Книга Моя единственная - Ширли Басби

— Пока здесь все идет просто великолепно, не так ли? Мне очень интересно. Правда, порой я понимаю не все, что они говорят. Мой французский далек от совершенства. А здесь так быстро и импульсивно разговаривают. Вы согласны?

— Э.., да… — пробормотал Хью, которого начал раздражать ее чопорный тон.

— Мама говорит, что нам надо привыкать к здешним манерам. А вот вы так великолепно владеете этим языком. — Девушка посмотрела на него с восхищением. — Может быть, вы согласитесь немного помочь мне в его освоении?

— О, к сожалению, в течение ближайших месяцев я буду очень занят, — наверное, более поспешно, чем следовало, ответил Хью. — Однако думаю, что смогу порекомендовать вам настоящего знатока французского языка, если хотите.

Еще несколько минут они беседовали примерно в том же духе. Хью становилось все скучнее и Скучнее. В конце концов, воспользовавшись паузой в разговоре, он покинул общество невозмутимой Алисы и присоединился к Джасперу, меланхолично созерцавшему пейзаж.

Посмотреть было на что. Неукротимая растительность различных оттенков зеленого цвета, карликовые пальмы, за которыми виднелись рукава реки, растянувшиеся вдоль них густые заросли испанского кинжальника, камыша и других болотных трав создавали ощущение дикости и первобытности. В маленьких заводях было так много кувшинок, что казалось, на воду кто-то набросил ковры. На влажных участках росли высокие стройные кипарисы, а там, где посуше, дубы, магнолии и бразильский орех. Ветви деревьев тянулись к безоблачному небу, будто стараясь поймать золотые солнечные лучи. Солнце сияло весело и ярко. Голубизна неба была девственно чиста и бездонна. Дух захватывало!

Все эти красоты были привычны Микаэле с детства и не очень ее занимали. Но день был чудесный, Хью Ланкастер ехал неподалеку, а не лежал где-нибудь бездыханным, от этого прогулка была особенно приятной. Мужчины, естественно, не проронили о дуэли ни слова. Но, как часто бывает, слух о ней каким-то непостижимым образом распространился. Все тем не менее делали вид, что ничего не произошло. Повздыхали только по поводу того, что Хассоны не смогут к ним сегодня присоединиться, и все.

Микаэла, хотя и понимала, что не так уж виновата, испытывала неприятное чувство причастности к ссоре, которая могла закончиться трагедией. То, что Хью не пострадал, радовало. Но это вовсе не означало, что она перестала сердиться на него. Его странные и оскорбительные слова задели ее гордость. Воспоминания о поцелуе и вовсе вызывали целую бурю противоречивых " эмоций.

Опустив ресницы, она какое-то время незаметно наблюдала за тем, как Хью флиртует с Алисой Саммерфилд, затем нахмурилась и отвернулась. Вот еще! Незачем смотреть на них. Какое ей дело до того, за кем увивается этот надменный самоуверенный мужчина. Пусть американская мадемуазель радуется его присутствию! Ей лично все равно.

В прогулке участвовало не менее пятидесяти человек. Кто-то замедлял бег лошади и поджидал отставших, кто-то, наоборот, пускался в галоп и догонял тех, кто ускакал вперед. В результате к четырем часам дня, когда был дан сигнал к возвращению, цепочка наездников растянулась на добрую милю. Никто не следил, где находится тот или иной из гостей — если нет рядом, значит, впереди или сзади. На это и рассчитывали Франсуа и Жан, когда обдумывали план похищения Микаэлы. Тропинка, по которой они ехали, была окружена плотной стеной деревьев, зеленая листва которых могла скрыть что угодно. Да в царящей среди гостей непринужденной обстановке никто бы ничего и не заметил. Отстать или свернуть в сторону было бы легко и просто. Конечно, Франсуа и Ален легко могли осуществить свой план, если бы не ранение последнего.

Ехавшая рядом с братом Микаэла, естественно, не догадывалась о его мыслях. Она немного устала и, когда все повернули к дому, облегченно вздохнула. Немного беспокоила погода. Еще с час назад небо начало темнеть, а до усадьбы оставалось еще несколько миль. Она сказала брату, что крайне досадно, если впечатление от такой замечательной прогулки будет испорчено дождем, а то и бурей. А судя по надвигающимся тучам, это отнюдь не исключено. Занятый своими думами Франсуа пожал плечами, заметив, что облачность еще ничего не значит и беспокоиться пока не о чем.

Микаэлу невнимательность брата немного обидела, и она, отвернувшись от него, стала разговаривать с Рашель, которая восторженно щебетала, восхищаясь природой и прогулкой. Слушая веселую болтовню девушки, Микаэла подумала, что прав был брат, а не она. Однако, когда через некоторое время Франсуа махнул им рукой, показывая, что пора сворачивать, небо было совсем черным. Воздух посвежел, на лицо упали первые мелкие капли дождя. Еще через несколько минут дождь хлынул сплошным потоком. Великолепная прогулка, как и предчувствовала Микаэла, превратилась в кошмар. Наслаждаться неторопливой ездой уже не хотелось никому. Гости подгоняли лошадей, стараясь побыстрее добраться до крова. Самые нетерпеливые и смелые помчались галопом, более осторожные ехали потише. Компания начала распадаться. Попытка собрать всех вместе успехом не увенчалась. Дождь лил уже сплошной стеной. Черное небо разрезали огненные стрелы молний. Из-за грохотавшего грома почти ничего не было слышно. Испуганные лошади начали фыркать и громко ржать, некоторые безо всякой команды понеслись вперед. Царствовали хаос и неразбериха.

Как и положено хозяевам, Жан и Франсуа занялись гостями и забыли о Микаэле, которая отлично знала дорогу домой. Девушка тоже отъехала назад, чтобы подбодрить отставших. Сквозь стену дождя мимо нее пронеслись несколько всадников. Она остановила танцующую лошадь и вгляделась в сгущающуюся тьму. Звуков конских копыт поблизости не было слышно. Через несколько минут стало ясно, что все ускакали вперед и она, промокшая до нитки, осталась одна посреди разбушевавшейся стихии. Но страшно ей не было. Душу заполнило ликующее чувство освобождения от чего-то неприятного. Она сбросила свою элегантную шляпку и резко тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам и спине. Запрокинула лицо к небу, и теплый дождь смывал накопившиеся за последние дни обиды и напряжение. Стало легко и радостно. Она была наедине с разбушевавшейся стихией, и природа принимала ее в свои объятия. Дождевые струйки щекотали щеки, стекали по ресницам, попадали в глаза и рот. А она громко смеялась, ничего и никого не стесняясь и не боясь. С разметавшимися по плечам, спутавшимися черными волосами Микаэла напоминала мифическую валькирию, впитывающую энергию бури. Наконец, вдоволь нахохотавшись, она пришпорила лошадь и быстро поскакала в сторону дома сквозь разрезаемую молниями темноту.

Встретить кого-нибудь на дороге она не ожидала. Но, к ее удивлению, очередная грозовая вспышка высветила впереди фигуру еще одного наездника. Сначала она узнала коня — это был Плут, любимец брата. На нем — крупный широкоплечий мужчина. Хью Ланкастер! Как же она забыла, что именно ему Франсуа уступил Плута!

Лицо девушки исказила сердитая гримаса. Она придержала своего Лампира. Уж этого она желала меньше всего на свете. Оказаться тет-а-тет с этим тщеславным повесой! Надо же случиться такому!

В том, что Хью отстал от других, виноват был, судя по всему, Плут. Микаэла видела, как испуганный грозой конь упрямился, приплясывая на одном месте, а когда раздался раскат грома, и вовсе встал на дыбы. Далеко не каждый наездник удержался бы при этом в седле. Хью не только усидел, но властной рукой заставил Плута опустить передние ноги на землю. Девушка, не могла не отдать должное силе и спокойной уверенности в обращении с перепуганным животным. Но лишь только Плут немного успокоился, небо метнуло на землю еще одно огненное копье. На этот раз молния ударила совсем рядом. В нескольких футах от Хью высокое дерево с треском раскололось пополам, обдав коня и всадника целым снопом огненных искр. Справиться с обезумевшей лошадью было выше человеческих сил. Плут вновь поднялся на дыбы и, оттолкнувшись задними копытами, рухнул. Заняло это доли Секунды. Выдернуть ногу из стремени Хью, конечно, не успел. Лошадь навалилась на него всей своей тяжестью. Забыв обо всех обидах, Микаэла бросилась к пострадавшему.