Книга Лицензия для Робин Гуда - Лариса Соболева

– Смелые, наверное, – проворчал Краснов, ерзая на стуле.

– А почему они вдруг стали смелыми? Эта гниль никогда не была смелой, она, выражаясь образно, по канализациям тусовалась. И вдруг вылезла наружу с пистолетами: пух-пух. С чего бы это?

– Отстань, а? Твое дело – ловить конкретных убийц, вот и лови. Какого черта ты полез в гадюшник? Да еще ночью! К тому же один! Что ты там забыл?

– Наколку получил, будто бы хозяин молодежного клуба по кличке Вий имеет отношение к трупам на пустыре.

– А при чем тут трупы на пустыре? – завелся Краснов. – У тебя своих хватает трупов, а те не наши. Все, занимайся собственными делами. Или тебе пуля мозги вышибла? Тогда иди, восстанавливай здоровье.

– Знаешь, Валера, меня обилие трупов за последнее время, честно говоря, пугает. Да, да, пугает. И я тебе объясню, какое отношение тут имеют трупы на пустыре, а также трупы в доме Летовой, а также труп на крыше, а также убийство Фисуна. Далеко не абстрактная бандитская группировка решила попугать народ, а та, которая ощутила свою мощь, став единственной силой в городе, противостоять которой никто не посмеет. Значит, данная группировка многочисленна. И не передел сфер влияния идет, а взятие города со всеми его потрохами в плен. Понял или не понял, о чем я говорю?

– Ну, вот откуда ты это взял? – досадливо произнес Краснов. – Плен... Взятие города... Пафос, честное слово! И чушь. Ну, объясни, как ты пришел к таким выводам?

– Пока не могу.

– А ведь вроде бы тебя не в голову ранили... – покачал головой Краснов с сочувствием. – Надо же, Ипсиланти, и тот струхнул...

– Валера! – подскочил к нему Ипсиланти. – Это опасные игры, ты не понимаешь? Если преступные группировки выйдут из-под контроля...

– Когда это бандиты были под контролем? – попытался сострить, перебив его, Краснов.

– Не понимаешь? – выпрямился Ипсиланти. – Жаль. Контроль, Валера, – это когда есть рычаг, способный сдерживать свору уголовников. Это когда есть сила, на которую надеются тысячи людей. К этой силе я наивно причислял себя – до событий в баре. Контроль – это и страх, Валера, перед наказанием. Заметь: я не дешевый патриот, мне хватит примеров патриотизма из прошлого, чтоб не бросаться на амбразуру. Я добросовестно выполняю работу, которая мне нравится, за нее получаю скромное жалованье. Мне приятно называться следователем, у меня есть перспективы, я живу по определенным правилам. Но в клубе мне стало страшно, потому что теперь, выходя на улицу, я не знаю, буду жив или нет. И это происходит не где-то там, где нас нет, а в нашем городе, где мы живем. Поэтому меня волнует сейчас: почему наши бандиты не боятся нас?

– Я не бандит, не знаю, – раздраженно развел руками Краснов.

– Дай бог, чтоб это было так.

– На что ты намекаешь?

– Не намекаю, Валера. Я тебе доверяю, поэтому и разговариваю сейчас с тобой. Но у меня есть основания думать, что у нас здесь... – Ипсиланти указал пальцем в пол, а затем и на потолок, на стены, – не все в порядке. А это, друг, уже система без правил. Если мы – я имею в виду силовые структуры и бандитских выродков – сольемся в один стакан, то последствия будут... Валера, все потом пожалеют, но будет поздно.

– Опять намеки! – взмахнул руками Краснов. – Нет, объясни толком, о чем ты только что долдонил? Я не въехал...

– Что это вы тут бузите? – С таким вопросом вошел в кабинет прокурор. Чем он был замечателен, так это прозрачностью. На нем всегда как будто бы написано, как закончился его предыдущий день. А вчерашний явно закончился баней, в которой Лев Кондратьевич Головко усердно парился, отчего сегодня у него жестокое похмелье.

– Наш ас несет ахинею, а я слушаю, – буркнул Краснов.

– Да? – Как сомнамбула, повернулся к Ипсиланти прокурор. – Давайте, Георг Маркович, выкладывайте свою ахинею.

– Мне нужны помощники, человек пять. Пока пять.

– Ого, – невыразительно произнес прокурор. – Жирно.

– Значит – нет? – Догадался Ипсиланти. – У меня шесть свежих трупов, плюс парочка незавершенных дел. Мне прикажете разорваться?

– Я подумаю, что можно сделать.

То, с какой осторожностью ушел прокурор, говорило, что думать сегодня он не будет по причине временной недееспособности думающего агрегата. Краснов подождал, когда за ним закроется дверь, и спросил:

– Ну и с чего ты собираешься начать?

– С Фисуна. Из убитых важная фигура одна – его. Кто был Фисун?

– Подонок, мразь, дерьмо.

– Валера, – недовольно сморщился Ипсиланти. – Это все обывательские оценки, меня они не интересуют.

– А зря, – вздохнул Краснов. – Это взгляд цивилизованного человека на последнюю сволочь. А с точки зрения прокуратуры, Фисун был еще и расхититель государственной собственности, захапавший горючий бизнес.

– О! – поднял указательный палец Ипсиланти. – Это жирный кусок, который хочется иметь каждому жирному коту. А сколько у нас котов?

– Никто не подсчитывал. Город все же не районный центр, у нас жителей больше миллиона, а за счет мигрантов с Кавказа численность увеличивается...

– Зря не подсчитывали. Потому что все жирные коты – потенциальные наши клиенты. Надо вычислить, кто заказал Фисуна. Это, думаю, будет несложно. Ведь истинно жирных котов все равно немного, немного и точек их общих интересов. А сложность вижу одну: к заказчику подобраться практически невозможно. Вот об этом я тебе и долдоню полдня.

– А ты не думаешь, что доченька с сыночком заказали папу, зная, какой куш им в наследство достанется? Ведь ждать, когда папуля сам копыта откинет, так долго и так нудно...

– Я, конечно, могу записать твою версию в список, но лучше этого не делать. Времени жалко, которое потратится вхолостую.

– Что за парень стрелял вместе с тобой в клубе?

– Понятия не имею. Фантом. Неизвестно откуда, появился, неизвестно как, исчез. Я исследую клуб и лазейку найду.

– Он ведь застрелил двоих, значит, тоже из бандитской среды... Сколько же трупов у нас за декаду? Яцков и Фисун – два, у Летовой – три, значит, пять. В клубе два – семь.

– Еще на пустыре четыре. Итого, одиннадцать.

– Слушай, ты лучше не распыляйся, а занимайся своими трупами.

В кабинет заглянул сосед Людмилы Летовой:

– Прошу простить меня, но вы просили...

– А, – узнал его Ипсиланти. – Заходите, Степан Михайлович, заходите. Принесли? Немного не по адресу... ну, да ничего. Написали?

– Написал. Заявление, так? – Он протянул Ипсиланти лист бумаги, сложенный вчетверо. Пока тот читал, сообщил Краснову: – Не вернулись они. Ни Людочка, ни Тимочка. Все соседи уверены, с ними беда стряслась. Все и подписались. Правильно?

– Конечно, правильно, – закивал Ипсиланти. – Форма не та, но не расстраивайтесь. Сейчас поедем с вами в милицию, там вам продиктуют, как надо написать. Не волнуйтесь, найдут Тиму и Людмилу. Размножим их фотографии, расклеим по городу... Найдем.