Книга Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

– Представления Рольфа о хорошем саде ограничены наличием там шезлонга, – сказал Лео. – Однажды он проспорил мне сто фунтов, не веря, что апельсины растут на деревьях, а не в больших апельсиновых стручках. Уверен, тебе он проспорил бы целое состояние.

– Наверняка, – сказала я и, не успев себя одернуть, добавила: – Раз уж он не смог запомнить мое имя, едва ли он вспомнит, что я садовница.

Я тут же пожалела о сказанном, потому что Лео мгновенно погрустнел.

– Не то чтобы у него были причины меня запоминать, – попыталась я исправить ситуацию, но было уже слишком поздно: Лео вертел в руке ножку бокала, словно вежливо ожидая, когда я закончу болтать, чтобы ответить. – Он наверняка встречается со множеством людей… Он же принц, и… Он за один вечер побывал на четырех вечеринках. Просто, понимаешь, это я вынуждена принимать большую часть посылок от него, а я не настолько…

– То, что он принц, означает лишь, что он не должен так беспечно относиться к чувствам других людей, – прервал меня Лео с раздражительностью мистера Дарси[23], отчего мои внутренности растеклись лужицей. – Он должен быть благодарен за то, как сдержанно ты отнеслась к его нелепому поведению. Если я попрошу тебя не обращать на него внимания, это не будет слишком нагло с моей стороны? Откровенно говоря, Рольф не так уж плох, когда не играет на публику. Его репутация опережает его, поскольку он всегда стремится произвести впечатление не на тех, на кого следовало бы. И… – Он помолчал, явно сомневаясь, стоит ли и дальше откровенничать.

– Продолжай, – сказала я. – Что бы ты ни собирался сказать, хуже новости о том, что Рольф пытался очаровать девушку при помощи поросенка, это не будет.

Лео улыбнулся.

– Не будет. Я собирался сказать, что причина, по которой он тебя сегодня не узнал, заключается в том, что он потерял одну свою контактную линзу по дороге к Джо, – пожалуйста, не спрашивай, каким образом, – и он слишком тщеславен, чтобы носить очки. А без линз он слеп, как крот, но ужасно боится делать лазерную коррекцию. Скорее всего, поэтому он и слетел с балкона.

– Мимо туалета он при этом не промахнулся, – заметила я. – И мимо выпивки тоже.

– У Рольфа свой радар на туалеты и спиртное. Годы практики в плохо освещенных помещениях.

– В общем, ничего страшного, – сказала я. Мне не хотелось выглядеть задетой тем, что меня не засек Рольф-радар. Меня больше задело то, что Лео не рассказал Рольфу, с кем собирается обедать. – У меня неприметное лицо.

– Нет, – возразил Лео. – Нет, в этом ты определенно ошибаешься. Он пристально смотрел на меня из-под своих темных ресниц. – В линзах или без линз, я ни за что бы его не забыл.

Мое сердце расцвело в груди, как пион на ускоренной съемке. Выходит, у нас настоящее свидание? И дело было вовсе не в саде. Лео же не мог иметь в виду этот сад, над которым явно уже потрудились садовники. И мы еще не говорили о его квартире… Разве что…

Я знала, что должна что-то сказать, но в голове было пусто. А затем часы снаружи пробили час, и Лео изумленно взглянул на свои наручные.

– Уже больше полуночи? Когда она успела наступить?

– А в полночь ты превращаешься в тыкву? Или я? – Мой голос прозвучал немного нервно. Мне и вправду очень не хотелось, чтобы этот вечер закончился.

– Ни то, ни другое. Боюсь, я превращаюсь в человека, у которого завтра в семь утра урок сквоша. А я совершенно бесполезен, если не высплюсь. – Он виновато сморщил нос. – Прости, что я так глупо все испортил, но, наверное, это все на сегодня.

– Никогда бы не подумала, что встречу человека, который играет в сквош в семь утра, – с чувством ответила я. – Мне казалось, что такое бывает только в фильмах.

– Если бы. Но ты ведь тоже наверняка ранняя пташка.

Лео предложил мне последнюю профитрольку (из-под третьей крышки) и съел ее сам, когда я отказалась. «Приятно видеть мужчину, который любит пудинги, – подумала я. – Мама бы одобрила».

– Вообще-то да. Но только потому, что, если я рано возьмусь за работу, к десяти утра я смогу позволить себе сэндвич с беконом и не почувствовать себя при этом виноватой.

– У меня тот же подход к датской выпечке. Я нашел потрясающую булочную неподалеку от офиса… Надо будет послать тебе парочку круассанов.

– Предпочту круассаны поросятам в алмазных сережках, – сказала я. – Меня очень легко впечатлить.

Лео поймал мой взгляд, а я задержала дыхание, думая, не решится ли он податься вперед и поцеловать меня.

Он не решился, но глаза у него потемнели, отчего по всей моей коже пробежала электрическая щекотка. Его чудесные губы изогнулись в улыбке.

– Слово «легко» тут не подходит. Здесь понадобится «хороший вкус».

Мы убрали посуду в танцующих отблесках пламени свечей – Лео мыл, а я вытирала. Когда все было упаковано, он запер летний домик, и мы зашагали к припаркованной машине. К этому времени я уже надела балетки, но вечер все равно казался мне сном. Лео никак не прокомментировал то, как резко я уменьшилась в росте. Так галантно.

«Рендж ровер» ждал нас там, где мы его оставили, и, подходя ближе, я заметила, как шофер поспешно складывает газету и выпрыгивает, чтобы взять у Лео корзину для пикников. Я его пожалела – пока мы ужинали, он сидел там и решал кроссворды.

И тут моего уха коснулось дыхание Лео.

– Не беспокойся, для Билли я тоже заказал сэндвич, – пробормотал он. – Я не рабо-шоферо-владелец.

– Рада слышать, – ответила я. Не самая глубокомысленная реплика, зато это позволило мне почти прижаться губами к уху Лео, как он только что прижимался к моему.

Передав шоферу корзину, Лео обернулся ко мне.

– Эми, могу я вначале подбросить тебя домой?

– Спасибо. Было бы очень мило.

Вышло напряженнее, чем я хотела. Потому что теперь я столкнулась с типичным социальным барьером, возникающим по окончании вечера. Меня буквально трясло от страха сказать или сделать что-то глупое и все испортить.

Я назвала Билли свой адрес, и он повез нас гораздо увереннее большинства лондонских таксистов, срезая путь по таким местам, о которых я даже не догадывалась.

Лео болтал со мной, но не пытался поцеловать или обнять. К тому времени, как мы остановились у Леоминстер-плейс, его колено едва коснулось моего – черт бы побрал роскошные широкие задние сиденья! – но от одного только этого мой пульс пошел на олимпийский рекорд.

– Вот мы и на месте, – сказала я.

Господи. Как прощаться? Рукопожатие? Нет. Поцелуй? Слишком прямолинейно. И с какой щеки начинать?

– Спасибо за чудесный вечер. Но мы так и не поговорили о твоем саде! – нервно пропищала я.