Книга В полночном свете - Шеррилин Кеньон

— Я не предам тебя, Айдан. — Однако даже когда она произнесла эти слова, она не была уверена, что сможет сдержать свое обещание. Единственное, что она усвоила за свою длинную жизнь, — это то, что самые лучшие намерения часто оказываются самыми смертоносными.

Все, на что она надеялась, — то, что Айдан не станет ее следующей потерей.

ГЛАВА 7

Айдан находился посреди ослепляющей бури. Вокруг него, завывая в ушах, неистовствовали жестокие ветра. Он был окутан непроглядной мглой, едкой настолько, что она просочилась в каждую клеточку его тела. Мужчина не знал, куда повернуться. Любое движение сопровождалось зверскими ударами ветров, от которых он едва мог дышать. Он боялся и шагу ступить, опасаясь, что этим ухудшит свое положение.

С каждой секундой, что он изо всех сил старался устоять на ногах и выдержать эту бурю, в нем нарастала паника. Айдан не испытывал ничего подобного с того дня, когда его брат обрушился на него, отняв всех людей, которым он когда-либо доверял, и оставил его в одиночестве. Глаза Айдана застлала пелена ярости, но это ничего ему не дало. Сейчас его гнев был ничем по сравнению с чувством потери, которое овладело всем его существом.

А вокруг по-прежнему бушевали ветры.

Спаси меня… пожалуйста…

Зов, идущий из глубины его тоскующего сердца, был нерешительным, как у маленького ребенка, и Айдан ненавидел эту свою часть, из-за которой чувствовал себя таким потерянным и покинутым.

Спаси себя сам.

Гнев снова стремился всплыть на поверхность. Это — то, что ему знакомо. Это — то, кем и чем он является. И все же он так устал быть один. Устал бороться самостоятельно.

Как ему удастся выстоять в одиночестве?

— Айдан?

Его сердце сжалось от нежного звука голоса Леты, который каким-то образом отогнал безумие, просочившееся в него. Потом Айдан почувствовал это… это ласковое прикосновение, которое достигло глубины души. Оно успокоило его и остановило падение в пропасть паники.

Действуя инстинктивно, он притянул ее ближе и крепко к себе прижал. Ее аромат окутал его, даря еще больше покоя. Это то, в чем он нуждался, — кто-то, кто уравновесит безумие. Кто-то, кому он мог верить даже во время самых жестоких атак. Кто-то, кто не бросит его, почувствовав страх, гнев или зависть.

И она — здесь, твердо стоит на его стороне, защищая от боли. Осознание этого опалило его.

Лета закрыла глаза, пораженная тем, как Айдан держался за нее, — как будто для него она была священна. Более того, он фактически дрожал в ее руках. Это уязвимость, которую — она была уверена — он скрывал ото всех. Она — единственная, кому он еще доверял, чтобы показать эту часть себя. И это наполняло ее невероятной радостью.

— Ты ведь не сомневался во мне, правда? — поддразнила она.

Он напрягся.

— Все остальные бросили меня, что помешает тебе поступить так?

Она услышала в его голосе нотки мучительных, обжигающих эмоций, от чего на ее глазах выступили слезы.

— Я всегда буду здесь.

— Да, конечно.

Она чуть отступила, чтобы взять его лицо в свои руки.

— Посмотри на меня, Айдан. Никогда не сомневайся в моей искренности. Я не даю обещаний, которые не могу сдержать.

И тут, несмотря на скудный свет, она увидела самую невероятную вещь на свете: слабый проблеск доверия в его зеленых глазах. Мгновением позже он подарил ей настолько ошеломляющий поцелуй, что у нее перехватило дыхание.

Придя в восторг от этого, она щелкнула пальцами и переместила их из бури на тихую поляну. Но Лета по-прежнему ощущала его неуверенность, видя, как он оглядывается, будто ожидая возвращения бури. Нужно переключить его мысли на что-нибудь другое. Нужен враг, на котором Айдан мог бы сосредоточиться. Это отвлечет его от мыслей о том, что он открылся ей и позволил увидеть ту часть его, которую предпочел бы держать в секрете.

— Мы вызовем Долора?

Он покачал головой.

— Не сюда. Здесь слишком открыто. В честной борьбе он может сделать нас.

Как бы это ни было неприятно, она была вынуждена признать его правоту и была ему благодарна за то, что он полностью осознавал величину грозившей им опасности.

— Тогда, что ты предлагаешь?

Окружающая обстановка начала меняться, пока они снова не оказались в саду Лиссы. Лета нахмурилась, когда огляделась вокруг, — все было совершенно другим, не таким, как в прошлый раз. Сейчас все кругом было окрашено в приглушенные цвета, а кустарник, похоже, был сделан из воды. И еще все искривлялось и поворачивалось под острыми углами без какого то ни было логического смысла.

— Что ты делаешь?

Он шагнул назад и отпустил ее руку, ослепительно ей улыбнувшись.

— Нервирую своего противника.

Лета бросила подозрительный взгляд на куст, который из кита превратился в акулу, — этот куст попытался ее укусить, когда она проходила мимо.

— Что насчет нас? Не произведет ли это на нас тот же самый эффект?

Айдан пожал плечами.

— Не знаю, как ты, но я многие годы жил среди безумия. Я нахожу это место почти приятным.

— До этого ты так не думал.

— До этого я не планировал здесь сражаться. Если мы собираемся сделать что-то настолько безумное, как вызвать бога Боли, чтобы драться с ним до смерти, какое место может быть лучше этого?

Необычный аргумент в странной логической цепочке.

— Ты уверен, что хочешь сделать это? — спросила она.

— Немного поздно для сомнений, не так ли?

Возможно, но у нее все еще было плохое предчувствие, что все это — ошибка. Если это так, то первым делом она собирается обеспечить Айдану защиту. Но где-то на задворках ее разума было понимание того, что это — лучший способ ударить по Долору. В обстановке, которую они могли в каком-то смысле контролировать.

— Тогда ладно. — Она набрала воздуха в грудь и изо всех сил закричала: — Долор!

Бог тут же появился перед ними во вспышке света, и на этот раз он был не один.

Айдан сжал челюсти и впился взглядом в двух богов.

Долор был выше Айдана на целый фут,[37]лыс и имел замысловатые татуировки, покрывавшие все его тело и лицо. Если Долор был высок и худощав, то мужчина слева от него был невысоким и тучным, а руки его были толщиной в два кулака Айдана, если не больше.

Айдан посмотрел на Лету, ища подтверждения своей догадки относительно личности второго бога.

— Тимор?

Она хмуро кивнула.

Приятно знать, что его обычная удача ему не изменила. Сейчас он жалел, что не остался дома. С другой стороны, Айдан не собирался просто сдаться на милость врагов и позволить им скрутить его. Он родился на два месяца раньше срока, и его мать всегда говорила, что даже когда он был младенцем, у него было больше воли к борьбе, чем у боксера на ринге. Он пришел в этот мир как боец, и если ему суждено покинуть его, то он уйдет как воин, сражаясь.