Книга Единственная, или Семь невест принца Эндрю - Ольга Обская

– А ничего, что у вас змеи ничейные, а эта анаконда Сапфире принадлежит? – закатила глаза Глаша.

– Живое существо не может кому-то принадлежать, это неправильно.

Мудрая философия. Ведь и не поспоришь. Если Глафира хотя бы капельку верила в то, что двухголовое пресмыкающееся может приносить несчастья, она бы даже, пожалуй, согласилась на авантюру от Зурим, но материалистический взгляд на мир мешал проникнуться доверием к суеверию.

– В общем, так, – с напускной строгостью выдала Глаша. – На криминал мы пойдём, только если заметим, что беды участились.

И чтобы отвлечь Зурим от опасных мыслей, поменяла тему разговора на такую, которая гарантированно вызовет у восточной красавицы подъём настроения.

– Кстати, я обратила внимание, что номер со змеёй понравился всей мужской части жюри, ну, разве что, кроме Бриуса.

Имя фитнес-тренера подействовало именно так, как Глаша и рассчитывала. Зурим заулыбалась и мечтательно устремила взгляд вверх:

– А ты заметила, какой он был сегодня красивый? Ему идёт бордовый.

Сказать по правде, Глаша бы и не вспомнила, какого цвета был камзол Бриуса, если бы не слова Зурим.

– Да, – решила не разочаровывать собеседницу. – В бордовом он неотразим.

– Мне нравится, когда он улыбается, – с благоговейным придыханием продолжила восточная красавица. – А когда хмурится, становится похожим на отца. Заметила?

– Ты о короле?

– Угу. Знаешь, Глаш, сегодня я окончательно убедилась, что Бриус – это Эндрю. Они сидели рядом: отец и сын, ну, в смысле, Бриус и Его Светлость, и только слепой не заметил бы сходства.

Глаша восстановила в голове картинку: судейская четвёрка в полном составе. Зурим права. Какое-то сходство между фитнес-тренером и королём есть. Но это не доказывает их родство. Если следовать логике Зурим, так можно решить – они все родственники, потому что что-то похожее есть в каждом.

– Глаш, я вот всё думаю над твоими словами, как лучше обратить на себя внимание Бриуса завтра на зарядке. Специально филонить? Внимание-то я тогда получу, но вдруг ему такие девушки-лентяйки как раз и не нравятся.

– Знаешь, Зурим, – задумчиво ответила Глаша. – Думаю, прежде чем всерьёз браться за Бриуса, надо всё-таки стопроцентно убедиться, что он и есть принц. Вдруг ты ошибаешься? Что подумает про тебя настоящий Эндрю, когда ты изо всех сил стараешься понравиться какому-то левому парню.

– А как в этом стопроцентно убедиться?

– У меня есть план, – хитро улыбнулась Глаша. – Простой до безобразия, но должен сработать. Сыграем на условном рефлексе. Любой человек привык оборачиваться на своё имя. Правильно?

– Правильно, – кивнула Зурим и сразу догадалась, куда клонит Глафира: – То есть нужно просто обратиться к Бриусу не как к Бриусу, а как к Эндрю и посмотреть на его реакцию?

– Почти. Возможно, он хороший актёр, поэтому нужно застать его врасплох. К примеру, завтра на зарядке ты подойдёшь к Бриусу и задашь какой-нибудь невинный, заковыристый вопрос, который поставит нашего фитнес-тренера в тупик. А в это время я из-за спины окликну его: «Э-эй, товарищ принц Эндрю, разрешите обратиться». Ну, над фразой нужно ещё поработать, конечно. Нужно узнать, как тут принято принцев называть: Светлость, или ещё как. И если наш Бриус обернётся, значит, он никакой не Бриус.

– Гениально, – с восторгом выдохнула Зурим и посмотрела на Глашу, как на бога Хитроумия.

Польщённая восхищённым взглядом восточной красавицы, Глафира решила устроить репетицию маленького спектакля прямо здесь и сейчас и поманила Зурим в один из проходов кустарникового лабиринта. Но приступить к отработке пьесы из двух актов помешало мелькнувшее в просвете между ветками странное пятно, выбивавшееся из общей цветовой гаммы. Глаша подошла поближе, раздвинула листики и увидела, как по параллельному коридорчику лабиринта движется Сапфира с чёрным ящиком в руках.

Зурим сделала страшные глаза и на языке жестов попыталась объяснить, что необходимо проследить за мулаткой. Глафира согласно кивнула. Ей тоже захотелось понаблюдать за дальнейшими действиями Сапфиры, хотя казалось бы, что может быть интересного в прогулке девушки с её милым питомцем.

Преследование длилось минут пятнадцать, не меньше. Хорошо ещё, что коридоры, по которым передвигалась мулатка и девушки, долгое время шли параллельно. Но везение не могло длиться бесконечно. В какой-то момент Сапфира резко свернула направо, тогда как подобного поворота в коридоре, по которому шли шпионившие девушки, не обнаружилось. Им пришлось продираться через колючие кусты. У Глаши разодранной оказалась коленка, у Зурим предплечье, но они не собирались сдаваться и с маниакальным упорством следовали за любительницей двуглавых змей. В конце концов, мулатка вышла на небольшую лужайку и остановилась. Преследовательницы замерли, скрытые плотными зарослями кустарника.

Сапфира присела на траву, раскрыла чёрный ящик и вынула своего экзотического питомца. Потом мулатка и вовсе приняла горизонтальное положение.

– Она что, загорать собралась? – шепнула Зурим.

– Скорее, принимать воздушные ванны.

Загорать в девять вечера, когда солнце вот-вот опустится за горизонт, занятие, мягко говоря, бесполезное.

Щёлочка, через которую Глаша наблюдала за действиями Сапфиры, была очень узкой и расположена на такой высоте, что не позволяла видеть лежащую на земле мулатку.

Зурим повезло больше – она прильнула к просвету между ветвями всего в двадцати сантиметрах от земли. Правда, для этого ей пришлось сложиться втрое.

– Глаш, что она делает? – голосом, полным удивления, спросила восточная красавица.

– Если б я видела, – с досадой шепнула Глафира.

Она покинула свой наблюдательный пункт, от которого было мало толку, и попыталась пристроиться к той же щёлочке, которую облюбовала Зурим. Сделать это было не так и просто. Пришлось, как в Твистере, ногу на синее, руку на красное – скрутиться спиралью возле восточной красавицы – но цель была достигнута: Глаше открылся вид на лужайку.

Сказать, что зрелище было странное, – ничего не сказать. Сапфира лежала на траве рядом со своей двуглавой анакондой и в точности копировала её извивающиеся движения. Прям какое-то синхронное ползанье. Амплитуда движений постоянно нарастала. И если поначалу они казались комичными, то постепенно стали производить жутковатое впечатление.

Минуту спустя Глаша почувствовала, что в ней борются два противоположных желания: первое – любой ценой дождаться конца странного действа (интуиция подсказывала, что всё самое интересное впереди), и второе – немедленно выпрямиться, чтобы дать отдохнуть до судорог затёкшим мышцам.

Неизвестно, сколько времени боролись бы эти два желания, но в какой-то момент стало понятно, что Сапфиру что-то спугнуло. Она вдруг резко села, схватила змею и начала укладывать в ящик. Примерно в этот же момент затёкшие мышцы Глаши перестали слушаться, правая нога, выгнутая под неудачным углом, подкосилась, и Глафира рухнула на Зурим. А та, в свою очередь, рухнула на землю. Они обе какое-то время беспомощно барахтались, при этом мужественно не проронили ни слова, чтобы не выдать себя. Когда вертикальное положение было восстановлено, Сапфиры уже и след простыл.