принято считать, что с властями рейха можно найти общий язык. Но для этого необходимо организационное объединение российской диаспоры на принципах «нового государственного национализма». Начали создаваться новые организации эмигрантов в оккупированных Гитлером странах.

Задачи и механизм функционирования таких организаций целесообразно рассмотреть на примерах Франции и Польши. Во Франции к концу 1930-х годов сложилась наиболее многочисленная российская диаспора бывших активных участников борьбы с большевизмом, Польша же представляет интерес в силу своего географического положения — между Германией и СССР.

В Париже, вскоре после его занятия германскими войсками, русские эмигранты-националисты приступили к созданию Русского представительного комитета. Это начинание встретило резкую оппозицию со стороны либерально-демократической части зарубежья. Прежний Эмигрантский комитет под председательством бывшего российского посла во Франции В.А. Маклакова считал своей основной задачей выяснять проблемы, стоявшие перед российскими эмигрантами, проживающими в этой стране, и предлагать французскому правительству конкретные пути решения этих проблем[198].

Новый комитет явился воплощением желания националистически настроенной части русской эмиграции иметь свое представительство и попечительство у новых оккупационных властей. Комитет получил поддержку от наиболее крупных правых и правоцентристских военных, политических и общественных эмигрантских организаций. Печатный орган Русского национального союза участников войны (РНСУВ) — журнал «Военный журналист» привел их список: Русский общевоинский союз (РОВС), РНСУВ, Кружок ревнителей православного государства, Имперский союз, Национально-трудовой союз нового поколения (НТС), Союз легитимистов, Союз инженеров, Союз русских сестер милосердия имени Вревской, Русская зарубежная военная академия, Союз шоферов. От имени Русской православной церкви за рубежом создание комитета приветствовал митрополит Серафим[199].

В отношении РОВС, однако, следует сделать оговорку. Руководство этой организации сначала выразило верность прежнему, либеральному комитету. Но затем, как сообщал «Военный журналист», «по этому вопросу обозначилось расхождение и отрыв военно-эмигрантских верхов от военно-эмигрантской массы. В конечном итоге верхам пришлось уступить»[200].

Новый комитет счел для себя обязательным принятие следующих руководящих идеологических начал:

«1) Абсолютная непримиримость к иудо-марксистскому интернационалу и масонству всех толков.

2) Борьба со всеми силами, мешающими возрождению Национальной России.

3) Считая, что православие сыграло основную роль в создании Российского Государства, одухотворив Российскую имперскую идею, видеть в вере Божьей залог возрождения нашего Отечества»[201].

Комитет поставил перед собой задачу трудоустройства эмигрантов. С этой целью выходцам из России, проживающим в оккупированной части Франции, оказывалась помощь для переезда в Германию. Также планировалось переселять в рейх русских эмигрантов из неоккупированной части Франции, на этот счет велись переговоры с правительством маршала А. Петэна в Виши.

С 1 сентября по 10 ноября комитет принял 3264 посетителя. Из 962 прошений 721 удалось привести к положительным результатам. К 10 ноября 1941 года комитет устроил на работу в Германии 205 человек и 251 человека во Франции, главным образом в германские учреждения. С 1 августа по 10 ноября комитет истратил на благотворительные нужды 143,5 тысячи франков. Основную часть суммы предоставили германские власти. Русские эмигранты, сотрудничавшие с комитетом, были избавлены от необходимости, после 22 июня 1941 года, регулярно являться в полицию для регистрации[202].