Книга Беседы с палачом. Казни, пытки и суровые наказания в Древнем Риме - Геннадий Тираспольский

Да и поле битвы, усеянное трупами, изувеченными телами, отсечёнными частями тела и обильно политое кровью, также не пестовало милосердия и сострадания. Вот что писал в этой связи участник ожесточённых сражений Саллюстий: «Равнина, открытая взору, представляла собой ужасное зрелище: преследование, бегство, убийство, плен, поверженные лошади и люди; множество раненых, которые не в силах ни бежать, ни оставаться в покое — одни только приподнимаются на миг и тотчас падают; в общем, насколько мог охватить глаз, земля была усеяна стрелами, оружием, мёртвыми телами, а между ними — повсюду кровь».[568]

О протыкании и рубке живого противника в жаркой античной сече и говорить нечего: «…увидя, что Митридат, Дариев зять, уехал далеко вперёд, ведя за собой всадников, образовавших как бы клин, он[569] сам вынесся вперёд и, ударив Митридата копьём в лицо, сбросил его на землю. В это мгновение на Александра кинулся Ресак и ударил его по голове кинжалом. Он разрубил шлем, который задержал удар. Александр сбросил и его на землю, копьём поразив грудь и пробив панцирь. Спидридат уже замахнулся сзади на Александра кинжалом, но Клит, сын Дропида, опередил его и отсёк ему от самого плеча руку вместе с кинжалом».[570] Уф-ф…

Даже по прошествии нескольких десятилетий места массовых сражений производили на тех, кто их видел, тяжкое, ожесточающее впечатление. Так было с римскими воинами в Тевтобургском лесу, где прежде в схватке с германцами пали легионы наместника римской провинции Германии консула Публия Квинтилия Вара: «…они вступают в унылую местность, угнетавшую и своим видом, и печальными воспоминаниями. Первый лагерь Вара большими размерами и величиной главной площади свидетельствовал о том, что его строили три легиона; далее полуразрушенный вал и неполной глубины ров указывали на то, что тут оборонялись уже остатки разбитых легионов; посреди поля белелись скелеты, где одинокие, где наваленные грудами, смотря по тому, бежали ли воины или оказывали сопротивление. Были здесь и обломки оружия, и конские кости, и человеческие черепа, пригвождённые к древесным стволам. В ближних лесах обнаружились жертвенники, у которых варвары приносили в жертву трибунов и центурионов первых центурий. И пережившие этот разгром, уцелев в бою или избежав плена, рассказывали…, сколько виселиц для расправы с пленными и сколько ям было для них приготовлено…».[571]

Что Вар, что варвар — один чёрт. Каннибальские выходки холеных раздушенных римских патрициев по своей жестокости ничем не отличались от первобытного изуверства презираемых ими вонючих косматых варваров, о которых Ливий писал: «Бездыханное тело[572] с торчащим в нём древком[573] река принесла к вражеской стоянке; там тело зверски изуродовали: разрубили надвое и часть отправили в Консенцию, часть оставили у себя для поругания. К толпе, лютовавшей в зверском исступлении и кидавшей в труп копьями и камнями, приблизилась некая женщина, моля хоть на миг остановиться, и, плача, поведала, что муж и дети её в плену у неприятеля и она надеется за тело царя, пусть даже обезображенное, выкупить своих близких».[574]

В период древнеримских гражданских войн выставка отрубленных консульских голов на римском форуме перед ораторской трибуной сделалась, по свидетельству Аппиана, постоянной.[575] В ходе проскрипций 81 г. до н. э. груде отсечённых голов стало так тесно, что их разложили также около Сервилиева пруда, находившегося вблизи форума.[576] Повсюду валялись обезглавленные сенаторы и всадники без головы.

Иные бойкие ловкачи, потирая окровавленные руки, превратили массовую рубку голов в доходный бизнес. Так, после того как мимолётный римский император Отон устроил на форуме неистовую бойню политических противников, головы казнённых «пришлось разыскивать и выкупать у убийц, нарочно спрятавших их, чтобы потом продать»[577] (ср. сходный эпизод в 19-й главе 2-й части «Мастера и Маргариты» М.А.Булгакова: «…голову покойника стащили из гроба»[578]). А те, кто принесли консулу Опимию головы Гая Семпрония Гракха и его помощника Фульвия Флакка, получили столько золота, «сколько весили головы».[579]

При этом иные прохвосты, стремясь огрести побольше бабок, не брезговали ничем. Вот та же история с головой Гая Семпрония Гракха в Плутарховой версии: «Голову Гая, как передают, какой-то человек отрубил и понёс к консулу, но друг Опимия, некий Септумулей, отнял у него эту добычу, ибо в начале битвы глашатаи объявили: кто принесёт головы Гая и Фульвия, получит столько золота, сколько потянет каждая из голов. Воткнув голову на копьё, Септумулей явился к Опимию и когда её положили на весы, весы показали семнадцать фунтов и две трети.[580] Дело в том, что Септумулей и тут повёл себя как подлый обманщик — он вытащил мозг и залил череп свинцом».[581]

Отсечённые головы применялись римскими воинами при атаке как средство устрашения противника. Вот что рассказывал об этом Ливий: «…ворвавшись в лагерь и потрясая отрубленными головами, они[582] повергли всех в такой ужас, что, если бы тотчас подступило войско, лагерь мог бы быть взят. Но и без того началось повальное бегство, а иные даже предлагали снарядить посольство, дабы выпросить мир».[583]

Размышляя об этой повадке римских вояк, Полибий делился своими наблюдениями: «Мне кажется, римляне поступают так с целью навести ужас на врагов. Вот почему часто можно видеть в городах, взятых римлянами, не только трупы людей, но и разрубленных пополам собак и отсечённые члены других животных».[584]