Книга Мемуары папы Муми-тролля - Туве Марика Янссон

Шнырёк и Сос сидели в свадебной лодке в виде лебедя.

Все были очень взволнованы и обеспокоены, потому что весть о тетке Хемулихи и о ее нраве облетела всю страну. Кроме того, были все основания бояться, что клипдассы погубят все государство и объедят лес в парке Сюрпризов. Однако никто ни слова не сказал об этом, ни слова новобрачным, которые тем временем со спокойной совестью обменивались пуговицами.

– Как ты думаешь, можно ее напугать и выгнать отсюда с помощью фосфора или просмоленных ниток? – спросило мое привидение, которое сидело и вышивало черепа на грелке для чайника – подарок зверюшке Сос.

– Ее этим не проймешь, – мрачно сказал я.

– Она опять примется всех воспитывать, – предсказал Юксаре. – Она может даже запретить нам залечь в спячку, когда наступит зима, и заставит ходить на лыжах.

– А что значит ходить на лыжах? – спросила Дочь Мюмлы.

– Передвигать ноги по замерзшим осадкам.

– Еще чего не хватало! Какой ужас!

– Видно, все мы скоро умрем, – сказала малышка Мю.

В этот момент по толпе пронесся боязливый шепот – пакетбот приближался.

Добровольный оркестр хемулей грянул гимн «Да живет наш бестолковый народец!», и свадебный лебедь отчалил от берега. Несколько мюмлят от волнения плюхнулись в море, туманная сирена завыла, а Юксаре потерял самообладание и убежал.

Мы увидели, что пакетбот пуст, и только тогда поняли, что семь тысяч клипдассов вряд ли могли на нем уместиться. С берегов раздались возгласы, выражавшие одновременно облегчение и разочарование. Один-единственный маленький клипдасс спрыгнул с лебедя, который быстро плыл к берегу.

– Так как же теперь быть? – спросил Самодержец, который от нетерпения не мог усидеть на троне и прибежал на берег. – Всего один маленький клипдасс?!

– Да это же наш старый знакомый! – воскликнул я. – И у него в лапках огромный пакет!

– Стало быть, ее все же съели, – сказал Фредриксон.

– Тихо! Тихо! Тихо! – крикнул король и покрутил ручку туманной сирены. – Дайте дорогу Клипдассу! Ведь он посол!

Толпа расступилась и дала дорогу новобрачным и Клипдассу, который застенчиво притрусил к нам и положил пакет на землю. Углы пакета были слегка обглоданы, но в целом он выглядел вполне прилично.

– Ну-у-у? – спросил Самодержец.

– Тетка Хемулихи просила передать привет… – сказал Клипдасс и стал беспокойно шарить по карманам своего выходного костюмчика.

Все запрыгали от нетерпения.

– Да поторопись же ты, поторопись! – крикнул король.

Наконец Клипдасс достал скомканное письмо и с важным видом заявил:

– Тетка Хемулихи научила меня писать. Я знаю почти весь алфавит! Все буквы, кроме В, Э и Ё! Она мне диктовала, а я писал. Вот что она говорит. – Клипдасс перевел дух и начал с трудом читать:

«Дорогие дети!

С огромным сожалением, с чустом угрызения соести и неисполненного долга пишу ти строчки. Я никак не могу приехать на ашу свадьбу, но надеюсь, меня простите за такой отратительный поступок. Поерьте, я польщена и рада, что ы обо мне скучаете, я пролила реки слез от досады, что малыш Шнырек решил жениться. Не знаю, как ыразить благодарность за то, что ы спасли меня и не дали Морре меня съесть, и за то, что ы познакомили меня с очароательными клипдассами. Должна признаться, что мне с клипдассами ужасно хорошо, даже садебный пир не может ыманить нас из дома. Мы целыми днями играем оспитательные игры и мечтаем о полезной для здороья зиме с быстрым скольжением по снегу. Чтобы хоть немного обрадоать ас, посылаю садебный подарок, надеюсь, он украсит кофейную банку Шнырька!

Шестьсот деяносто деять приетов от клипдассов.

С благодарностью и любоью.

Тетка Хемулихи».

На холмах все замерло.

– Что такое «отратительный»? – спросил я.

– Ясное дело, отвратительный, – отвечал Клипдасс.

– А тебе нравятся воспитательные игры? – осторожно спросил Фредриксон.

– Ужасно нравятся! – сказал Клипдасс.

Я сел, слегка ошарашенный.

– Будь добр, разверни пакет! – крикнул Шнырёк.

Клипдасс торжественно перегрыз веревочку, и все увидели фотографию тетки Хемулихи в полный рост: тетка Хемулихи – королева клипдассов.

– Нос у нее вовсе не съеден! – воскликнул Шнырёк. – Как я счастлив! Вот здорово!

– Дорогой, взгляни на раму, – сказала Сос.

Мы все взглянули на раму и ахнули. Она была из настоящего испанского золота с розами из топазов и хризолитов по углам. У самой фотографии шла полоска бриллиантов (обратная сторона была украшена простенькой бирюзой).

– Как ты думаешь, можно их отковырнуть? – поинтересовалась Сос.

– Конечно можно! – восторженно крикнул Шнырёк.

И как раз в эту минуту с залива донесся громовой голос:

– Ну! Семьсот пещер в моей маленькой конуре!

Я знай себе жду утреннего кофе, а ни один из вас и не думает удружить старому Эдварду!

Прошло несколько дней после того, как Муми-папа рассказал о свадьбе Шнырька. Папа сидел с семьей на веранде. Был ветреный сентябрьский вечер. Муми-мама сварила кофе, приготовила бутерброды с сиропом и по-праздничному украсила дом.

– Ну так что же?.. – с интересом спросила она.

– Сегодня я закончил писать мемуары, – сказал папа. – Заключение будет написано в сорок пять минут седьмого. Я имею в виду последнюю фразу, – вы сами решите, понравится ли вам она.

– А там ничего не будет сказано о том, как ты бродяжничал с хатифнаттами? – спросил Снусмумрик.

– Нет, – ответил папа. – Понимаешь, это будет поучительная книга.

– Потому-то и надо было об этом написать! – воскликнул Снифф.

– Ш-ш-ш… – сказала Муми-мама, – а я появлюсь где-нибудь в этой книге? – И при этом ужасно покраснела.

Папа отпил три больших глотка из своего стаканчика и ответил:

– Слушай меня внимательно, сынок, ведь в последнем отрывке рассказывается о том, как я нашел твою маму.

Тут он открыл книгу и стал читать.

Наступила осень, и серые дожди надолго заволокли остров Самодержца густым туманом.

Я был твердо уверен в том, что наш блистательный эксперимент с «Морским оркестром» был только началом большого путешествия в огромный мир. Однако вышло иначе. Это приключение было вершиной в нашей жизни, самым замечательным событием, но без продолжения.

По возвращении домой, когда суматоха, связанная со свадьбой Шнырька, улеглась, Фредриксон начал совершенствовать свое изобретение. Одно изменял, другое пристраивал, прилаживал, шлифовал, чистил, красил то и дело, и под конец «Морской оркестр» стал походить на гостиную.