Книга Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942 - Сергей Михеенков

Бой гремел до вечера. Несмотря на проявленную советскими воинами отвагу, успеха достичь не удалось. Атаковавшие войска были отведены назад, в лес.

На другой день 15 февраля наступление по прорыву блокады возобновилось. В 7 часов утра артиллерийские и минометные батареи, участвовавшие в прорыве, обрушили всю мощь своего огня на позиции противника. В первую очередь разрывами снарядов и мин разрушен снежный вал вдоль дороги из Устиновки в Пречистое, за которым укрывались вражеские автоматчики. А когда огонь батарей был перенесен в глубину и на фланги прорыва, бойцы 843-го стрелкового полка, 312-го отдельного разведывательного батальона вместе с лыжниками 38-го отдельного батальона при поддержке танков выбили врага из Коммуны Савонина. Их атаку поддержали части 133-й и 217-й стрелковых дивизий, наступавшие на Коммуну Савонина с фланга.

Из леса навстречу наступавшим войскам прорывались из окружения стрелковые батальоны 830-го и 837-го полков, а вместе с ними подразделения и группы других частей.

Командир дивизии полковник Г.П. Короткое с группой автоматчиков находился на командном пункте 843-го полка и лично руководил боем по прорыву вражеских позиций. Немцы не выдержали одновременного удара с двух сторон, проход был пробит, и к 11 часам в образовавшуюся брешь начали выводить осажденных в лесу бойцов. Впереди прорывалась ударная группа, за ней двигался санный обоз с ранеными. Следом шли сани, груженные вооружением и имуществом. Отстреливаясь от врага, бойцы одновременно помогали обессилевшим от бескормицы лошадям быстрее протащить груженые сани по занесенной снегом дороге, замыкала колонну группа автоматчиков, с ними шел в белом маскировочном халате командир 830-го стрелкового полка майор В.И. Чижов. Поравнявшись с командным пунктом, где находился командир дивизии, он намеревался доложить о благополучном выходе из окружения, но полковник Г.П. Короткое сам подошел к нему, обнял его...»

Вот такой рассказ о выходе полков и частей 238-й и 217-й стрелковых дивизий из окружения.

Немцы продолжили обстрел выходящих из окружения. Близким разрывом одной из мин в тот день был контужен полковник Короткое и ранен командир 843-го стрелкового полка, который обеспечивал коридор, подполковник А.В. Андреев.

Так закончилась первая атака на Юхнов. Пошли, как говорят, по шерсть, а вернулись сами стрижеными...

Но за битого двух небитых дают. Уроки опрометчивой атаки на Юхнов без обеспечения флангов войсками 49-й армии были извлечены. После частичных перегруппировок, пополнив батальоны свежими силами и новым вооружением, поднакопив боеприпасов, дивизии приступили ко второму этапу осады Юхнова.

О первой атаке Юхнова сохранилось свидетельство Алоиса Зейтнера — письмо, отправленное с полевой почты № Q70561, датированное концом февраля 1942 года, в котором солдат одного из подразделений, отражавших атаку первого эшелона наступавшей 49-й армии, писал своему брату обер-ефрейтору Гансу Швейнгхоферу в Вену о том, что командование их дивизии решило отсечь вклинившуюся в их боевые порядки советскую часть, окружить ее и уничтожить, но из этого ничего не вышло: «Запланировано было хорошо. Три раза мы пытались это сделать, и три раза были отброшены назад. Наши потери были большими... Что произошло при этом наступлении, ты, конечно, можешь себе представить! Русские действовали с танками, а мы имели только два штурмовых орудия, но и они вскоре были уничтожены танками. У русских к тому же еще артиллерия и авиация... Если я снова выберусь из России здоровым, то я смогу считать себя счастливым...»

Почему противник так упорно держался за этот маленький районный городок на Варшавском шоссе?

Часть ответа на этот вопрос изложена выше. Приказ Гитлера, необходимость обеспечить свою Мятлевскую группировку. Немецким штабам хотелось сохранить за собой географически и тактически выгодную дугу Ржев—Юхнов, которая, как натянутый лук, изгибалась как раз напротив Москвы, а основные коммуникации, шоссейные и железные дороги, были напряжены в сторону столицы СССР, как положенные на тетиву стрелы. Другая часть ответа сформулирована по-военному кратко в приказе Жукова от 14 января 1942 года командующим 43, 49, 50 и 10-й армиями и командиру 1-го гвардейского кавалерийского корпуса: «Кондрово-Юхновская группировка противника, упорно обороняясь, стремится удержать за собой Варшавское шоссе и прикрыть направление на Гжатск, Вязьму и Рославль». Одно крыло группировки противника к тому времени было уже отсечено и частично уничтожено, но другое продолжало удерживать участок Варшавки.

В те годы еще существовало и успешно функционировало ныне забытое шоссе Юхнов—Гжатск. Старинный торговый и военный тракт, которым шли в свое время войска Наполеона (и к Москве, и обратно). Он пролегал почти прямой стрелой на Износки, далее на Уполом и через Царево Займище к Гжатску. Если посмотреть на карту 1942 года и наложить на нее расположение неприятельских сил, то видишь: дорога Юхнов—Гжатск — великолепнейшая и наиважнейшая рокада в ближайшем тылу обороняющихся немецких войск как раз-таки по линии, определенной Гитлером Ржев—Юхнов. По ней немцы могли свободно маневрировать войсками и резервами, перебрасывать с участка на участок подвижные ударные силы, осуществлять необходимый подвоз. Вот почему, когда Западная группировка 33-й армии генерала Ефремова, перерезав этот большак, ушла под Вязьму, немцы так были обеспокоены. Генерал Ефремов своим стремительным броском вперед рассек группировку противника на Гжатскую и Юхновскую. У этих группировок тогда впереди маячила перспектива действовать изолированно одна от другой, а значит, и быть уничтоженной поодиночке. Командующий 4-й полевой армией генерал пехоты Хейнрици, выполняя приказ Гитлера «Ни шагу назад по своей воле», не мог допустить этого. В ход было пущено все, что у немцев имелось под рукой на этом участке фронта. 3 февраля 1942 года начальник штаба сухопутных сил Германии генерал Гальдер записал в своем дневнике с величайшим облегчением: «Брешь к западу от Медыни на фронте группы армий «Центр» ликвидирована».

Юхнов в истории Великой Отечественной войны в период с 1941 по 1943 год сыграл примерно ту же роль, что и Ржев. Знаменитый, умытый кровью обеих армий, русской и немецкой, погибельный Ржев. С той лишь разницей, которая теперь видится существенной: Ржев немцы так и не сдали, а Юхнов 49-й армией генерала Захаркина был все же взят. Не в феврале, чуть позже. И об этом в следующей главе.

А о Юхнове еще надо сказать несколько слов.

Здесь, в его окрестностях, полегло столько людей, что если бы их поднять и выстроить в шеренгу, то солдатский строй плотно, к плечу плечо, стоял бы, наверное, от Юхнова до самой матушки-Москвы. Юхнов — это калужский Ржев. И то, что он пока не имеет официального статуса Город Воинской Славы, как тот же Ржев или соседняя Вязьма, то это неловкое во всех отношениях обстоятельство можно отнести на счет исторического невежества чиновников, ведающих этими делами. Для павших здесь, на Варшавском шоссе, под Пречистым, Криковом, Савонином и десятком других селений на подступах к городу, для выживших здесь и победивших Юхнов давно, еще в 1941 и 1942 годах, стал местом солдатского мужества и ратной славы.

Немецкая операция под Юхновом по отсечению наступающих сил Красной армии не была случайным эпизодом. Немцы окрепли, сформировали линию обороны, подтянули из тылов свежие силы, провели перегруппировку подразделений, вышедших из окружения и полуокружения. Именно в эти февральские дни севернее, под Вязьмой, о чем уже упоминалось выше, была отсечена от тылов Западная группировка 33-й армии генерала Ефремова. В окружении оказался и штаб армии, и сам командующий. Немцы уже формировали образовавшийся котел, бросив в дело свежие части, в том числе пополненные новой бронетехникой 19-ю и 5-ю танковые дивизии. Первая была знакома 49-й армии по недавним боям под Кондровом и Полотняным Заводом. Танки под Вязьму прибыли из Африки. Экипажи еще не успели сменить африканский желто-полосатый камуфляж на русский, белый.