Книга Великие любовники - Клод Дюфрен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Габриэль дошла в бесстыдстве до того, что стала принимать Бельгарда в своей спальне в замке Фонтенбло. Прознав об этом, король устремился было к спальне любовницы, но потом вдруг повернул назад, шепча: «Нет, это разозлило бы мадам д’Эстре!»
Неужели он испугался, что, увидев правду своими глазами, ему пришлось бы принять меры против той, кого он так страстно любил? В этом нет никакого сомнения. Единственным последствием этого случая стало то, что Бельгарда на некоторое время удалили от двора. Что же касается Габриэль, то она стала маркизой де Монтре и получила великолепный особняк неподалеку от Лувра. В декабре 1596 года Габриэль родила королю еще одного ребенка, на этот раз девочку, за что стала чуть позже герцогиней де Бофор. Проходили месяцы, но намерение короля жениться на молодой женщине только укреплялось, невзирая на возражения, высказываемые со всех сторон.
21 мая 1598 года он сделал решительный шаг, послав любовнице такое стихотворение:
Пусть стихи были так себе, но в них было прямо выражено предложение. Впрочем, к свежеиспеченной герцогине де Бофор уже и без этого относились как к монархине, и она наслаждалась своей властью. Теперь Генрих уже не скрывал своих намерений. Это не мешало ему время от времени давать волю своему неистовому темпераменту, делать некоторые поправки в брачный контракт! Когда весной 1598 года ему пришлось отправиться в Бретань, чтобы убедиться в верности этой провинции, он познакомился с некой девицей по фамилии Дефоссе, которой дал несколько неосторожное обещание, как сообщил нам летописец тех времен: «В течение недели восторженная мадемуазель Дефоссе полагала, что она станет королевой Франции. Ее старик-отец, мать и даже дед, служивший еще Франциску I, начали строить планы относительно грядущего счастья: “Слава Господу! В наш дом пришла удача”».
Какое трогательное зрелище представляли собой семьи, которые на протяжении веков дрожали от счастья, когда их дочерей приглашали лечь в постель короля!
К несчастью для мадемуазель Дефоссе и ее родных, им вскоре пришлось разочароваться. Как всегда осторожная, Габриэль примчалась в Нант, чтобы воссоединиться с любовником и защитить свои завоевания! Следует, кстати, поставить ей в заслугу, что она совершила такую поездку, поскольку спустя всего несколько дней она произвела на свет третьего ребенка, которого назвали Александром… После Цезаря – Александр. Такие имена очень подходили сыновьям непобедимого воителя!
Именно в Нанте за неделю до этого, 13 апреля 1598 года, Генрих IV подписал очень важный документ – знаменитый эдикт, установивший свободу вероисповеданий на территории страны. Он стал основой мира и справедливости. А вот отмена Нантского эдикта спустя столетие королем Людовиком XIV была одной из самых крупных ошибок во французской истории. Из Рима пришли новости о скором расторжении брака короля с Маргаритой. Эта перспектива дала окружению короля возможность заговорить о его новой женитьбе на принцессе хороших кровей.
В то время в Европе было достаточно много незамужних принцесс. Среди кандидаток была, в частности, племянница герцога Флорентийского Мария Медичи, чью скромную внешнюю привлекательность скрашивало ее приданое. И это было немаловажно… Уже начались переговоры с флорентийским двором, но Генрих все медлил: он любил Габриэль, и в его голове вопрос о женитьбе с ней был уже решен. Один из его главных министров, барон де Росни, ставший известным потомкам под именем Сюлли, был решительно против этого безумия. Росни имел большое влияние на монарха благодаря непреклонности своего характера, что объясняло, почему до того времени Генрих не решался признаться ему в своих намерениях. Когда в один прекрасный день они остались наедине, король с тысячью предосторожностями затронул эту тему. «Нетрудно было угадать в этом потоке оговорок, – сообщает нам Сюлли, – что Его Величество уже долго об этом думал и был почти готов пойти на этот недостойный брак, на котором, видно, она так настаивала. Удивление мое было велико, но мне пришлось тщательно его скрыть. Я сделал вид, что увидел в последних словах Генриха что-то вроде шутки, хотя это отнюдь не было шуткой, и постарался моим ответом заставить короля устыдиться этой странной мысли. Я показал ему всю постыдность этого преступного союза в глазах всего мира и сожаления, которые ему придется испытать в последующем, когда пламя любви ослабеет и он начнет сожалеть о своем поступке». Но как можно было противиться воле короля, когда им двигало только одно желание. Его упорство было настолько велико, что он едва не свел с ума самого Папу Римского Клемента VIII. Решив во что бы то ни стало помешать свершению этого «святотатства», святой отец прибегнул к самым решительным мерам и пустил в ход небесную артиллерию: он повелел провести во всех приходах Рима молебны, чтобы Господь вмешался в это дело. И сам дал всем личный пример: заперся в своей молельне и остался на несколько часов «наедине с Господом». Следует поверить в то, что Всевышний ни в чем не мог отказать своему наместнику на земле, поскольку, когда Клемент VIII вышел из молельни, на его лице сияла довольная улыбка и он с уверенностью произнес: «Господь поможет».
Но вопреки вмешательству Всевышнего, Генрих IV во время одного из праздников в Лувре 23 февраля 1599 года публично объявил о своем намерении жениться. Не дав присутствовавшим времени, чтобы оправиться от неожиданности, он объявил дату свадьбы – на следующий день после Пасхи.
Габриэль чувствовала себя триумфатором и даже не попыталась скрыть своей радости и гордости: «Только Господь и смерть короля смогут помешать мне стать французской королевой!» – воскликнула она. И оказалась права…
6 апреля молодая женщина покинула Фонтенбло и короля, чтобы отправиться в Париж. Она решила плыть туда на лодке, поскольку – в очередной раз – она была беременна, а тряска в карете могла повредить ее здоровью. Король был огорчен этой разлукой в несколько дней, но в течение Страстной недели, чтобы заставить замолчать тех, кто обвинял его в ереси, он посчитал правильным не жить в грехе. Не забудем того, что в тот момент Габриэль была всего лишь его любовницей. Накануне, в ответ на нападки Росни против фаворитки, монарх сказал: «Поскольку вы полагаете, что моя жена должна быть красивой, хорошо сложенной и способной рожать детей, подумайте немного, известна ли вам та, в ком все эти качества воплощены». И, увидев затруднение министра, Генрих продолжил: «О, а вы – хитрая бестия! Вы делаете вид, что думаете, чтобы вынудить меня самого назвать такую женщину. Сознайтесь, не в моей ли любовнице соединены все эти три качества?»
Таким образом, в течение всех месяцев, которые предшествовали принятию решения о свадьбе, король столкнулся с почти всеобщим неодобрением. Но он упорно стоял на своем, хотя это и не мешало ему проявлять некоторые слабости. Пока он продолжал осыпать Габриэль пылкими заверениями любви, у него случились по крайней мере два любовных приключения. Первым была связь с дамой Глен, супругой советника парламента, а другая – с госпожой Изабэль Потье, женой канцлера де Буанвиля. Об этом случае нам сообщил Пьер де Летуаль[62]: «Случилось так, что перед ним оказалась одна дама, которая с ним заговорила. Молодой советник при дворе был плохо проинформирован и решил пригласить танцевать эту даму, уведя ее от короля. Король спросил, какую он занимал должность, а узнав, что тот имел честь быть советником парламента, произнес: “Чрево святой Гризеты, если все остальные советники моего двора походят на вас, то у меня очень глупый двор!” И несчастный советник был вынужден пасть на колени, чтобы молить о прощении».
