Книга Ищу тебя - Ронда Гарднер

— Ты ставишь госпожу Дитерли в неловкое положение, Брук, — мягко упрекнула его Мириам.

Он с отчаянием вздохнул и только теперь заметил, как запылали щеки Лейлы.

— Извините, госпожа Дитерли. Но со стороны Джима некрасиво вызвать вас сюда и затем так внезапно уехать. Теперь вы сами можете видеть, почему я считаю, что Адели лучше быть с нами, чем с Джимом.

— Мне трудно судить об этом, господин Фарли, — сказала Лейла, испытывая страшную неловкость и сознавая, что, если бы не она, Джим и Катрин находились бы за столом, демонстрируя свое единство и согласие.

— Госпожа Дитерли рассказывала мне сегодня о своей замечательной семье, Брук, — быстро вставила Мириам. — Четырнадцать приемных детей!

Таким образом, беседа пошла по другому руслу. Лейла увлеченно рассказывала о своих братьях и сестрах. Она гордилась каждым из них, их душевными качествами и успехами, их стремлением добиться наибольших высот в жизни.

Это напомнило ей о том, какой бессмысленной стала ее собственная жизнь после смерти Дейла. Неудивительно, что Стефани, Ли и Том так волновались за нее. С этого момента, поклялась она себе, независимо от того, как поведет себя Джим, она снова начнет жить в полную меру отпущенных ей возможностей и вернется к работе.

Когда Лейла, извинившись перед собеседниками, покинула их, это решение служило ей поддержкой. Она зашла в спальню Адели, и, увидев ее крепко спящей, удалилась в соседнюю комнату, которую ей предложили занять.

Эта комната была предназначена для няни Адели, и Лейла обрадовалась, увидев здесь двуспальную кровать. Она испытывала известное неудобство прошлой ночью из-за узкой кровати и надеялась выспаться, хотя настроение у нее было далеко не радужное.

Пока Джим не вернется, она не сможет принять никакого решения. Несмотря на то, что в комнате был телевизор и книжный шкаф с популярными романами, Лейле не хотелось ни читать, ни смотреть телевизор. Она вышла на веранду и расположилась в плетеном кресле, в котором прошлой ночью сидел Джим.

Она продолжала думать о словах Катрин: о мучительной природе недостижимого, о безудержном стремлении удовлетворить несбывшиеся желания. Лейла не могла дать точного ответа, какие чувства она испытывала к младшему Фарли. Она знала одно — оно неподвластно никакой логике. Порой она думала, что лучше бы им не встречаться вовсе. Взаимоотношения Джима с Катрин, по-видимому, были столь же прочными, как и ее с Дейлом. Нелепо, если бы они позволили этой губительной страсти вторгнуться в такие упорядоченные отношения.

И все же она — эта страсть — существовала. Неоспоримая. Неутолимая.

Щелканье затвора одной из створчатых дверей вывело ее из пассивно-созерцательного состояния. Все тело ее внезапно напряглось: она увидела Джима, выходящего на веранду. Сердце Лейлы бешено заколотилось, и все смешалось в голове.

Джим не смотрел в ее сторону. Он медленно шел к дверям, которые вели в спальню Адели. Он остановился перед ними и поднял руку, чтобы постучать, но не решился и вместо этого прижал ладонь к стеклу. Затем устало тряхнув головой, Джим медленно поплелся прочь. Подойдя к перилам веранды, он решительно ухватился за них, как будто хотел удержать себя от чего-то чрезвычайно сомнительного.

Лейла почувствовала его внутреннее смятение. Она причиняла ему эту боль и хотела ему помочь.

Скрип кресла заставил его резко повернуть голову в ее сторону. Женщина встала. Он выпрямился и замер, но Лейла явственно ощущала, что он сделал над собой усилие, чтобы оставаться неподвижным. Его руки сжались в кулаки. Она с трудом преодолела несколько метров, отделявших ее от Джима.

— Вы хотели поговорить со мной? — спросила Лейла, останавливаясь возле столбика, подпирающего крышу веранды.

Его глаза пожирали ее с такой жадностью, что это походило скорее на отчаяние, нежели на желание.

— Я не знал, чего требовал от вас в тот день, когда просил вас оставить своего мужа ради меня, — сказал он с болью в голосе. — Теперь я знаю.

— Простите, Джим. Если вы хотите, чтобы я уехала…

— Нет. Все кончено, Лейла. Я никогда не любил Катрин, но она нравится мне. Очень. И она хороший друг. Надежный, заботливый. — Он остановился и глубоко вздохнул. — Я не смог. Я не могу пренебречь ее чувствами, словно они ничего не значат.

Это была страстная мольба о том, чтобы быть понятым.

— Что вы хотите делать? — спросила она мягко.

В ответ он криво улыбнулся.

— Речь вдет не о том, чего я хочу, а о том, чего хочет Катрин. И так как я поставил ее в ложное положение, фактически обманув перед алтарем, у меня нет другого достойного выхода, как отнестись с уважением к ее желаниям. Она заслужила это.

Лейла посмотрела на него в мучительной нерешительности.

— Вы не должны испытывать угрызения совести из-за того, что сказали мне вчера ночью. Если это сказано или сделано в порыве…

— Это не так. Вы знаете, что это не так.

Боль в его голосе только усилила ее страдания.

— Откуда нам знать, Джим? Может быть, нас захватило лишь физическое влечение, и сегодня вы стали бы сожалеть о том, что сделали. И все бы закончилось тем, что вы возненавидели бы меня.

— Нет. Никогда. — Его глаза глядели печально. — Даже если бы я захотел возненавидеть вас, я бы не смог. Я называл вашу силу трусостью. Я в отчаянии проклинал вас за то, что вы укрывались в надежности брака, в своей эгоистичности, я считал это бегством от жизни. Но все это время меня съедала зависть к мужчине, которого вы любили. Если бы я мог стать таким мужчиной теперь…

Его пальцы разжались, и он протянул к ней руки.

— Я хочу быть этим мужчиной, Лейла.

Она начала дрожать от одной силы его желания.

— Я не знаю, Джим. Вы терзаете мое сердце! Я этого не понимаю. И я не хочу иметь на своей совести вашу жизнь и жизнь Катрин.

— Вы не отвечаете за поступки других, — возразил он осторожно.

Она отвернулась.

— А разве мы знаем, где начинается и заканчивается ответственность?

Лейла приблизилась к дверям своей комнаты, затем резко довернулась к нему, испытывая потребность излить перед ним свои сомнения и страхи.

— Лучше уж сделать то, что предложила Катрин прошлой ночью. Пойдем вместе со мной, Джим. Будем любить друг друга. Сейчас. Сегодняшней ночью. И если это окажется не тем, что мы думаем, будет еще не поздно вернуться к Катрин.

Он смотрел на нее горящими глазами.

— Я так давно мечтал об этом, Лейла, — выдохнул он. — Но пусть это будет не испытанием наших чувств, а осуществлением той радости жизни, которую мы будем переживать вместе.

Он подошел к ней, выразительно жестикулируя в подтверждение своих слов.

— Я хочу этого не только для себя. Это должно быть так же прекрасно и для вас. Ничто в моей жизни не значило и не значит так много для меня. Это моя мечта. И я хочу, чтобы она осуществилась.