Книга Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне - Жилбер Мартино

Сэр Хадсон Лоу

14 апреля — воскресенье и к тому же первый день Пасхи; погода стоит отвратительная и дождь льет почти не переставая. Около полудня выстрел пушки на Сторожевой башне возвещает о прибытии английских кораблей, в том числе и «Фаэтона», которым командует капитан первого ранга. На этом корабле и прибыли на остров сэр Хадсон Лоу и леди Лоу, ее дочь мисс Шарлотта Джонсон, полковник Листер, военный секретарь майор Горрекер, доктор Бакстер, который возьмет на себя управление госпиталями, майор Эметт, лейтенанты инженерных войск Уртхэм и Уоллес, лейтенант Джексон и немец В. Яниш, штабной писарь. Поскольку не пристало устраивать торжественную встречу губернатора в день Воскресения Господня, высадка состоится только на следующий день. Прежде чем проследовать за губернатором в Плантейшн Хаус, скажем о самом сэре Хадсоне Лоу, генерал-лейтенанте, кавалере весьма почетного ордена Бани, российского ордена Святого Георгия, прусского ордена за Воинскую доблесть. Его звание и должность звучат внушительно: «губернатор и главнокомандующий острова Святой Елены». Кто же он такой, этот вчера еще безвестный человек, который, ступив на неприютный берег этого скалистого острова, вошел в историю через узкие врата выпавшей ему неблагодарной роли?

Он родился в Ирландии 28 июля 1769 года под тем же знаком зодиака и в тот же год, что и Наполеон, который младше его на восемнадцать дней. В восемнадцать лет, выбрав военное поприще, он был направлен в Гибралтарский гарнизон, где его отец, имевший чин лейтенанта, служил врачом. Без состояния, без имени, без связей, имея в своем распоряжении лишь несколько гиней жалованья, он вынужден, как некий лейтенант Бонапарт, полагаться лишь на свои силы, свою память и свое честолюбие. Он без особого труда выучил французский, итальянский, испанский и, поскольку Лондонский сезон, с его щеголями, клубами и сплетнями, недоступен ему по причине безвестного происхождения и запальчивого нрава, во время своего военного отпуска он путешествует по Франции и Италии. По окончании отпуска он возвращается в Гибралтар, и его первым гарнизоном военного времени становится Аяччо, где дислоцируется 50-й полк. Там он услышал о Бонапарте и даже видел мадам Легацию и ее дочерей, чей дом реквизирован в пользу британских офицеров в связи с особым положением их родственника Наполеона, находящегося на службе Франции. После Корсики он очутился на острове Эльба, потом на Минорке, где ему поручено организовать корсиканское ополчение, состоящее из эмигрантов и перебежчиков — их называли Corsican Rangers.

Во главе этих наемников он прибыл в Египет; высадившись в Абукире, он принял участие в сражении при Александрии. После того как Египет был оставлен, он очутился на Мальте, где после подписания Амьенского мира лишился как своей должности, так и своих войск. Получая лишь половинное жалованье, он предложил свои услуги своему бывшему командиру генералу сэру Джону Муру и в результате получил сначала штабную Должность, а в середине 1803 года был направлен со специальной разведывательной миссией в Португалию. После возобновления военных действий против Франции он направился в Средиземноморье, чтобы снова собрать корпус Corsican Rangers; тогда, в тридцать четыре года, он был произведен в подполковники, что являлось весьма достойным повышением, вне всякого сомнения связанным с его успехами в разведывательной деятельности, которая по ту сторону Ла-Манша может вознести или погубить офицера любого рода войск. Вместе со своими наемниками он участвует в различных операциях, которые Англия ведет в этой части Европы, и в частности против Неаполитанского королевства. Осажденный на Капри, он вынужден был капитулировать перед французами, среди которых находился некий Чиприани Франчески — будущий слуга Наполеона в Лонгвуде, умерший в 1818 году от внезапной и таинственной болезни. Выполнив различные миссии на Ионических островах, Лоу получает в январе 1812 года чин полковника и после отпуска в Англии направляется на север Германии, где англичане формируют легион, состоящий из заключенных и дезертиров Германской конфедерации. 20 и 21 мая он находится в Баутцене.

«Однажды утром, — рассказывает он, — на гребне появился вражеский отряд, впереди которого находилась небольшая группа людей, состоявшая, как я понял, взглянув в подзорную трубу, из важных особ. Среди них можно было безошибочно узнать Наполеона Бонапарта. На нем был простой мундир со звездой, обычная, в отличие от шляп маршалов, не украшенная перьями шляпа; его осанка и жесты были точно такими, какими их изображают на его портретах».

Это — первая встреча, пока что на расстоянии, будущего изгнанника и будущего тюремщика, человека, который умел лишь повелевать, с человеком, который умел лишь повиноваться.

Несколько позже Лоу находился, не имея конкретных обязанностей, при штабе Блюхера и имел возможность, в качестве зрителя, наблюдать за сражением под Лейпцигом, именуемым «Битвой народов». В январе 1814 года он все еще находился при прусском маршале и сопровождал его вплоть до падения Парижа; он видел все тринадцать сражений французской кампании (Бриенн-Ле-Шато, Ла Ротьер, Шампобер, Кран, Лан и др.), одиннадцатью из которых командовал сам Наполеон. В своих «Мемуарах» он замечает с отличающей все его донесения наивной претенциозностью: «Во время этих кампаний я исполнял свои военные обязанности, постоянно подвергаясь всем опасностям войны; я неотлучно находился при особе маршала Блюхера и в тот день, когда он был ранен, и когда один из его русских ординарцев был убит рядом с ним».

Момент славы наступил для него с падением французской столицы, ибо он, как единственный британский офицер, служивший в прусской армии, был удостоен чести доставить это известие в Лондон. Он прибыл в Foreign Office ночью 9 апреля, когда туда пришло известие об отречении Наполеона в Фонтенбло: оба этих известия тут же попали в дневные газеты. Благодаря прекрасным отношениям с союзными армиями он попадает в список тех, кто в разных странах удостаивается наград, дарованных по случаю падения «Узурпатора». Он получает грамоты ордена Военной доблести от Пруссии и ордена Святого Георгия — от России, сопровождаемые, как он уточняет, весьма любезными письмами. В его собственной стране не так щедры на ордена и ленты, и когда он заявил о своих претензиях на очень почетный орден Бани в награду за свои военные заслуги, ему ответили, что в первую очередь награды заслуживают те, кто сражались при Ватерлоо. Но, получив назначение на Святую Елену, он пустил в ход все свои связи. «Чрезвычайная миссия, ради коей я отправляюсь в дорогу, требует, чтобы я был наделен всеми средствами, необходимыми для того, чтобы оказывать влияние на ум и душу человека, надзирать за которым мне поручено». Вот так он получил вожделенный орден Бани и стал именоваться сэром Хадсоном Лоу. Он заботится о сохранении отношений со своими бывшими командирами и генералами союзных армий, полагая сие крайне важным для карьеры, а потому поддерживает регулярную переписку со многими влиятельными лицами. Он очень гордится этими отношениями, и, когда на Святой Елене возникает для него угроза со стороны представителя русского царя, он с уверенностью заявляет майору Горрекеру: «Я обладаю большим весом и влиянием, чем его покровитель при русском царе!»

Его сохранившаяся корреспонденция свидетельствует о том, какие усилия он прилагает, чтобы напоминать о себе влиятельным лицам. Все письма ему начинаются одинаково: «С огромным удовольствием, дорогой и многоуважаемый генерал, получил я ваше письмо... каковое свидетельствует о том, что вы не забываете человека, также бесконечно вам преданного». Это от Гейзенау. Или вот еще: «Я получил ваше письмо, мой дорогой генерал, и весьма признателен вам за выраженные в нем чувства. Примите мои наилучшие пожелания в связи с назначением на ту важную должность, коей принц-регент счел вас достойным. Я счастлив, что выбор пал на человека, вне всяких сомнений способного в полной мере исполнить любую возложенную на него миссию. Блюхер».