Книга Запредельный накал страсти - Мейси Ейтс

Финал этой истории оказался счастливым для Джованни и Лючии. Но не для него.

Алекс хотел вернуться в прошлое. Вернуться к жизни без Габи. Где все было так, как должно быть. И он не хотел бы ничего больше.

Она подошла к каменной скамейке, находившейся перед изгородями, и, сев, провела пальцем по твердой холодной поверхности. Затем она посмотрела на Алекса.

— Очень печально, что нашим бабушке и деду пришлось ждать полвека, чтобы снова найти друг друга.

— Но они очень счастливы, что есть друг у друга снова, правда?

— Да. Это радует.

— И как они сказали, им хватало любви.

— Да. Ты прав. Но тебе не кажется… что они никогда не забывали друг друга? Что их чувства друг к другу никогда не умирали? Они навсегда запомнили свою любовь, и никто и никогда не смог бы заменить им друг друга. Ни их супруги, ни дети, ни внуки. Я считаю, оба прожили счастливые жизни. Но я также считаю, что их любовь была уникальной, особенной и ни на что не похожей. И я верю… — Она тяжело сглотнула, глядя на небо. — Я считаю, что существует истинная любовь. Реальная любовь. О которой люди пишут сонеты, рисуют картины. Которая заставляет их петь. Как будто у одного из любящих находится половина магического амулета, а у другого — вторая половина, и они могут быть счастливы, только когда они вместе. Я просто видела такое.

Алекс почувствовал холод внутри. Вовсе не из‑за ясного морозного декабрьского дня, а из‑за произнесенных Габриэллой слов.

— Какой смысл во всем этом, Габриэлла?

— Я думаю… я думаю, что у нас могли бы быть такие же чувства, как у твоего дедушки и моей бабушки. Да, у нас с тобой мало общего, мы из разных слоев и любим разные вещи. Притяжение — это одно, сексуальная совместимость — другое. Но есть нечто большее. Я никогда не чувствовала себя более настоящей, чем когда я с тобой. Я думала все это время, что мне нужно найти человека, похожего на меня. Такого мечтательного одиночку, кто поймет и разделит со мной склонность к уединению и безопасности. Но я не хочу быть в безопасности. Я хочу быть с тобой. — Она рассмеялась. — Я думаю, что это как‑то неправильно звучит. Вряд ли ты подвергнешь меня опасности…

— Нет, ты совершенно права. Я собираюсь подвергнуть тебя опасности. Я уже это сделал. Это подтверждается тем, что мы ведем этот разговор. Ты не должна испытывать чувства ко мне, Габи. Я ясно дал понять, что между нами только физическая близость.

— Да, — ответила она, ее голос стал безжизненным и тусклым. — Для меня все изменилось. Я думала, что‑то изменилось и для тебя тоже.

— И вот здесь наши различия становятся проблемой. Ты не виновата, что не так все поняла… И для тебя все это ново. Конечно, теперь, после того как мы стали любовниками, многое изменилось. И я могу понять, почему ты думаешь, что для меня тоже произошли изменения. Но ты должна понимать, со мной так было уже неоднократно. Я много раз заводил отношения с женщинами. И в нашей связи нет ничего уникального.

Она яростно моргала, слезы сверкали в ее красивых глазах, и он хотел немедленно вытереть их. Но он был причиной этих слез, так что не имел права ее утешать.

— Но ты не… Если бы я не была для тебя особенной, тогда ты бы мной воспользовался в тот момент, когда желал меня. Там, в библиотеке…

— Вот, Габи, ты так думаешь, потому что не представляешь, как все устроено на самом деле. Когда мужчина хочет соблазнить женщину, он придумывает массу ухищрений. Я не притворяюсь лучше, чем есть. Я был честен с тобой, как мне казалось, — сказал он грустно. — Я предупредил тебя о моей зловещей репутации, но с тобой обращался мягко. Я делал так, потому что мы разные. Каков лучший способ соблазнить девственницу? Но я никогда не хотел твоей любви, дорогая девочка. Я хотел только твое тело.

— Почему ты говоришь эти ужасные вещи?

— Потому что я говорю правду. Когда ты начала восхищаться поэзией, я знал, что все кончено. Я думал, что ты собиралась спокойно вернуться домой, к бабушке, когда мы нашли картину. Очевидно, у тебя были другие планы. А я больше не хочу продолжать этот фарс.

Она закрыла глаза, одинокая слеза стекала по ее щеке.

— Это был не фарс…

— Габриэлла, — сказал он, его голос прозвучал жестко и сурово. — Я говорил о том, какой я человек. Я бизнесмен, вся моя работа построена на взаимовыгодном обмене. Мы обменялись удовольствием. Этого мне достаточно. Я держал в секрете собственного брата, чтобы защитить репутацию отца. Вряд ли от меня стоило ждать нежности и ласки.

— Нет. Ты говоришь, что полон решимости убедить всех, что ты монстр. Почему? Что ты скрываешь? — Она открыла глаза, встретила его взгляд, и гнев вытеснила печаль.

— Это тайны моей темной души, дорогая. Я ничего не скрываю. Ручей мелкий, как он и выглядит с поверхности. Ничего не спрятано в его глубине.

— Я понимаю, что тебе самому нужно верить в то, что ты страшен, Алекс. Я понимаю, что нужно, чтобы все остальные в это верили. Но я не понимаю почему.

Он развел руками:

— Тут нечего понимать. Это простая, но трагическая правда обо мне. Моя легенда гораздо интереснее, чем я сам. Рассказы о том, что я монстр. Бессердечный и жестокий. Простой факт состоит в том, что я корыстен. Это несложно выяснить. Я все делаю ради денег. Я делаю то, что приносит мне удовольствие. Таковы мои мотивы. Женщины и средства массовой информации любят делать вид, что за всем этим стоит что‑то еще. Но нет, я действительно всего лишь сын своих распутных родителей.

— Нет, — прошептала она. — Ты сказал, что не хочешь быть похожим на отца.

— Я говорил много чего. Не верь всему. Все кончено, Габриэлла. Картина доставлена, наши бабушка и дед вместе. Они могут хранить свою истинную любовь. А я буду заниматься своими деньгами, своей разнообразной сексуальной жизнью и наслаждаться своей свободой. Ты можешь вернуться к книгам.

— Алекс, — сказала она с мольбой в голосе.

Слова Габриэллы ударили его, словно ножом. Но все было к лучшему. Алекс должен был так же окончательно расстаться с Габи, как его дед расстался с Лючией. Но он не оставит ей картину. Он не оставит даже следа из хлебных крошек, чтобы она не нашла свой путь к нему, не вернулась обратно.

Все, что он делал, он совершал в ее интересах. Для ее будущего. Она найдет мужчину лучше, чем он. В будущем она поймет, что ошибалась в нем. Она поймет, что ей нужен уверенный и надежный человек, стабильный, способный дать ей все, что она заслуживает, и даже больше.

Габриэлле в детстве не хватало родительской ласки и заботы, как и ему самому когда‑то. В этом они, безусловно, были похожи.

И он не станет причинять ей новые страдания, она и так достаточно настрадалась. Исчезновение из ее жизни будет самым правильным его поступком, даже если сейчас ему так не кажется.

— Ты была права, — сказал Алекс. — Распутник никогда не сможет быть с тихой скромницей. Он может соблазнить ее. Потому что она нуждается в этом. Потому что она уязвима. Но он никогда не выберет ее, не останется с ней. Потому что он вообще не стремится ни с кем остаться.