Книга На что способны блондинки - Николас Фрилинг

— И иногда делать вид, что у вас на руках все козыри?

— И это тоже. Вы открыли свои карты… перед моей женой. Вероятно, не все. Хм. Я не часто встречаюсь… с полицейскими. Вы наверняка хотите сигару. Возьмите.

Он взял, с удовольствием затянулся, чувствуя на себе пристальный взгляд. Скрывшись за дымовой завесой, он в свою очередь тоже рассматривал сенатора. Линч имел самую обычную внешность: среднего роста, в меру привлекательный, седовласый. Одежда подобрана со вкусом, но без изюминки. Серый костюм, серый галстук, серые глаза. Он был либо очень умен, либо просто хороший политик — его самообладание вызывало уважение.

— Добро пожаловать в Ирландию. Не все мы… поэты. Каменщики. Или болтуны.

— Некоторые считают, что у ирландцев слишком сильно развито воображение.

— А я слышал, что у голландцев оно вовсе отсутствует. Люди… многое говорят. Подождем чая. Что бы мы делали… без чая?

Открылась дверь, и вошла Лиз с подносом.

— Что бы мы делали без Лиз? — сказал Ван дер Вальк, чувствуя восхитительный запах у себя за спиной.

— Нам бы пришлось столкнуться… с неприятными аспектами повседневной жизни.

— Самим пристегивать ремни.

— И готовиться… как бы это сказать… к встряске.

— И чувствовать тошноту.

— И чувствовать тошноту. Я говорил с женой. Она хорошо разбирается в людях. Но я хочу составить собственное мнение. Я не боюсь… говорить откровенно. Вся цепь событий, вы наверняка составили досье. Я хочу на него взглянуть.

— У меня его нет. Досье хранится в магистрате. — Нет смысла говорить ему, что документы по делу об убийстве являются строго конфиденциальными.

— Ваши люди в Голландии: они попытаются найти… подход к местным правовым органам?

— Вряд ли.

— У сенаторов есть возможность получить секретные документы.

Пришло время разыграть свою карту.

— Вам нужен инспектор Флинн из Дублинского замка.

— Флинн… Флинн. Я его не знаю. — Судя по голосу, он скоро с ним познакомится.

— Вы занимались расследованием того преступления в Голландии? — продолжал он.

— Да, сэр.

— Будьте любезны, расскажите мне свою… версию событий.

Он не хотел рассказывать ему никакие версии событий, но, похоже, выбора не было. Все ясно: важный человек берет дело в свои более компетентные руки и отдает распоряжения мелким сошкам. Ван дер Вальк монотонно повествовал о том, как полиция Нидерландов вышла на Дэниса, а сам думал, что люди сами создают препятствия своим стремлением непременно вмешаться в ход расследования. Не так давно он расследовал тихое бытовое убийство, немного мелодраматичное, которое DST — французская служба безопасности — превратила в международный цирк, и в результате он сам стал выглядеть отъявленным негодяем и вредителем. Политики сродни DST, только создают еще большие мелодрамы. Тщеславие, неконтролируемая потребность всюду совать свой нос, дьявольское всезнайство, желание быть самым умным и набрать побольше очков. Бедный Ван дер Вальк! Ты ненавидишь мелодраму, но все серьезные преступления, которые ты расследовал, всегда притягивали к себе мелодрамы, как банка с вареньем притягивает мух, — так было и так будет всегда.

«Ты строишь мне препоны со своим сыном Дэнисом, и я не могу тебе помешать, — злорадно думал он. — Но Стаси — моя».

— Хм-м. — Когда он закончил. — Хм-м. — Еще раз.

Ван дер Вальк уважал продолжительное молчание, которое могло оказаться решающим.

— Хм-м. — В третий раз. — Моя жена… хочет, чтобы я вам помог. Не задумывайтесь о ее мотивах. И о моих… тоже. Как и у большинства людей, у меня есть долг… обязательства. Никто, и вы в том числе, не знает, в чем они… заключаются. Никто не смеет… указывать мне, что делать. Я сам во всем разберусь. Мальчик… вы знаете, где он?

— В Риме, как мне сообщили. Если он, конечно, уже не уехал. Он не сидит на месте.

— Похоже, вы хорошо подготовились. Он в Риме, но может и уехать. Он не обязан отчитываться в своих передвижениях… передо мной… перед вами. Ему уже больше двадцати одного: он ищет свою дорогу в жизни. Нет никаких причин для экстрадиции. Может быть, я должен, а может, и нет… заставить его вернуться домой… и ответить на вопросы, которые могут оказаться неприятными. Мне нужно подумать. Я могу вам в чем-то помочь. Надавить… на мальчика такого возраста не так просто… как кажется. Как бы вы… это сделали? Нет, не говорите, я и так знаю. Вы бы… помчались туда и попытались… запугать его. Загнать, как овцу, в стадо. Я… на это не пойду. Позвольте мне самому с ним разобраться. Молодой человек… в таком возрасте… это взрывчатка… готовая взорваться в любую минуту.

— Нитроглицерин.

Сенатор говорил разумно, без помпы. Он был умным человеком.

— Верно. Стоит его уронить… и он взорвется. Так, а теперь насчет этой… женщины.

— Нет, — неожиданно громко возразил Ван дер Вальк.

Глаза Линча напоминали ему два наконечника пинцета, с помощью которого поднимают какой-нибудь неприятный предмет и кладут на стол, чтобы рассмотреть получше. Но он ничего не сказал.

— Он может взорваться сразу в нескольких местах, — продолжал Ван дер Вальк, надеясь, что его желание сожрать этого мальчишку живьем на завтрак не слишком бросается в глаза. — Его положение с точки зрения морального права, международного права — как вам больше нравится — многим создает проблемы, но это не мое дело. Моя работа заключается в том, чтобы получить отчет о его действиях в определенный день. Я должен задать ему ряд вопросов, и каково будет его положение потом, зависит от его ответов, и здесь я ничего не решаю. Я не собираюсь его запугивать и готов встретиться с ним в любом месте и в вашем присутствии. Я не предлагаю вам сделку — оставьте ее мне, и я оставлю в покое вашего сына.

Ван дер Вальк чувствовал спиной устремленный на него взгляд игрока в покер. Может, ему стоит прижать свои карты к груди и сидеть с каменным лицом, зная, что они слабоваты, но надеясь, что у Линча еще хуже? Возможно, но не в его характере.

— Я не собираюсь, — мягко пояснил он, — шантажировать вас этой женщиной. У меня ничего нет на вашего сына; он был свидетелем, вероятно, важного момента в жизни человека, который вскоре погиб. У меня нет ничего на женщину, которая может что-то знать о его душевном состоянии. Но я обязан это выяснить.

Пинцет осторожно поднял его и положил на стол, направив мощный луч света. Его рассматривали в полном молчании.

— Я не стану давить на вашего свидетеля, — просто сказал Линч. — Эта женщина… все ее слова… будут тщательно взвешены. Моя жена вам доверяет. Я сомневался… не попытаетесь ли вы использовать эту женщину… чтобы надавить на меня. Я верю вам на слово. Хм-м… Я и так слишком много вам сказал. Мы друг у друга в руках, мистер Ван дер Вальк. Мы должны больше знать друг о друге. Я буду держать с вами связь. Вы тоже? Очень хорошо. А сейчас попрошу… меня извинить. Пожалуйста, сообщите Лиз… если захотите сменить базу.