Книга Война 2020. На южном фланге - Владислав Морозов

– Тырфе! – помянул Гыркану женщин легкого поведения, почувствовав, как в следующие мгновения вертолет словил еще несколько пуль, при этом огонь по летящим машинам с берегов нисколько не ослабевал. Пилоты румынских «Пум» прикрытия даже не пытались вести ответный огонь и, возможно, были правы – при таком раскладе пальба по отдельным, визуально плохо видимым среди кустов и травы стрелкам была просто пустым расходом боеприпасов, и не более того.

Почти одновременно он увидел, как крайняя левая машина в их строю (тот самый сине-белый Ми-8Т) начинает оставлять за собой густой белый шлейф вытекающего керосина и гидравлической жидкости, потом теряет место в строю, отстает и снижается в сторону левого берега Днестра. В этот самый момент командир подбитого вертолета, лейтенант Хозу успел открыть блистер и дать красную ракету, которую заметили и подполковник, и Гыркану. В головном вертолете поняли, что Хозу продолжать полет далее не может, но они не увидели дальнейшего – того, как подбитый вертолет начал, молотя лопастями ветви прибрежных кустов, экстренно снижаться на ближайшую подходящую площадку. Не видели ушедшие вперед остальные экипажи и то, как еще до касания колесами подбитого Ми-8Т высокой травы, в густо облитый керосином из дырявых баков вертолет только и ждавшие этого приднестровцы без малейшего промедления влепили из-за ближайших кустов фугасную гранату из РПГ-7. Через несколько секунд машина исчезла в облаке взрыва, а четверо едва успевших выпрыгнуть из этого погребального костра спецназовцев, на которых горела одежда и снаряжение, тут же сдались приднестровским солдатам. Менее чем через полчаса момент взрыва и догорающий вертолет уже демонстрировались во Всемирной паутине.

Впрочем, у остальных экипажей хватило и собственных проблем.

– «Дельта» подбит и снижается, – констатировал Гыркану, прокомментировав увиденное и прибавляя скорость. Ему все это нравилось все меньше и меньше…

В ту же секунду длинная автоматная или пулеметная очередь (реально это был ПКМ), выпущенная из левобережных кустов прямо по курсу вертолета, прошила стекла пилотской кабины слева, покрыв плекс дырами и сеткой трещин и, продырявив перегородку пилотской кабины и левый борт, постучала по обшивке, словно крупный град, куда-то в сторону хвоста. В грузовой кабине истошно заорали, одновременно там что-то рухнуло на пол.

Все произошло мгновенно – одна пуля попала Гыркану в левую руку, повыше локтя, еще несколько зацепили пульты в кабине, разбив приборы, а еще какое-то количество, похоже, попало в правого пилота, сержанта Арвата. Куда именно ему попало и сколько было тех пуль – Гыркану не успел понять, но фактом было то, что его «правак» бессильно склонил голову на грудь и, удерживаемый только привязными ремнями пилотского кресла, словно мешок сполз вправо, не подавая никаких признаков жизни. Но самым страшным было не это – пыль и металлические обломки еще не осели в поврежденной кабине, когда подполковник Руссу молча и грузно рухнул со своего откидного сиденья в проход и замер на полу в крайне неудобной позе. Бросив на него взгляд, Гыркану увидел во лбу подполковника под козырьком камуфляжного кепаря, чуть выше левого глаза явно лишнее темное отверстие, из которого на лицо подполковника потекло что-то вязкое и темное…

Позади пилотской кабины истошно и невнятно орали десантники, при этом кто-то из них уже явно лежал на полу, похоже, в них тоже попали. А если точнее – в грузовой кабине уже были убитые.

В этот момент Гыркану понял, что его вертолет плохо слушается рулей и машину неудержимо тащит куда-то вниз и вправо, причем происходит все это прямо над серединой реки. Видя, как две оставшиеся «восьмерки» и две румынских «Пумы» уходят далеко вперед (у них оставалась вполне четкая задача, и отвлекаться на подбитых коллег не было приказано, предполагалось, что затем для подбора сбитых экипажей вылетят две пары вертолетов ПСС), Гыркану, превозмогая сильную боль в руке, попытался вытянуть отяжелевший вертолет в набор высоты, но не успел – ручка управления двигалась с большим усилием.

Секунд через двадцать нос Ми-8Т на довольно приличной скорости черпанул днестровскую воду, а пошедшие враздрай от соприкосновения с той же водой и тут же частично сломавшиеся лопасти несущего винта обрубили хвостовую балку и, поднимая фонтаны брызг, разлетелись далеко по сторонам, в прибрежные камыши и осоку. Выбраться из мгновенно затонувшего вертолета не смог никто. У закрытой двери грузовой кабины возникла давка, а раненый Гыркану уже не сумел ни отстегнуться от своего кресла, ни сбросить блистер. Через пять минут об упавшем вертолете напоминал только водоворот из воздушных пузырей, да радужное пятно вытекшего керосина, расплывшееся на середине Днестра, медленно сносимое течением от места падения. Разумеется, факт падения был зафиксирован камерой с берега и очень быстро попал в Сеть.

Таким образом, «первая волна» десанта ополовинилась еще в шести-семи километрах от вожделенных мостов. Впрочем, уцелевшие машины продолжили полет – приказ есть приказ, и его никто не отменял.

Через считаные минуты два оставшихся Ми-8Т, за которыми следовали две «Пумы» прикрытия, наконец вышли к мостам на дистанцию визуальной видимости. И по ним с обоих берегов тут же долбанули десятки стволов, а точнее, пока только то, что по замыслу должно было отражать эту самую «первую волну» десанта. Российские и приднестровские командиры, прекрасно понимая, что «самое веселье впереди», назначили для этого малую часть того, что имели. И тем не менее кроме стрелкового оружия по четырем вертушкам открыли огонь несколько 12,7-мм ДШК и НСВТ, пара 14,5-мм КПВТ с БТР и БРДМ и пара ЗУ-23–2. Пилоты румынских «Пум», никогда не сталкивавшиеся с таким «фейерверком» начали палить в ответ со слишком дальней дистанции, чем только запутали ситуацию, поскольку трассеры и разрывы из 20-мм снарядов перемешались со стрельбой противника и с самого начала мешали им ориентироваться.

Пилоты Ми-8Т вполне здраво решили высадить десант по обоим берегам Днестра, но подходящих площадок для высадки десанта поблизости от мостов они не увидели – оба берега в этом месте обрывистые и не особо ровные, холмистые с лесопосадками, садами и кустарником, а со стороны Бендер на берегу вдобавок к этому много построек и столбов с проводами. К тому же пилоты видели активное перемещение на обоих берегах десятков вооруженных людей, которые вели непрерывный и довольно прицельный огонь по их машинам, – привычные для армий НАТО по ближневосточным войнам высадки с вертолетов на предварительно «зачищенные» ударной авиацией площадки, откуда заведомо слабый противник заблаговременно удрал, это совсем не напоминало.

Пытаясь быстро оценить обстановку, пилоты замешкались, продолжая ловить летящие в них со всех сторон пули и снаряды. И в этот момент в шедшего головным Ми-8Т лейтенанта Унгуряну чувствительно попали из чего-то явно крупнокалиберного – левый движок начал стучать, давать перебои, а потом заглох, из двигательного отсека в грузовую кабину повалил сизо-черный дым. Пилоту осталось только срочно идти на посадку километрах в полутора от мостов, на западный берег Днестра со стороны Бендер, среди каких-то одноэтажных домов, заборов и прочих построек. Задев при посадке какой-то сарай и несколько деревьев и потеряв при этом одну лопасть несущего винта, Унгуряну с большим трудом посадил вертолет, подломив носовую стойку шасси.