Книга Измена, сыск и хеппи-энд - Светлана Гончаренко

— Так сдают все-таки Пеньковы квартиру? — попыталась Вика сбить старушку с ненужной тараканьей темы.

— Нет же, говорю вам. Сдали уже! Мужикам каким-то, очень неприятным. Неясно, где работают: днем ходят, вечером ходят, не здороваются. Крайне несимпатичные. Я вообще не люблю, чтоб рядом мужики жили — неспокойно как-то. Другое дело семейные…

— А сколько их, мужиков? — спросила Вика.

— Трое. Или четверо? Молодые, на одно лицо. Машина у них синяя такая, иномарка, тупорылая, стоит вечно у подъезда. Только вы лучше к ним не суйтесь. Вряд ли вы, молодая семья, перекупить у них квартиру сможете. Денег у них полно, я по иномарке сужу. Да и Пеньковы довольно бессовестные, дерут много. Вот Портновым свое пианино продали за восемьсот рублей (девочке Портновых играть захотелось). Так представьте, в пианино моль клавиши съела!

— Съела клавиши? — изумилась Вика. Оказывается, у Пеньковых еще и моль необыкновенная — жрет дерево и чем там клавиши сверху кроют? целлулоидом? Эта моль, конечно, тоже с Луны.

— Съела она не те клавиши, что снаружи, а внутренние. Они ведь шерстяные, — пояснила старушка. — И вот за такую загаженную квартиру Пеньковы дерут несусветные деньги! Уж лучше и не лезть к ним. Да и мужикам этим тоже, особенно в одиночку, без супруга. Они, наверное, очень крутые — лица чересчур уж неодушевленные. И иномарка синяя… А вы такая хрупкая, миленькая — Бог знает, на что они способны.

— А эти неодушевленные давно тут поселились?

— Да уж недели две. Не советовала бы я вам… Бумка, Бумка!

Бумка, разочарованный пассивностью Вики, некоторое время метался вокруг скамейки, но вдруг кубарем припустил в сторону. Мгновение спустя он уже лаял и скакал вокруг прохожей мужской фигуры, пересекавшей двор. Фигура поначалу опешила, а потом стала размахивать борсеткой и неуклюже лягать дьявольски ловкого и абсолютно неуязвимого Бумку. Некоторое время неравный бой продолжался, но вскоре фигура, ненормативно бранясь, скрылась за углом на позорных трусливых рысях.

— Вот посмотрите, какие у нас еще люди! — вздохнула старушка в кастрюльке. — Начисто лишены культуры!

Домой Вика возвращалась, полная смутной тревоги и внезапно забрезживших планов. У ее подъезда почему-то прогуливался Юрий Петрович Гузынин. За руку он держал толстого мальчика лет семи. Мальчик ел из пакета картофельные чипсы с чесноком. Заметив Вику, Гузынин шагнул было ей навстречу, но тут же наткнулся взглядом на белокурый чубчик. Он замер и стал соображать, она ли это. Когда сомнения рассеялись, он признался:

— Я все никак не могу привыкнуть к вашим метаморфозам! Вот, Антон, это и есть та самая тетя Вика, которую мы так долго ждали… Зачем вы перекрасились? Или опять парик?

— Я перекрасилась для конспирации, чтоб меня не опознали. И не только вы, — хмуро ответила Вика. — А вы здесь?

— Видите ли, у меня через полтора часа начинается лекция на вечернем отделении, а ребенка не с кем оставить. Он один не может в квартире сидеть. К теще обращаться я не хочу, это жуткая баба… Бабушка, конечно, Антон, бабушка, кто же еще! Но жуткая. Жена всегда брала ее на себя, потому что не безразличное для здоровья занятие — общаться с бабушкой. Так вот, некуда деть Антона!

И он приторно улыбнулся. Вика покосилась на него недружелюбно:

— А я-то здесь причем? Где мать ребенка, ваша жена?

— Она с вашим мужем уехала в бывший санаторий “Картонажник”. Это за городом в Дряхлицыне. Там теперь будет гольф-клуб или еще какой-то лупанарий. Клятый “Спортсервис” туда поставляет инвентарь. Наши укатили на несколько дней — оборудование монтировать.

— Видела я этот монтаж, — буркнула Вика. — Однако это совсем не означает, что отныне я буду возиться с вами и вашими проблемами.

— О нет! Не надо возиться! — вскричал Юрий Петрович. — Но если сегодня Антон некоторое время побудет с вами… Вы не представляете, как я был бы признателен вам за такое одолжение! И если что-то понадобится вам, я всегда готов… со своей стороны…

Планы, клубившиеся в Викиной голове, приобрели вдруг молниеносную отчетливость. Пожалуй, без помощника ей теперь не обойтись, а выбор подходящих персон невелик. Вообще нет никакого выбора! Вика критически осмотрела Гузынина с головы до пят и сказала:

— Знаете что?.. Может быть, мне и понадобится ваша помощь. Мальчик, отойди-ка на минутку в сторону!

Толстый Антон Гузынин вопросительно поднял на отца глаза-пуговицы. Юрий Петрович развернул ребенка к детской площадке:

— В самом деле, Антошка, иди поиграй вон в той песочнице! Впрочем, постой: кажется, там котики нагадили. Тогда на качелях покатайся.

— Качели сломаны и вспороты автогеном. Лучше к ним не приближаться, — предупредила Вика. — К чему это сюсюканье? Пусть пойдет и побродит в кустах.

— Я кушать хочу, — возразил Антон. Он послюнил палец, поводил им в пустом пакете из-под чипсов, собрал крошки и неторопливо облизал розовым языком. Юрий Петрович попросил его:

— Иди, куда тетя сказала. Смотри, какие кустики красивые!

Антон недоверчиво покосился на жидкий сухостой вокруг качелей, пострадавших от автогена. Вике надоело уламывать противного мальчишку. Она решительно дернула Гузынина за рукав и оттащила подальше от сына.

— Послушайте, вы заварили эту кашу! Со своей дурацкой дубиной! Значит, и расхлебывать помогите, — начала она жарко. В ее голове уже сложилось нечто неотразимое, неотвязное, стройное, что необходимо побыстрее воплотить. — Я, кажется, придумала, как нам выпутаться!

Юрий Петрович терпеливо моргал, ожидая очередной сумасбродной идеи. Вика заявила:

Вчера вы были почти правы, когда сказали, что надо пойти в милицию и рассказать всю правду. У меня имелось единственное возражение — мне не поверят. Но теперь я знаю, что поверят! Я не только дам словесный портрет настоящего убийцы Малиновского — я сама, лично сдам его властям!

Невозмутимость покинула губастое лицо Юрия Петровича. Он судорожно дернул носом и очками и прислонился к ближайшей стене. Решительные, с золотыми искрами Викины глаза сияли перед ним, и он спросил осторожно:

— Кого-кого вы собрались сдавать властям?

— Ясно кого — киллера! — выпалила Вика.

— Погодите! Вы что, знаете, кто он такой? Имя, фамилию? Вы же и видели-то его только мельком, да еще и в потемках!

— Я видела его, как вас сейчас. И даже ближе, вот так! — Вика почти вплотную подошла к Гузынину. Так близко, что у него даже дыхание перехватило. — Вот как я его видела. И не забуду до самой смерти! Сегодня я его снова встретила, совсем случайно, и узнала в первую же секунду! А вы говорите — потемки.

— Вы его встретили? Но где?

— В одном дворе, неподалеку от моей парикмахерской.

— А он вас узнал?

Вот что Вике совсем не приходило в голову! Она ненадолго умолкла, затем сказала: