Книга Война буров с Англией - Христиан Рудольф Девет

Но уйти так просто, не сделав ни одного выстрела, — этого я не хотел. Поэтому я приказал занять позиции, во-первых, на холмах к северу от моста на реке Реностер, где четыре дня тому назад находился капитан Вайдхем-Найт, во-вторых, на моей ферме Родепорт и, в-третьих, на холмах Гонинг.

Англичане, любившие при каждом удобном случае обходить нас, на этот раз почему-то стояли более часу на одном месте и бомбардировали наши позиции лиддитными бомбами и другими снарядами. Но на бюргеров, находившихся на холмах Гонинг, это не производило никакого впечатления.

Тогда только англичане принялись за свой обычный обход. Я видел, как кавалерия заняла холм к северу от Родепорта, но так как с того места, где я находился, мне не было видно позиций у Родепорта, то я и не мог знать, насколько неприятель успел раздвинуть оба крыла свои. Я знал только одно: что если бюргеры отступят и пойдут вдоль реки, они не будут нам видны, и тогда мы, потеряв их из виду и сами ничего не видя и не зная, можем вдруг очутиться оцепленными со всех сторон. Поэтому мне необходимо было самому посмотреть, не обошла ли уже нас кавалерия с одной стороны. Но чтобы не возбудить в бюргерах и мысли о грозившей опасности — мысли, которая бы в данный момент могла их только ослабить, — я приказал им сохранять позиции и сказал, что сам только съезжу посмотреть, как обстоит дело у Родепорта.

Как только мне стали видны укрепления, тотчас же оказалось, что англичане подошли совсем близко, и началась перестрелка.

Счастье мое было, что я прискакал туда. Только что я очутился между Родепортом и холмами Гонинг, как заметил, что бюргеры, занимавшие северо-западные позиции, собрались бежать. Я этого-то и боялся. Сейчас же вслед за ними бюргеры, находившиеся в центре, куда я приехал, последовали их примеру. Они наскоро стали отвязывать лошадей, которые оставались в куче связанные вместе, с тем, чтобы бежать от англичан, шедших прямо на них в огромном количестве и с артиллерией.

Мне невозможно было дать знать бюргерам, находившимся на холмах Гонинг, чтобы они отступали. Одно, что я мог сделать, — это было приказать бюргерам, бывшим со мною, скакать не вдоль реки, что на первый взгляд было выгоднее и представляло большие удобства, но на юг, наискосок, через реку. Это последнее бегство, по крайней мере, было бы видно бюргерам с холмов и послужило бы им сигналом к отступлению. Быстро поскакали мои бюргеры под градом пушечных и ружейных снарядов, к счастью никого не задевших. Мысль моя была удачной. Бюргеры, увидя с холмов, что мы отступаем, покинули позиции, прежде чем неприятель успел повернуть к реке и отрезать им брод.

К несчастью, семь бюргеров застряли в небольшом ущелье, между камнями старой развалины, остатков каменного кафрского строения времен Мозелькатце. Они храбро отстреливались, но были отодвинуты неприятелем к камням и, стиснутые в небольших ущельях, не заметили отступления остальных бюргеров. Когда же они, высвободившись, сошли к подножию холма, то увидели своих лошадей в 800 шагах от себя, убегавших вслед за другими лошадьми и бюргерами. Им ничего более не оставалось, как сдаться.

Между этими семью пленными находились Вилли Штейн и Бота, которые позднее вместе с другими тремя бюргерами попали в Россию. К ним присоединились позднее два брата Стейдлер и некто Гауснер, бывшие все вместе в плену у англичан на Цейлоне. Сговорившись убежать, они ночью спустились с корабля и переплыли на русское судно, стоявшее в гавани неподалеку от английского. На русском судне они добрались до России, где насладились дружеским гостеприимством, за что мы навсегда останемся благодарными русским[39]. Из России они отправились через Германию в Голландию и на немецком судне прибыли в немецкие западноафриканские владения. Через страну бушменов они добрались до Капской колонии, откуда после многих приключений попали в отряд генерала Марица. К несчастью, один из них, молодой Бота, был убит в одном из сражений. Что сказать об этих молодцах?! Отважнее их — трудно найти! Мне очень жаль, что я не знаю имен товарищей Вилли Штейна. Я ехал с ним в одном поезде из Оранжевой республики — ныне колонии Оранжевой реки — в Капштадт, где я должен был встретиться с генералами Луи Ботой и Делареем с целью отправиться в Европу и Америку в качестве уполномоченных от моего народа. Он обещал мне дать о себе знать, но, по-видимому, что-то ему помешало это сделать[40].