Книга Человек с синдромом дна - Алина Витухновская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что меня никогда не увлекало — самопознание. Желание самопознания — свойство онтологически нецельного, несубъектного существа. Оттого «колышащийся тростник», не обладающий самостью — всегда принимает сигналы из вне за мерцание собственной сущности. Отсюда же родом женское — «ах, я сегодня такая, завтра другая» (следует понимать как — никакой женщины не существует). И даже набоковское — «вернулся к жизни не с той стороны, откуда вышел». Ибо у Подлинного «Я» нет никакой жизни. Но есть «Я».
Приписывать «Злу» очистительную функцию — смысловое и культурное насилие. Тотальное искажение. «Зло» никого не очищает, не спасает. И не играет против себя. «Зло» — есть свой интерес. Не более. Интерес «Зла» всегда рационален. И лежит в области силовых ресурсов, влияния. Рассуждая честно и последовательно, никакого «Зла» не существует в принципе. И только фальшивая парадигма, ложная иерархия вынуждает его вновь осуществляться. Так же «Зло» — это и есть Истина в последней инстанции. Оттого, кстати, его так любят девочки и дети. Ибо понимают суть вещей, но еще как-бы стесняются проговаривать.
Кажется мне, что социалистическое, большевистское равенство с гражданами злую шутку сыграло. Заметила — люди разных слоев (прослоек), разных статусов, «аристократы духа», аристократы и полу (по крови) — все в приближении имеют свойство наслаждаться всяким падением ближних, недосягаемостью определенных сверхвершин, всеобщей недоступностью как Великого, так и даже Приличного.
И всякая возможность выхода за грани этого сплетенного общей безысходной общества — здесь ровно страшит — и нищего и богатого, низменного и духовного — все они равны в зоркости своей, все возвышение, вся карьера, вся статусность отдельных персон — подобны возвышению вышки над зоной, откуда всеобщей и недрожащей рукой будет расстрелян всякий отчаянный и бессмысленный беглец.
Юрий Мамлеев полагает, что падение — есть возвышение. Чем глубже падаешь, тем больше выталкивает вверх. По мне же — падение невозможно. Жизнь, самая осуществленность — и есть предел, яма. «Падение». Так же важно помнить, что пресловутые «добро» — «зло», «верх» — «низ» — манипуляции, по сути. Имеющие место в социуме, но метафизически, онтологически отсутствующие. Пустые понятия. В первую очередь по отношению к Подлинному Я.
И только подлинное Я — есть мера мер.
Кое не в падении. И не в возвышении.
А в Преодолевающих Отстраненности-Удаленности. Преодолевающих. И побеждающих.
Самодостаточность — эта не та распрекрасная прелесть, о которой вы все мечтаете. Это, в первую очередь, отчетливое понимание, что все ваши необходимости, все ваши надобности — вне человека, и помимо него.
Коли речь зашла о репрессивном значении семьи, стоит отметить характерную черту нашего общества — тотальным фоном, жутким дизайном, инферно-пейзажем — орущие дети, дети на которых орут, орущие дети, визжащие дети, как-будто заранее измотанные жизнью, устремленные в небытие, морщинистые, связанные пеленками младенчики.
Не дети даже, а некие сущности, вынужденные изображать детей, подчиняясь насилию и согласно предписанию.
Дети эти, бесправные эти сущности — есть продукт сублимации так называемой «воли к власти» (не люблю этот термин, но здесь употребляю для простоты), «воли к власти» их импринтингованных родителей, реализующих компенсаторную цепочку насилия в безопасном (и, безусловно, удобном) для государства русле, не претендуя, таким образом, на реальную, политическую власть.
Воистину, мир (бытие) не только стОит слезинки ребенка, но и оплачены ею.
Вот он ваш золотой резерв, пенсионный фонд. И нефтяные ресурсы в придачу. В кубе.
