Книга Интерьер для птицы счастья - Светлана Лубенец

– Я, между прочим, всегда говорила, что надо дублировать информацию на других носителях, – в сгустившейся напряженной тишине сказала Эльмира. – Надо приучиться даже дневную работу копировать на дискетах или дисках.

– Никогда же такого не было, – потерянно прошептала Марьяна и больными глазами оглядела подчиненных. – Что же теперь делать? У вас осталось в компьютерах хоть что-то?

– Конечно, кое-что у нас есть, но ведь это – капля в море… – жалким голосом ответила ей Тамара Ивановна.

– Вот так новогодний подарочек… – пробормотала Эльмира. – И премии ни хрена не получим!

– О чем ты говоришь, Эльмира! – вступила в разговор Саша. – Разве дело в премии? Надо срочно что-то делать!

– И я даже знаю что, – сказала Марьяна. – Надо срочно найти хорошего компьютерщика. Информация так просто исчезнуть из компьютера не может. Она где-то болтается на жестком диске. Искать надо.

– Ну… вообще-то я могу попросить своего Алика, – предложила Эльмира. – Помните, он нам осенью все программы в компьютерах переустанавливал?

– Точно! Эльмирочка, милая! Попроси Алика, а… – Марьяна заискивающе посмотрела в глаза сотруднице, на которой совсем недавно неприлично и прилюдно сорвала плохое настроение. – А я уж со своей стороны… не забуду… и премию и вообще…

– Ладно уж, попрошу. Думаю, завтра он сможет подойти.

– Эльмирочка, – продолжала заискивать Марьяна, – а сегодня он не сможет? Хотя бы вечером? Потому что если у него не получится, то надо срочно искать другого человека… Ты же понимаешь…

– Ладно, сейчас попробую позвонить. Может, он еще не ушел из дома…

Алик, к счастью, не ушел. И после долгих уговоров он согласился прийти в инспекцию после обеда.

Марьяна крутилась на своем стуле, как на раскаленной сковородке, и ничем не могла заниматься. Что будет, если Алик не сможет отыскать лицевые счета? Она плохо представляла, как их можно восстановить в короткий срок. Случай из ряда вон! Такого еще не бывало. Если счета не найдутся, ее отстранят от должности или вообще уволят. И тут начальница отдела учета отчетности и анализа с ужасом осознала, что не столько боится быть уволенной, сколько… потерять для себя навсегда Халаимова.

С того памятного разговора с Владом супруги больше не касались темы новой Марьяниной любви и жили рядом, как соседи, как воспитатели общих детей. Влад был с женой ровен, спокоен и никак не показывал своего отношения к происходящему, кроме того, что больше не вступал с ней в интимные отношения, не обнимал, не целовал в щеку, когда они встречались дома после работы, и никогда больше не называл Машей. Марьяну это выводило из себя. Ей хотелось, чтобы муж кричал, гневался и злился, чтобы он вызвал Халаимова на дуэль или хотя бы изъявил желание дать ему в морду. Ничего такого Терехов не изъявлял. Он сразу согласился отдать свою жену другому, и от этого у Марьяны болела душа. Неужели за столько лет совместной жизни она, жена, так и не вошла в его плоть и кровь? Неужели они чужие друг другу люди?

А Владимиру Викторовичу уже было за что дать в морду. Позавчера Марьяна не выдержала и ближе к концу рабочего дня пришла к нему в кабинет с бумагами. Около часа они вместе обсуждали аналитическую записку к отчету Арбениной. Анютка то и дело заходила к ним, чтобы предложить чаю, кофе или свою помощь. В конце концов Халаимов разозлился и сказал, что если она еще раз посмеет ввалиться в его кабинет без стука и отвлечь их от работы, то он уволит ее без выходного пособия. Оскорбленная Анютка тут же надела шубку, еще раз ворвалась в кабинет и объявила, что уходит домой и не несет никакой ответственности за то, что через пятнадцать минут должны позвонить из министерства, а ее не будет на месте. Халаимов на этот ее пассаж даже головы не поднял от бумаг.

Когда за секретаршей с шумом захлопнулась дверь, а ее шубка промелькнула за окном, Марьяна уставилась в лицо Халаимова. Оно было усталым и каким-то измученным.

– Вам нездоровится, Владимир Викторович? – спросила она.

– С чего вы взяли? – поднял он на нее удивленные глаза, и Марьяна еще раз удостоверилась в том, что на душе у него неспокойно.

– Я уже говорила, что люблю вас, а потому очень остро чувствую перемены в вашем состоянии.

– Марьяна Валерьевна, что вы от меня хотите? – спросил Халаимов, отбросив от себя на бумаги ручку.

– Я приглашаю вас провести со мной вечер, – дрогнувшим голосом объявила Марьяна. – Я постараюсь, чтобы вы хотя бы на пару часов отвлеклись от тяжких дум, а ваше лицо разгладилось бы.

– Вы поразительная женщина, Марьяна Валерьевна! – усмехнулся Владимир Викторович. – Вы постоянно берете на себя мужскую роль. Все эти слова должен бы, по правилам, говорить вам я.

– Но вы ведь не говорите. Приходится мне.

– И вы не допускаете отказа с моей стороны?

– Не допускаю.

– Почему?

– Причин много. Перечислить?

– Пожалуй… Мне очень хотелось бы их услышать.

– Хорошо. – Марьяна кивнула и заговорила тренированным голосом руководителя, бесстрастно, но убедительно: – Причина первая: мужчины никогда не отказываются от женщины, которая сама себя предлагает, даже если она не очень молода и не слишком хороша собой. Вторая: в личной жизни у вас сейчас происходит что-то не очень радостное, и я могу помочь вам скрасить хотя бы один вечер. Третья: я всегда получала от жизни то, что хотела.

– Вот эта третья… – начал Халаимов, но Терехова его перебила:

– Я понимаю, что вам тут же захотелось дать мне понять, что этот случай может стать исключением. Может. Но не станет, потому что я откровенна и не держу камня за пазухой. Я не собираюсь разводить вас с женой, у меня у самой семья. Я не собираюсь навязываться вам каждый день и афишировать в инспекции наши отношения. Я не уверена, что еще когда-нибудь испытаю чувство, подобное тому, которое испытываю к вам. Думаю, что это последняя любовь, которая одним людям даруется в конце репродуктивного периода, а другим нет.

– А вы не перебираете, Марьяна? – скривился Халаимов. – Насчет репродуктивного периода – это как-то слишком…

– Я честна с вами, Владимир Викторович, и не приукрашиваю действительность. Мне сорок лет, и лет через десять, а то и через пять, на меня уже вообще ни один мужчина не посмотрит.

– Но вы сможете взять его таким же напором, как меня сейчас…

– Я не беру кого попало. Я уже не раз сказала, что люблю вас. За все мои сорок лет – впервые… Вряд ли влюблюсь еще…

– А как же муж?

– Это совсем другая история… Вам это знать совершенно не нужно.

– Нет, вам действительно надо было родиться мужчиной!

– Возможно, но я родилась женщиной. А потому зачем вам от меня отказываться? Поедемте со мной!

– В номера? – усмехнулся Владимир Викторович, все еще поражаясь тому, что его «снимают», как девицу определенной профессии.