Книга Камера - Джон Гришэм

Несмотря на вполне объяснимое волнение, Адамподумал, что ему ни от кого не приходилось слышать подобную просьбу раньше.

Пакер был настоящим профессионалом. Легкими,неощутимыми движениями он похлопал по щиколоткам Адама, коснулся его дрожавшихколеней, провел ладонями вокруг пояса. Убедившись в отсутствии под мышками упосетителя кобуры с оружием, страж раскрыл кейс и передал его юристу. Весьобыск длился около пяти секунд.

– Сэм сегодня не в настроении, – сочувственнозаметил Пакер.

– Меня уже предупредили. – Перекинув пиджакчерез плечо, Адам повернулся к крыльцу.

– Нам туда. – Чернокожий гигант ступил натраву и двинулся к углу здания.

Адам покорно последовал за ним к невзрачнойметаллической двери без таблички.

Что за ней? – спросил он, безуспешно пытаясьприпомнить детали рассказа Гудмэна.

– Комната для встреч. – Пакер достал изкармана ключ, сунул его в скважину замка, повернул.

На пороге Адам оглянулся. Дверь быларасположена значительно правее главного входа. По-видимому, администрация нежелала, чтобы юристы мешались у нее под ногами и проявляли нездоровоелюбопытство.

Он набрал в грудь воздуха, сделал шаг внутрь.Комната оказалась пуста, и это успокаивало. Разговор предстоит нелегкий,возможно, даже весьма эмоциональный, поэтому лучше провести его безпосторонних. Помещение размером десять на пять метров заливал безжизненный светлюминесцентных ламп. Цементный пол, в дальней стене под самым потолком тринебольших окна, сбоку от них натужно гудит кондиционер, производя, к сожалению,больше шума, чем прохлады.

Проходившая посреди комнаты стена делила ее надве половины: одна предназначалась адвокатам, другая – их клиентам. Примерно дометровой высоты стена была сложена из кирпича, по всей длине ее левой сторонытянулся узкий стол, где юристы могли разложить свои блокноты и вестинеобходимые записи. Выше до потолка поднималась выкрашенная зеленой краскойметаллическая перегородка с забранными толстой решеткой оконцами.

Вдоль ряда складных алюминиевых стульев Адаммедленно прошел в конец комнаты.

– Дверь я запру, – сказал Пакер. – Сэма скороприведут. Негромкий скрежет замка, и Адам остался в одиночестве.

Место для беседы он выбрал у дальней стены:если даже появится еще один посетитель, от него их будет отделять хоть какое-топространство. Повесив на спинку стула пиджак, Адам достал из кейса блокнот,ручку и принялся грызть ногти. Привычка, безусловно, отвратительная, но он немог ничего с собой поделать. В желудке урчало, ботинки выбивали по цементномуполу быструю дробь. В попытке отвлечься он начал рассматривать вторую половинукомнаты: тот же стол, те же уродливые, похожие на насекомых стулья. Черезнесколько минут в оконце напротив появится лицо Сэма Кэйхолла.

Адам ждал. “Не дергайся, возьми себя в руки,все пройдет нормально”.

Он начал писать что-то в блокноте, однакобуквы расплывались перед глазами. Тогда Адам закатал рукава рубашки ипристальным взглядом обвел углы комнаты: не скрыты ли где микрофоны илителекамеры? Но обстановка была настолько примитивной, что мысль оподслушивающих устройствах казалась нелепой. Судя по поведению Пакера,предстоящая встреча Сэма с защитником персонал тюрьмы ничуть не интересовала.

Он смотрел на пустые стулья и думал: как многоотчаявшихся, потерявших надежду людей приходили сюда, чтобы услышать отадвоката хотя бы слова утешения? Сколько последних просьб прозвучало здесь,пока стрелки часов продолжали свой неумолимый отсчет? Сколько юристов сообщалив этих стенах о том, что, несмотря на все их усилия, приговор будет приведен висполнение?

Такие размышления успокаивали. В конце концов,не он первый, не он и последний. У него отличное образование, цепкий,аналитический ум и мощная поддержка прославленной фирмы. Он справится.

Стук каблуков стих, легла на деревянныйприлавок рука с обкусанными ногтями.

От резкого звука металлической задвижки Адамвздрогнул. Невидимая дверь в противоположной половине раскрылась, и в комнатуступили двое молодых охранников. Следом появился одетый в ярко-красныйспортивный костюм Сэм Кэйхолл. Запястья его были схвачены за спинойнаручниками. Сэм повел головой, прищурился на зарешеченное окошко. Два взглядавстретились. Один из охранников подтолкнул смертнику стул. Выглядел Сэмизможденным и бледным.

– Кто ты такой? – спросил он, опускаясь настул и глядя Адаму в глаза.

Тюремщики направились к двери.

– Не могли бы вы снять наручники? – негромкимвопросом остановил их Адам.

– Нет, сэр. Это не разрешается. Он судорожносглотнул.

– И все же снимите их. С ним ничего непроизойдет.

Охранники переглянулись. Тот, что был чутьстарше, достал из кармана ключ; в следующее мгновение руки заключенногосвободно упали вдоль бедер.

На Сэма это не произвело ни малейшеговпечатления. Дверь уже захлопнулась, а он все не сводил с Адама пристальноговзгляда.

Некоторое время в комнате слышалось лишьнеровное гудение кондиционера. Не в силах выдержать взгляд Сэма, Адам началразлиновывать страницу блокнота. Исчеркав ее донизу, он усилием воли заставилсебя просунуть сквозь решетку визитную карточку.

– Меня зовут Адам Холл. Я работаю вюридической фирме “Крейвиц энд Бэйн”, Чикаго.

Сэм придирчиво изучил карточку с обеих сторон.Адам неотрывно следил за его морщинистыми, желтыми от никотина пальцами.Мертвенно-серое лицо клиента покрывала пятидневная щетина. На лоб и вискипадали длинные сальные клочья седых волос. Облик Кэйхолла ничуть не напоминални мужчину, мелькавшего в кадрах телехроники, ни запечатленного фоторепортеромв 1981 году главного участника последнего судебного процесса. Сэм превратился встарика: истончившаяся кожа висит под глазами складками, глубокие бороздыпролегли на щеках и лбу. От прошлого сохранились лишь ярко поблескивавшиезрачки.

– А вы, еврейская братия, смотрю, так и неуспокоились? – Его ровный голос оказался даже приятным, лишенным и ноткираздражения или злобы.

– Я не еврей, – чудом умудрился выдержатьпронзительный взгляд Адам.

– Как же ты тогда работаешь на “Крейвиц эндБэйн”?

Карточка легла в сторону. В словах Сэмазвучало бесконечное терпение, ставшее привычным для того, кто девять споловиной лет провел в одиночной камере.

– Все сотрудники фирмы в абсолютно равныхусловиях.