Книга Копье и кость - Анастасия Машевская

– Несомненно. – Берад выглядел удовлетворенным эффектом, который произвели его слова. Впрочем, не похоже, чтобы Шиада хоть сколько-нибудь старалась скрыть свое возмущение.

– Доброй ночи. – Она поднялась.

Ну нет, почти весело подумал Берад. Он еще не закончил.

– Доброй ночи, – повысила женщина голос.

– Осторожней, Шиада. – Берад тоже встал, посерьезнев. Твердо взял жену за плечо. – Я не какой-нибудь Таланар, который будет терпеть твои выходки только потому, что ты Вторая среди жриц. Я – твой муж. Муж по вполне христианским обычаям, и мне решать, какая из ночей будет доброй.

У Шиады заблестели глаза. Паскуда! Решил, что загнал ее в угол? Решил, что научился защищаться от ее выпадов? Как бы не так!

Жрица положила руку мужу на грудь – Берад вздрогнул, едва не утратив твердости. Есть ведь тайны, которые и Второй среди жриц не узнать, если они не лежат на поверхности. А вот если дотронуться до сердца, до средоточия душевных сил человека, можно докопаться до того, что он прячет даже от себя самого.

– Наверное, добрых ночей у тебя не было очень давно, Берад? Да и спишь ты, говорят, неважно в последнее время, – проникновенно посочувствовала жрица. – Еще бы, я бы тоже не могла заснуть, зная, что родной человек умер потому, что я попросила о его смерти приверженца веры, которую он осуждал всю жизнь.

Теперь пусть хоть трижды отлупит по щекам – ему всяко больнее. В конце концов, древние правы: нет больнее ударов, чем по совести.

Шиада не сводила с мужа глаз. Но его рука на ее плече стала мягче. Он… настолько слаб? Или напротив: настолько винит себя, что даже не наорал? Надо же, ей ведь даже не пришлось облачаться в чары, которые всякого способны заставить умолкнуть, опустить глаза и согласиться с тем, с чем в обычные времена и на плахе не смирился бы.

Берад отстранился немного, но рук не убрал. Больше того, свободную положил поверх ладони Шиады на груди:

– Каждый раз, когда я остаюсь один, в темноте, я вижу лицо отца, – проговорил, будто выискивая в глазах супруги поддержки. Если бы не частично сохранившаяся злость, Берада вполне можно было бы назвать растроганным.

– Это пройдет, – сухо вымолвила жрица. – Возьми пример с отца, попробуй чаще молиться.

– Вот, значит, как, – неопределенно протянул мужчина, не сразу уловив ситуацию. – Иногда я думаю, может, отец был прав и мне стоит упрятать тебя в монастырь? – Берад отошел от жены окончательно, разорвав неполноценное объятие, что их соединяло. – Хотя, пожалуй, не поможет: можно выбить из женщины дух скверны, но точно не дрянной характер!

Шиада надменно посмотрела на супруга:

– Не трудись сыпать проклятиями, Берад, я и так уже проклята всеми богами, какие есть.

Напряжение в комнате можно было черпать ложкой, как патоку или мед.

– Стоило предупредить у алтаря.

Шиада села, только когда за Берадом закрылась дверь. Она предупредила задолго до алтаря. Задолго до свадьбы она стала жрицей. Каким идиотом надо быть, чтобы не понимать, что жрицы – не для мужчин, а только для богов? А боги, если на то пошло, могут и проклинать, и награждать, и все что угодно.

А уж Праматерь…

Шиада задолжала Всеединой слишком много. Она не воздала Тинар кровью первого раза с мужчиной (ведь их с Берадом брачная ночь не имела ничего общего с Нэлеймом, да и сам Лигар вряд ли был тем, кого для нее избрала Богиня) и сейчас не воздает Иллане.

Люди подражают богам во всем, в том числе в стремлении верить только делам и мыслям. Бессмысленно мяться – Четырехликая жаждет действия. В конце концов, нет никакого значения, кто это будет – Берад или кто-то еще. В свое время она безмерно хотела бы видеть на месте Лигара Агравейна Тандариона, но, может, и к лучшему, что ничего не сложилось. Жреческое сердце не должно биться быстрее размеренной поступи, а ее, Шиады, в присутствии архонца скакало, как сайгак. С ним она наверняка забыла бы о главном.

Великий Род вершит свой промысел через женщин, и мужчины созданы лишь для того, чтобы защищать их. Берад в этом смысле справлялся с возложенными на него обязательствами вполне прилично. Пора бы и ей знать честь.

Глава 4

Один из новичков в отряде телохранителей нанес госпоже удар, и Бану его пропустила. Танша проверяла навыки тех бойцов охраны, которых Вал рекомендовал на днях. Общим счетом их было пятеро: с одним сражалась Бансабира, четверо других разбились по парам. И еще четверо, обосновавшиеся в отряде пару месяцев назад, тренировались тут же.

В полста метрах от них сидели одиннадцать бойцов, которые первыми вошли в отряд танской охраны. Здесь же были Юдейр и Раду. Кто-то расположился на длинном бревне, кто-то прямо на земле. Сгущались сумерки.

– Слушай, неужели она правда больна? – озадаченно спросил Ниим, пепельный блондин с почти бесцветными серыми глазами, ростом ненамного выше Вала, зато в плечах догонявший Дана.

Раду в ответ на вопрос только угрожающе нахмурился и покосился на Юдейра.

– Прекрати смотреть так, будто я виноват в чем-то, – сердито проворчал оруженосец и ответил Нииму нарочито громко, явно при этом провоцируя Раду.

– Да, Ниим, тану слегка нездорова.

– Слегка нездорова? – прошипел командир отряда, обернувшись. – Танша в таком состоянии, когда с ее головы и волос упасть не должен, а этот ублюдок вчера не уследил за Каамалом!

– Так это правда? – нахмурился Ри, единственный рыжий в дюжине «старших» телохранителей. – Щенок распустил руки? Странно, что тану не скрутила его.

– Я же говорю, что она нездорова.

– Закрой рот, – процедил Раду сквозь зубы, с трудом сдерживаясь. – Если бы ты лучше выполнял свою работу, этого бы не случилось.

– Серьезно? – Юдейр мгновенно утратил самоконтроль. – А разве не ты должен следить за ее безопасностью?! Я оруженосец, а не телохранитель! – вскочил на ноги.

Раду ответил тем же. В последнюю пару месяцев эти двое совершенно утратили всякий контроль и теперь мгновенно заводились, переходя на личности просто из-за попадания в поле зрения друг друга. Мелькнувшее было между ними перемирие, связанное с появлением в армии Нера Каамала, оказалось настолько кратковременным, что нынче выглядело натуральным миражом.

– Тише вы, – попытался осадить их Одхан.

На мгновение Юдейр и Раду обернулись к нему, что-то рыкнув, и опять вернулись друг к другу.

– Ты, мелкий зарвавшийся молокосос! Где ты был? Вместо того чтобы находиться подле главнокомандующего днем и ночью и предотвращать все возможные опасности, опять баб трахал?

– Завидуй молча, гнида! – угрожающе прорычал Юдейр.

Ситуация принимала гиблый оборот.

– Замолчите, оба, – прошипел Вал, пытаясь усмирить срывавшихся. – Танша смотрит в нашу сторону.