Книга Адское ущелье. Канадские охотники (сборник) - Луи Буссенар

– Начали! – поторопил Боб, стремившийся быстрее покончить с дуэлями. – Джентльмены согласны с выбором оружия… Осталось зафиксировать условия.

– Вот что я предлагаю, – сказал Жан. – Противники располагаются в сотне шагов один от другого с незаряженным карабином у ног. В магазине должен находиться лишь один патрон. Сигнал открыть огонь дается выстрелом из револьвера. После него противники получают право стрелять. Такое вам подходит, полковник?

– Подходит! Я в восторге, месье. Только разъясните мне, почему вы предусмотрели лишь один патрон?

– А разве таким стрелкам, как мы, одного патрона мало?

– Верно, – согласился полковник, к которому подошли его секунданты.

Жак в сопровождении одного старателя отмерял длинными шагами дистанцию. Тем временем зрители заключали между собой новые пари, а Жан, полностью сохранявший здравость ума, разговаривал с Бобом и Франсуа.

– Он очень любезен, этот полковник, но какой смешной! У нас он бы вызывал собачий брёх да косые взгляды полисменов.

Знаменитый полковник Брейд был одет и в самом деле странно. Это был персонаж неопределенного возраста, лет тридцати-сорока, высокий, худой, с мертвенно-бледным увядшим лицом, большими костлявыми руками и огромными плоскими ступнями… Голову его прикрывала испачканная грязью высокая шапка, смявшаяся в гармошку. На туловище красовался длинный черный сюртук, какой носят протестантские священники, несколько великоватый для него. В этом сюртуке совершенно терялось нескладное тело. Рубашку полковник не носил, но в вырезе сюртука виднелся фланелевый жилет без пуговиц, застегнутый у шеи латунной булавкой. Зато целлулоидные манжеты и пристяжной воротничок были относительно белыми; наряд довершали рабочие брюки из синего тика и сапоги ассенизатора.

Полковник, казалось, был очень доволен таким разношерстным одеянием и причислял себя к числу самых видных людей города, кичась убийством восьми человек.

– Вы уверены в своей меткости, не так ли? – спросил Боб.

– Черт возьми! Со ста шагов… перерубаю нитку, если ее можно заметить.

– Тогда в добрый час! Я уже не так беспокоюсь.

– Другой вопрос. Почему вы предложили приставить оружие к ноге и разрядить его?

– Потому что… Ага!.. Дистанцию отмерили… Нет времени объяснять вам почему… Сами увидите. Вы подадите сигнал, Боб, не правда ли?

– Да!

– Пожалуйста, джентльмен, займите свое место. Чтобы уравнять шансы, мы встанем боком относительно солнца.

– All right!

Встав на позицию, Жан, казавшийся скорее зрителем, чем актером в этой драме, бросил на братьев взгляд, исполненный бесконечной нежности, зарядил карабин, поставил его на землю и гордо выпятил грудь вперед, как солдат в почетном карауле.

Секунданты полковника подошли убедиться, не взведен ли курок; свидетели Жана проделали ту же операцию с полковником, после чего все четверо поспешили отбежать метров на двадцать.

Зрители, выстроившись двумя неровными шеренгами, заключали в горячности пари.

– Дуэлянты готовы? – голос Боба перекрыл этот ипподромный галдеж.

– Да.

Несколько секунд пролетело во внезапно установившейся тишине.

А потом раздался резкий выстрел из револьвера Боба. Это был сигнал.

И почти одновременно с ним прозвучал гораздо ровнее и громче выстрел из карабина.

С молниеносной быстротой Жан открыл огонь. Зарядить карабин, поднять его к плечу, прицелиться и выстрелить – всё это произошло, так сказать, мгновенно.

Вопреки ожиданиям, полковник остался стоять, но он не ответил на выстрел своего молодого соперника, который молча улыбался подобно героям Купера.

С молниеносной быстротой Жан открыл огонь

– Ну, стреляйте!.. Стреляйте же!.. – надрывались секунданты полковника и зрители, поставившие на него.

Тогда полковник крайне жалко встряхнул своими оцепеневшими пальцами, словно подражая походке кота по раскаленной железной крыше, и показал карабин, разлетевшийся надвое после выстрела великолепного стрелка.

– Хорошо, Боб! – сказал Жан ковбою, который не мог поверить собственным глазам. – Теперь вы понимаете, почему я поставил условие: незаряженный карабин у ног. У нас, канадцев, всё происходит иначе. С детства нас приучают к быстроте при пользовании оружием. Без нее невозможно стать хорошим охотником. Вот почему я смог раздробить ружье прямо в руках полковника еще прежде, чем он успел вскинуть его к плечу.

Только теперь этот чудесный прицельный выстрел смогли оценить зрители. Они разразились аплодисментами, только усилившими замешательство полковника и окончательно испортившими его настроение.

Он подбежал, потрясая двумя обломками и выкрикивая со свойственным янки носовым прононсом:

– Вы пришли в восторг, но это же случай!.. Мой карабин разнесла в дребезги пуля джентльмена. Ладно! А что дальше?.. Что это доказывает?.. Это случайность, говорю я вам!.. Случайность!.. Дайте мне винчестер!.. Я хочу возобновить дуэль.

– Мы можем возобновить, полковник, – слегка подтрунивая, сказал Жан. – Только процедура будет такой же. Тот же вопрос «Вы готовы?» Тот же сигнал выстрелом из револьвера.

Как и в первый раз, полковник не успел открыть огонь. Так юный канадец сумел адресно применить свою неслыханную, ни с чем не сравнимую быстроту. Необычайное событие, которым восхищались эти суровые парни с пограничья с удивлением, перемешавшимся с некоторой долей ужаса, повторилось; Жан снова молниеносно и метко выстрелил, раздробив уже второй карабин.

В тот самый момент, когда стремительная пуля, летевшая со скоростью пятисот сорока метров в секунду, поразила ложе карабина, полковник глухо заворчал и выругался.

– В чем дело, полковник? – спросили секунданты.

– Черт побери!.. Он меня искалечил… Смотрите… указательный палец моей правой руки отлетел вместе с кусочком ложа.

– Ну как, полковник? – спросил Боб, пытавшийся изобразить на своем раскрашенном лице эпическую улыбку. – Опять случайность?

– Ей-богу!.. Выстрел хорош, ничего не скажу… только соперник несколько поспешил с ним.

– Вы правы, полковник, – сказал приблизившийся со своей свитой Жан. – Я несколько поспешил со стрельбой… Но в этом есть и доля вашей вины. Имея дело со столь грозным соперником, я вынужден был торопиться, чтобы непременно выстрелить первым. Если бы вы дали мне хотя бы секундой больше, я бы не торопился приводить в негодность ваше оружие… Хорошо! Честное слово, я не видел вашего пальца и не мог воспрепятствовать вашей потере. Я не хотел этого, клянусь вам.

– Вы, в самом деле, очень добры, – ответил полковник, возможно, почувствовавший под этими сердечными словами легкую иронию, вполне объяснимую молодостью Жана и его изумительным успехом. – У меня почти нет пальца, и это мешает мне требовать возобновления дуэли.