Книга Левый берег Дона - Александр Масалов

- Да, разумеется... А что?

- Вас Гординский предупреждал, чтобы вы о синагоге не давали?

- Нет. Да этой информации в сводах, собственно, и не было...

Секунду помедлив (начальник пресс-службы соображал - почему, потом допёр-таки, что Полонскому дали сводки для "черных"...), Бурцов спросил:

- В таком случае откуда информация?

- Напрямую, из синагоги. У меня там уйма знакомых.

- А статья о перестрелке у авторынка?

- Что - статья?

- Станислав Алексеевич, я с трудом уговорил руководство ГУВД не конфисковывать тираж газеты согласно закона об оперативно-розыскной деятельности... Вы допустили разглашение тайны следствия.

- Чем?

- По телефону сказать не имею права... Вы помните подписанный вами текст договора об аккредитации при пресс-службе ГУВД?

- В общих чертах. Это ж когда было!

- Согласно пункта 2.4 вы обязаны согласовывать с нами темы готовящихся публикаций. Короче говоря, Станислав Александрович, мы лишаем вас аккредитации. Официальное уведомление получите завтра.

И прервал связь.

- Эх, - сказал Полонский. - Сколько я с ним водки выпил!..

- А что случилось? - спросила Наташа.

- Меня отлучили от ГУВД.

- М-да, - сказала Наташа. - Одно за другим, как нарочно... И то ты теперь делать будешь?

- Как - что? Работать.

- Менты тебе ничего не дадут.

- Для получения информации на криминальную тематику существуют суды, прокуратуры, интернет... Другие газеты в конце концов. Как-нибудь перекантуюсь несколько месяцев. Бурцов плохо сидит. В ближайшее время, по слухам, он слетит, и я восстановлюсь.

- Это по счету какое лишение?

- Третье.

- М-да,- сказала Наташа и принялась куда-то звонить.

Стасик засунул в рот сигарету ( Ларка и Марина, которые терпеть не могут дыма, еще не пришли) и принялся выстукивать интервью с Михеем, сопровождая его пространными комментариями.

Глава двадцать вторая

Артур Сагашьянц выглядел моложе своих лет. Улыбчивый, белозубый, он совершенно не походил на спортсмена. Скорее уж - на удачливого бизнесмена из молодняка, к двадцати одному году сделавшего свой первый миллион (в долларах, разумеется).

Увидев Чернощекова, он встал из-за стола и пошел ему навстречу - ладный, крепкий, среднего роста, в дорогом костюме, блистая радушной улыбкой.

- Какие люди!.. Здравствуй, дорогой!

Чернощеков пожал его руку, поставил кейс на письменный стол и открыл.

- Как и договаривались, Артур... Всё, до последней копейки.

- Я не сомневаюсь, - сказал олимпийский чемпион. - По тебе можно часы сверять.

- Пересчитывать будешь?

Сагашьянц взял одну пачку в руки, покрутил и бросил обратно в кейс.

- Зачем? Я тебе верю... Когда найдешь паршивых овец в стаде, вытряси из них мои бабки и оставь себе. Только сделай это раньше ментов.

- Мы сейчас как раз работаем над этим, - сообщил Чернощеков.

- Поторопись, - сказал Сагашьянц. - Оперы уже что-то нащупали. Вот только с доказательной базой у них хреново.

***

Мужчина неопределенного возраста, худой, с мертвенно-бледным лицом, одетый в грязную рвань, подошел к мусорному контейнеру, стоящему неподалеку от универмага "Солнышко".

В одной руке он держал полиэтиленовый пакет. Свободную руку он запустил в мусорник. Найдя черствую корку, бросил ее в сумку. Следующей находкой оказалась пивная бутылка. Верные девяносто копеек. Или рубль восемь - если повезёт... Бутылка была отправлена вслед за коркой.

Приподняв деформированную крышку от обувной коробки, бомж увидел засаленный, весь в жирных подтёках, номер "Мегаполис-экспресса". Все страницы, похоже, были на месте. Продать не удастся, но можно самому почитать...

Когда он извлек газету, увидел уголок черного кейса. У мужчины перехватило дыхание. Неужели? Так и есть - новенький кейс. И - без следов внешних повреждений...

Затаив дыхание, мужчина открыл кейс, пристроив его на краю мусорника. Кейс был пуст.

Бомж еще раз оглядел его, стряхнул с боков прилипший мусор и потрогал кожу, обтягивающую остов. Кажется, она была настоящая, а не синтетическая.

Мужчина огляделся. Никого. И он торопливо зашагал прочь от золотоносного мусорника, являя собой странное зрелище: очень нищий человек с роскошным кейсом.

Сперва он хотел пойти на Центральный рынок - к перекупщикам. Потом передумал. Чем меньше такая вещь будет у него, тем больше шансов получить деньги.

Бомж сунулся в ближайший комок и обмирающим голосом произнес:

- Кейс нужен? Я недорого возьму.

- Где спёр? - поинтересовалась коротко стриженая голова в окошке.

- Я не спёр. Я нашел.

Голова хмыкнула. Дескать, рассказывай...

- Покажи.

Нищий показал и заметил, что у парня на мгновение окаменело лицо.

- Сколько хочешь?

- Мне стольничка хватит, - пролепетал бомж.

Он был готов согласиться, когда парень небрежно буркнет: "Полтинник...". Вместо этого голова в окошке произнесла сразу севшим голосом:

- Ну-ка, зайди ко мне...

Мужчина обошел комок с другой стороны. Парень взял кейс и внимательно осмотрел.

- Так где ты его... нашел?

- Тут... неподалеку... в мусорнике.

- Показать можешь?

- Да, конечно. Что ж не показать, если человек хороший... Так что насчет стольника?

- Дам, когда покажешь...

Нищий сделал движение, которое означало одно, - пойдём, мил человек, прямо сейчас, я готов...

- Погоди, - буркнул парень. - Не так быстро... - Он достал из кармана мобильник и потыкал в него пальцем. - Слышь, Серый, это Лёха... Приезжай по быстрому. Тот самый кейс всплыл...

***

Серый глянул на кейс и сразу повернулся к бомжу:

- Где ты его нашел?

Мужчина съежился под пристальным взглядом бритоголового.

- Это совсем рядом.

- Покажи.

Мусорный контейнер стоял не на улице, а в проходном дворе, который перестал быть проходным после того, как его перекрыли три гаража. Похоже, кейс выбросил кто-то из жильцов соседних домов, а не случайный прохожий.

- Он живет где-то в этих домах, - сказал Серый.

Лёха кивнул.

- А как же мой стольник? - проканючил бомж.