Книга После бала - Энтон Дисклофани

– Я немного устал, – признался Рэй. – Как думаешь, мы можем идти?

Я разрывалась: я не хотела ничего пропускать – я и так пропустила целый год! – но теперь Джоан была в окружении людей. Я даже не видела ее, лишь толпу, в центре которой она находилась.

– Да, – сказала я, – пойдем к тебе.

Он провел меня к гардеробной, и я услышала голос позади себя. Голос Джоан:

– Ты уходишь?

Я обернулась. Она дрожала, на ее плечах было толстое зеленое полотенце «Трилистника».

– Да, – сказала я. – Рэй устал.

Джоан посмотрела на меня.

– Не уходи, – мягко попросила она. – Не бросай меня.

Машина Рэя уже приехала, и он вопрошающе посмотрел на меня. Что я могла сделать? Я поцеловала его на прощанье и сказала, что увидимся завтра.

Волосы прилипли к щекам Джоан. Она потеряла сережку – повезло, что она была недорогая. Приехал Фред, и, как только мы оказались в машине, Джоан положила мокрую голову мне на плечо.

– Ложись спать со мной, – сказала она, когда мы зашли в Банку, – пожалуйста.

Я так и поступила, причем с удовольствием. Помогла ей снять мокрое платье, уложила в постель, затем нырнула под одеяло. Простыня была прохладной и гладкой под моими голыми ногами. Подушка – мягкой под моей щекой. Джоан была теплой и тяжелой рядом со мной. Под одеялом я нащупала ее руку.

– Тебе понравилось? – спросила я, с трудом удерживая глаза открытыми. Было четыре утра. Уже давно начался новый день.

– Ох, – сказала она, – я просто показала им, как нужно веселиться. Но да. Да, было весело.

На следующей неделе Рэй сделал мне предложение, на пляже, у дома его друга, где мы и встретились.

На влажном песке галвестонского пляжа Рэй встал передо мной на колени. Я подумала о том, что он испачкает брюки. Затем он надел на мой безымянный палец кольцо с грушевидным бриллиантом, по бокам которого красовались два круглых сапфира, и я забыла о его штанах.

Я вытянула руку, как делали девушки из кинофильмов. Я никогда особо не любила океан – это Джоан обожала воду, – но тогда глухой рев волн, бьющихся о песок снова и снова, звучал приятно и успокаивающе.

Я подумала о родителях. Я не знала, как папа сделал предложение маме, но она наверняка любила его тогда; наверняка верила, что их любовь – настоящая, что она защитит их от грома и молний, которые им приготовила жизнь.

Вдруг кое-что пришло мне на ум:

– А ты спросил у моего папы?

Рэй стоял, обняв меня.

– Нет, – промямлил он. – Прости, я думал…

– Хорошо, – сказала я. Отец не заслужил, чтобы у него спрашивали. Вернулась Джоан. Она поможет мне спланировать свадьбу. И Рэй был моим навеки. Жизнь казалась мне на тот момент идеальной.

– Я никогда не брошу тебя. – Голос Рэя был полон эмоций. И тогда он заставил меня пообещать, что я тоже не брошу его.

– Никогда, – сказала я, – никогда-никогда.

Тогда я больше ни во что не верила.

Спустя месяц после возвращения Джоан я проскользнула в ее комнату, чтобы посмотреть, нет ли у нее моей блузки. И увидела ту же стопку книг на ее комоде – нетронутую.

Глава 14

Прошел почти год с тех пор, как Джоан вернулась, точнее девять месяцев, и Фортиеры устроили рождественскую вечеринку. Ее посетил мэр, несколько членов совета и, как вишенка на десерте, Хью Рой Каллен, один из богатейших мужчин Техаса. Имя Джоан стояло на приглашении рядом с именами ее родителей. На мгновение, доставая толстую открытку из конверта, я подумала: быть может, там рядом с именем Джоан вытеснено и мое имя? Но, конечно же, нет.

Я успокоила себя мыслью о вечеринках, которые мы с Рэем будем устраивать, как только поженимся.

Эвергрин весь сиял. Сосновые ветки украшали лестничные перила; маленькие белые фонарики мигали на каждом кусте, оконной раме и карнизе. Джоан тоже сверкала, держа в руке бездонный бокал с шампанским. На ней было шелковое красное платье с таким тонким корсетом, будто это вторая кожа.

Мы с Рэем стояли у елки. Этим летом мы поженимся в Эвергрине. Следующая моя вечеринка здесь будет моей свадьбой.

Елка высотой в два этажа была украшена маленькими свечками в серебряных подсвечниках. Я пила хмельной гоголь-моголь и забавлялась со свечкой, водя пальцами по пламени.

– Как тебе? – спросила я Рэя.

Он никогда раньше не был в Эвергрине. Конечно, он виделся с Джоан во время наших общих встреч, но предпочитал проводить время со мной наедине. В любом случае он очень много работал, пытаясь показать себя в компании, поэтому наши совместные ночи были очень редкими. А как по мне, все было идеально: у меня был Рэй, и у меня была Джоан.

– Что?

Мне показалось, что он перестарался с равнодушием.

– Все это! Повара целую неделю работали на кухне, как рабы. Садовники до утра трудились, чтобы двор выглядел идеально. И…

Рэй взял меня за руку, успокаивая:

– Джоан пьяная в стельку. Только посмотри на нее. Она едва держит голову ровно.

Я взглянула на Джоан. Да, она сильно жестикулировала, балансировала головой, но она не была пьяна. Она была выпившая, перевозбужденная.

– Она всегда такая, – сказала я. – Джоан знает меру.

– Хмм. Думаешь, ты сможешь представить меня Каллену? Я не прочь засветиться перед ним.

К концу ночи, после того как Рэй, сославшись на усталость, ушел домой, я брела по двору, утомленная и пьяная, минуя группку пожилых мужчин, которые курили кубинские сигары и о чем-то переговаривались. Они тайком кивали в мою сторону, и я едва сдержалась, чтобы не посмеяться над их самомнением. Казалось, Рэй никогда не постареет.

Я подожду Джоан, и мы поедем домой, когда она будет готова. Вскоре мы с Рэем будем покидать вечеринки вместе, как пара. Вскоре он не будет никуда ходить без меня, а я – без него.

На дубе висели качели, и я аккуратно села на них, не зная, выдержат ли они меня. Но они выдержали, прямо как в детстве. Рядом была песочница, теперь накрытая, в ней никто не играл уже много лет.

Я вспомнила об Иди, о том, какая добрая она была, играя со мной в этой песочнице день за днем. И, сидя на наших старых качелях, я вдруг поняла, что уже сто лет не видела Дори – с тех пор, как уехала Джоан. Теперь Джоан вернулась, а Дори – нет.

В машине по пути в Банку мы с Джоан снова остались вдвоем: гладкие кожаные сиденья, сухой горячий воздух, исходящий от щитка управления, щетинистый серый затылок Фреда. Я любила эту машину зимой.

– Боже мой, – сказала она, – что за представление. Что за театральное представление, – и хихикнула. Она сжала мою руку. – Рэй сегодня не в духе, дорогая?