Книга Обучение тишиной - Евгений Трубицин

Я на протяжении монолога сидел и как всегда осознавал занимаемую позу; наблюдал за равномерным, спокойным дыханием, не вторгаясь в его работу; отслеживал возникающие в теле напряжения и удерживал одновременно три объема внимания, направленных на предметы интерьера: книгу, лежащую на столе; лампу и крошечный цветок на подоконнике. Но большая часть осознания, конечно была направлена на понимание разговора.

— Затем, как правило, происходит ненужная борьба. Причем все усугубляется, когда вставший на путь осознает, что ложная личность во много раз его сильнее. А кто он сам, в тот момент ему неизвестно. Но если продолжается наблюдение, спустя какое-то время появляются просветы. В эти мгновения человек будто парит над землей, он ничего не боится и ощущает от всего и всех эманации любви. Сквозь пелену «ложного я» просвечивает истинная сущность. — Наставник прокашлялся, сегодня он говорил уже часа три, и сделал из стоящей на столе кружки, глоток воды.

— Конечно слово «любовь» вряд ли можно применять к этим чувствам, оно слишком искажено обществом. Точнее можно описать это как духовное единство со всем окружающим. Так вот, эти мгновения позволяют ученику продолжать работу с ложной личностью. И в один прекрасный день он понимает, что почти укротил ее и испытывает огромное облегчение. Здесь ученик и попадает в опасную ловушку «ложного я». Личность на время успокаивается, не проявляет себя, тихо спит с открытыми глазами и зорко высматривает подходящий момент. И как только человек расслабляется, создается новый образ. Обычно либо высоко духовного человека, либо мудреца. Поведение ученика на этой стадии внешне выглядит как идеальное. Он смиренен и терпим ко всему, не злословит, не проявляет каких-то отрицательных эмоций. Внутри же происходит сильнейшая внутренняя борьба, зачастую не осознаваемая. И все чаще личность снова обретает контроль. Человек же отождествляется теперь намного глубже и простого указания на этот факт со стороны, не достаточно. Он начинает защищаться, отрицать или внешне никак не реагирует и подавляет реакцию внутри. — Сергей Олегович замолк, встал и медленно прошелся по маленькой комнатке, чтобы немного размяться.

В эти минуты я вспоминал свою работу с «ложным я» и в моем случае происходило все точно так, как и описывал учитель. Заинтересовавшись разговором, я ненадолго потерял осознание позы и лишь сейчас восстановил бдительность.

— Надо очень внимательно наблюдать, если ты замечаешь в себе, что стараешься скрыть от окружающих или от самого себя отрицательные эмоции. Люди с образом мудреца могут кипеть от гнева, но внешне ничего не показывать. На этом этапе у многих и заканчивается развитие и начинается деградация. Это самый опасный отрезок пути, потому что заметить его самостоятельно крайне сложно. Даже старику однажды пришлось несколько часов вбивать мне в голову, что я снова неосознанно, играю роль. Если же человек в эти дни будет окружен почитателями своей мудрости, то у него почти не будет шансов вернуться в работу. — Наставник сделал паузу и посмотрел в окно.

— Тщательно отслеживай любое желание кому-то что-то доказать, объяснить или научить. Все чаще будут происходить события, в которых ты увидишь, что люди поступают как дураки, и у тебя начнет все зудеть от стремления наставить их на путь истинный. Но если попытаешься их научить, то наткнешься на непонимание, сопротивление или равнодушие. Такие реакции зачастую выводят мудреца из себя и он, брызгая слюной, начинает с силой доказывать свои великие познания. Если заметишь в себе такое, срочно ломай образ, который ты создал у знакомых, родственников и вообще разрушай все стереотипы поведения. Если ты говорил мягко и вежливо — начинай матерится, если был добрым и понимающим — стань жестким и грубым. Изменяй все, потому что опасность велика. В процессе будет очень тяжело, ведь развеивать приятную иллюзию больно и страшно. После подобных действий отсеиваются лишние люди: липовые друзья, слишком уж эгоистические ученики, различные прилипалы и почитатели.

Послушав эту часть объяснений, я вспомнил, что уже много раз замечал похожие симптомы. И решил усиленно наблюдать за собой в те дни, когда мне не терпится кого-нибудь поучить.

— После разрушения образа мудреца ты будто заново родишься, тебе станет уже не важно: каким тебя видят люди, правильно ли ты себя ведешь, не сказал ли чего лишнего и так далее. Вот тогда и появляется настоящая свобода, — закончил наставник и уставился на меня, видимо ожидая вопросов.

— Я слышал, что некоторые учителя избегают брать деньги с учеников. Потому что якобы эти знания очень важны, и о них должны узнать больше людей. Это тоже образ мудреца? — спросил я в надежде получить ответ.

— Как ты думаешь, если у человека остаются какие-то жесткие принципы может ли он быть свободен? И может ли такой человек направить к свободе другого? Совесть — единственное, чем необходимо руководствоваться, чтобы не причинить кому-то вреда. Все остальное лишнее. А с деньгами все просто, в нашем обществе необходимо платить за еду, одежду, жилье. Если ты живешь в пещере и питаешься ягодами в лесу, другое дело. Но здесь иначе не выжить. К тому же если человек всерьез посвящает себя обучению, он тратит настолько много сил, что на вторую работу их просто не хватит. Зачем нужен учитель, который еле ходит от голода. — проговорил наставник и засмеялся.

— А почему вы и старик учите меня бесплатно? — спросил я.

Хотя старик уже отвечал на этот вопрос, мне захотелось послушать мнение Сергея Олеговича.

— Бывает появляется ученик, который готов хоть биться головой о стену, чтобы познать себя. К тому же, как мне кажется, ты без этих знаний просто бы не выжил. Я готов поспорить, что личность не давала тебе спать по ночам, пока ты не начал эту работу, — сказал учитель и посмотрел на меня.

Я кивнул головой. Где-то с четырнадцати лет я чуть ли не каждый день находился в депрессии. По ночам самопроизвольно всплывал один и тот же вопрос: что со мной будет когда я умру? Я был бессилен перед ним. Я не мог поверить ни в Иисуса, ни в рай, ни в идею реинкарнации. Хотя очень хотелось. Пытаясь изо всех сил вбить себе в голову, что по ту сторону что-то есть, я изучал различную литературу. Но эти идеи не находили во мне отклика. Представить, что я, со своими мыслями, чувствами, эмоциями, идеями, характером и воспоминаниями просто исчезну, было немыслимо и невыносимо. Видимо так и зародился сильнейший стимул. Осознанность или жизнь в страданиях, другого было не дано.

Прошло минут пять, пока я витал в размышлениях. На это время я почти полностью выпал из осознания и только краешек внимания удерживался смутным наблюдением за дыханием, которое немного ускорилось.

— Поэтому насчет денег не беспокойся, ты заплатишь нам гораздо больше, чем другие, если будешь передавать эти знания. Но запомни одно: не старайся учить всех. Проверь, испытай человека, прежде чем начнешь отдавать свою энергию. Ты будешь сталкиваться с тысячами ищущих, но шанс прорваться есть лишь у единиц. И деньги — лучшая проверка. Если человек еще не погряз в представлениях об идеальном мудреце, обучающем бесплатно, то у него есть шанс. Другие же будут вечно попадать во всякие секты и ашрамы, купившись на бесплатный сыр. Надо раз и навсегда понять: в этой жизни ничего не дается даром. К тому же, если ученик не готов заплатить за обучение, значит его мотивация слишком слаба и не стоит тратить на него время, — сказал наставник и снова отпил воды.