Книга Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

Повернувшись, Женевьева увидела, как Джейд Челфонт, отбросив за спину длинные черные волосы, нежно целует Джеймса Синклера в щеку. На ней было облегающее черное платье и украшения, издававшие легкий металлический звон. Джейд держалась с достоинством и уверенностью, словно топ-модель, стоящая на подиуме. Когда Женевьева подошла к ней, ярко-красные чувственные губы Джейд растянулись в улыбке (которую трудно было назвать искренней).

– Джеймс, да ты не один. Это твоя знакомая?

– Да, это мисс Женевьева Лофтен, – представил свою спутницу Синклер.

Улыбка Джейд Челфонт стала равнодушно-холодной.

– Ах да, вы, кажется, работаете в «Баррингтонс», – сказала она.

– Да, я заведую отделом рекламы, – ответила Женевьева таким же ледяным тоном.

– Неужели в «Баррингтонс» менеджера до сих пор называют заведующим? Это довольно старомодно, – заметила Джейд Челфонт. Ее блестящие губы по-прежнему улыбались. – Вы тоже любите антиквариат? – спросила она, посмотрев на шкатулку, которую Женевьева держала в руках. – Вы коллекционируете музыкальные шкатулки? Как это мило.

Джейд Челфонт разговаривала покровительственным тоном, и это взбесило Женевьеву.

– А что коллекционируете вы? – поинтересовалась она. Ее так и подмывало добавить: «кроме мужчин, конечно».

– Японские мечи. Я сейчас как раз собираюсь посмотреть на них, – сказала Джейд Челфонт и, повернувшись к Синклеру, спросила: – Может быть, мы пойдем вместе?

– Хорошая идея, – ответил Синклер, и Женевьеве захотелось влепить ему звонкую пощечину. Вместо этого она проводила его взглядом, когда он направился к двери. Проходя мимо нее, он подарил ей самую очаровательную, самую пленительную из всех своих улыбок.

– Джейд прекрасно разбирается в восточном оружии, – сказал он. – Она занимается кендо и носит высокое звание сенсей.

– Я знаю. Если вы помните, я тоже была в спортивном центре на Дне открытых дверей.

– Ах да, действительно, – произнес Синклер, продолжая улыбаться. – Вы обучали желающих игре в сквош, не так ли?

– В сквош? – переспросила Джейд. – Я пробовала играть в сквош в колледже, но эта игра показалась мне неинтересной. В ней нет глубины, что ли. Для того чтобы играть в сквош, большого ума не требуется. Восточные же единоборства, приучая человека к дисциплине, развивают не только физическую силу, но и умственные способности. Вот за это я их и люблю.

Закипая от злости, Женевьева поплелась за ними в японскую комнату.

Там была выставлена потрясающая коллекция оружия, боевых доспехов, керамических изделий и рисунков. Женевьева подошла к витрине, в которой лежали нэцкэ, вырезанные из слоновой кости. Больше всего ей понравилась фигурка кошки, которая лежала с закрытыми глазами, свернувшись калачиком. Женевьева взяла эту фигурку в руки.

– Великолепная вещица, не правда ли? – раздался хрипловатый голос Джейд Челфонт прямо возле ее уха. – У меня есть собственная коллекция нэцкэ. Японцы умудряются даже из самых простых вещей создавать произведения искусства.

– А как же мечи? – спросил Синклер. – Помнится, ты говорила мне, что меч – это вершина художественного мастерства японцев.

Не в силах скрыть радость, Джейд засмеялась.

– Дорогой, ты, оказывается, запомнил мою импровизированную лекцию. А мне казалось, ты просто изнываешь от скуки.

– Я помню абсолютно все, – тихо проговорил Синклер.

«Замечательно. Теперь я знаю, что у вас, мистер Синклер, было свидание с мисс Челфонт и вы прекрасно провели время. Вы бессовестно льстили ей, делая вид, будто вам нравится ее болтовня о том, в чем она действительно хоть что-то понимает, и поэтому она считает вас чудесным человеком. У меня, к сожалению, сложилось о вас прямо противоположное мнение», – подумала Женевьева.

– Пойдем посмотрим, что там выставлено, – сказала Джейд, направляясь к стендам с мечами.

Подойдя к одному из них, она принялась рассуждать о достоинствах лежавшего там оружия. Синклер, наклонившись к ней, согласно кивал. Казалось, он проявляет живейший интерес к тому, о чем она рассказывает.

Женевьева снова подошла к витрине с нэцкэ. Она осмотрела еще несколько резных вещиц замысловатой формы, которыми простые японцы украшали повседневную одежду, а самураи – военную форму, вешая их на свои широкие пояса.

– Я могу показать вам нечто более интересное.

Услышав голос Синклера, Женевьева вздрогнула. Повернувшись, она увидела, что он стоит рядом с ней. «Странно, почему же он покинул Джейд?» – подумала она и, посмотрев через плечо, увидела, что Джейд Челфонт о чем-то оживленно беседует с продавцом.

– Нам обеим? – холодно уточнила она.

– Нет, только вам.

– Вы покинете вашу подругу? – ехидно усмехнувшись, спросила Женевьева. – Это невежливо.

– Джейд может часами ходить по этой комнате, – сказал Синклер.

– И она, судя по всему, уйдет домой с новеньким мечом. Как это мило!

Он тихо засмеялся.

– Нет, не уйдет. Если, конечно, Зейд не купит ей один из них. У нее просто не хватит денег на такую дорогую вещь.

Неужели он намекает на то, что Зейд и Джейд – любовники?

– Вы хотите сказать, что Джейд является одной из… э… маленьких сексуальных радостей Зейда?

– Зейд – ученик мисс Челфонт, – поправил ее Синклер. – Он занимается кендо. И должен вам признаться, он оказался очень способным учеником.

Взяв Женевьеву под руку, Синклер повел ее к лестнице.

Они поднялись на один этаж. В коридоре находились два охранника: они старались казаться незаметными, однако у них это плохо получалось. Увидев Женевьеву и Синклера, они сразу же направились к ним. Синклер показал им маленькую карточку, и один из охранников просканировал ее с помощью какого-то электронного устройства. Послышался тихий щелчок, и охранник, отдав карточку Синклеру, произнес:

– Пройдите прямо по коридору, сэр.

– Как хорошо, когда у тебя везде есть связи, – пробормотала Женевьева.

Они проследовали в конец коридора, а потом поднялись по маленькой лестнице.

– Интересно, что мы сейчас увидим? Наверное, это очень ценные вещи, раз здесь поставили дополнительную охрану, – предположила Женевьева.

– Охранников поставили в коридоре не для того, чтобы они сторожили ценности, а скорее для того, чтобы никто не мог пройти сюда и нарушить наше уединение, – объяснил Синклер. – Хотя некоторые из выставленных здесь предметов представляют довольно большую ценность для тех, кто коллекционирует такие, довольно специфические, вещи.

Он открыл дверь, и Женевьева вошла в тускло освещенную спальню, отделанную в викторианском стиле. В комнате горели лампы, закрытые абажурами. На умывальнике, комоде и нескольких маленьких столах были разложены какие-то предметы. Кровать была застелена. На ней лежала ночная рубашка, украшенная великолепной вышивкой. Женевьева подошла поближе, чтобы рассмотреть ее.