Книга От ненависти до любви - Рэчел Линдсей

— Ты?! — вскрикнул отец недоверчиво. — Да ты шутишь, наверно!

— Все серьезно, как никогда, — вмешался сторож, — я и сам был просто потрясен, когда поймал ее здесь. Но мне положено выполнять свой долг, и не говорите мне, что я ошибся. В темных брюках, темно-зеленой куртке, — конечно, она, да и эти рыжие кудри узнал бы где угодно! Так и сказал мистеру Эндрюсу.

Лора в отчаянии прикрыла глаза, боясь смотреть в лицо отца. Если бы отчаяние могло убить, она давно была бы, как Офелия, в водяной могиле.

— Иди в машину, дочка, — спокойно сказал отец и потом обратился к дежурному: — Я сам поговорю с мистером Эндрюсом завтра утром. Помолчите пока. Моя дочь приехала сюда со мной.

— Ну, если вы берете на себя всю ответственность…

В полном молчании отец и дочь вернулись домой, и лишь в гостиной Джон заговорил:

— Я понимаю, что это и была причина, по которой ты покинула «Грэнтли»? Джейк решил, что ты способна украсть?

Лора кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Почему ты сразу не рассказала мне правду? — Голос был очень мягок, и Лора наконец осмелилась поднять на отца взгляд. Счастье затопило ее, когда она увидела его глаза.

Он грустно улыбнулся, понимая ее состояние.

— Разве я не знаю собственную дочь? Ты никогда ничего не могла бы украсть, это абсурд! Ты должна была поговорить со мной и все рассказать.

— Я побоялась. Этот дежурный… он совершенно уверен, что видел меня.

— Объясни, как все произошло. Что сказал дежурный, как это случилось. И почему обвиняют именно тебя.

Она рассказывала, сама с трудом веря в происшедшее.

— Никто меня не видел, когда я ушла от Бет, просто бродила по улицам, не понимая, куда иду, не замечая времени. Мысли мои были заняты Джейком, и я…

— А он тебе не поверил!

— Да, потому что против меня сильное обвинение — показания сторожа.

Джон Уинтерс покачал головой:

— А зеленая куртка и рыжие кудрявые волосы тебе никого не напоминают?

Лора с изумлением уставилась на отца, который вдруг поднял ее с места и подвел к зеркалу.

— Тебе идут короткие волосы, и эта прическа делает тебя похожей на твоего брата, особенно со спины или вполоборота.

У нее оборвалось дыхание.

— Ты… Ты думаешь, что Тим… Нет, только не он!

— Тогда кто же? Помнишь, Бет его поддразнивала, что у него отросли слишком длинные кудри, как у женщины, и пора стричься.

— Не могу поверить! — воскликнула она. — Тим не мог украсть секретные чертежи. Он не предатель.

— Он не собирался предавать страну, — глухо произнес Джон Уинтерс, — но любая фирма в Англии купила бы эти чертежи, а Тим стащил старые, никому не нужные.

— Нет! — крикнула Лора. — Он не мог такое сделать! Я не верю.

— Но это не в первый раз.

Ее потрясли слова отца.

— Он что-то украл раньше? — с ужасом спросила она.

— Да. Вот почему он ушел из «Грэнтли». Парень влез в долги и пытался продать список наших заказчиков другой компании. Мне пришлось употребить все свое влияние в совете директоров, чтобы его не отдали под суд. Теперь иногда жалею, что вступился, наказание пошло бы ему на пользу. Но ведь речь шла о собственном сыне.

— У Тима нет темно-зеленой куртки, — заметила Лора.

— У него есть черная кожаная, которую при искусственном освещении легко принять за темно-зеленую.

— А почему ты уверен, что это был Тим? Потому что он раньше украл список?

— Да я же знаю, что это не ты. Но если дежурный тебя видел, тогда это был твой двойник. И это может быть только Тим. Я позвоню Джейку и расскажу ему правду.

Лора содрогнулась.

— Я не могу в это поверить. Чтобы наш Тим…

— Мне тоже тяжело, девочка.

Она взяла отца за руку.

— Я знаю и разделяю с тобой горе. Но сделаю все, чтобы помочь брату.

— Даже позволишь Джейку считать, что виновна ты?

— Мне все равно, что он думает, — твердо сказала она, — а если не верит, что ж…

Не слушая больше отца, Лора пошла в холл и набрала номер брата. Тот почти сразу снял трубку, и она поняла по его голосу, что он ждал звонка, но не от нее.

— Лора? — Голос выдал его разочарование. Потом потеплел. — Как приятно слышать тебя. Как дела дома?

— Хорошо. — Она стиснула трубку влажной рукой. — Мы хотим тебя видеть.

— Вероятно, я приеду на ленч в следующее воскресенье.

— Папа хочет видеть тебя раньше. Это важно. Завтра можешь?

— Нет. У меня назначено свидание.

— Отложи, — приказала сестра тоном, не допускающим возражений, — мы ждем тебя завтра. — И повесила трубку.

Почти всю ночь Лора расхаживала взад-вперед по комнате, не в силах улечься и уснуть. Воспоминания о детстве, с его шалостями и проказами, преследовали ее… Неужели брат может быть вором? Но, невольно задавая без конца этот вопрос, она в глубине души знала ответ. Тим всегда стремился быть первым, хотел иметь все самое лучшее, не принимая во внимание возможности семьи, не желая знать, откуда берутся деньги.

Отец сказал, что Тим был уличен в воровстве и раньше. А теперь этот факт говорил против брата. Почему он такой? Когда его упустили? Может быть, дело в том, что он остался рано без матери, или в нем что-то порочное заложено от природы?

Она продолжала тревожно размышлять. Как восстановить свое доброе имя, прикрывая истинного виновника? И как поступит Джейк, узнав правду? Если существует опасность, что брата посадят в тюрьму, она умолит отца ничего не говорить шефу. Не важно, что это будет стоить ей личного счастья, зато не пострадает брат. Надо поговорить с ним серьезно, убедить в глупости его поступков. Но ведь он и после первой кражи ушел безнаказанным. Кто знает, что будет дальше?

Тревога не оставляла ее и весь следующий день. А ближе к вечеру наконец раздался звонок в дверь, и Лора побежала открывать.

Улыбаясь, брат вошел в холл.

— Ну вот и я. А теперь скажи, из-за чего весь этот шум?

— Лучше тебе объяснит папа.

Тим удивленно приподнял брови и прошел в гостиную, но улыбка улетучилась, когда он увидел лицо отца.

— Я приехал, папа.

— Ты задержался. — Джон Уинтерс встал с кресла, глядя на остатки ужина. — Я так и предполагал, что ты не сможешь приехать вовремя.

— Да что такое случилось, я в чем-то провинился?

— Не надо делать вид, что не понимаешь или что ты не виноват. Мне известна правда, и Лоре тоже. Я знал, что надолго тебя не хватит, и ты примешься за старое.