Книга Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира - Владимир Мединский

Владимир Соловьев: Переведите на русский язык. Очень умно, я ничего не понял. Так деньги есть или нет?

Владимир Мединский: Деньги есть. Их мало, конечно, хотелось бы больше. Но я бы не хотел, как все мои предшественники, заниматься исключительно, знаете, плачем Ярославны, с утра до вечера: дайте денег, дайте в два раза больше, в три раза больше. В стране денег столько, сколько их есть.

Владимир Соловьев: А когда вы пришли на министерство и посмотрели на состояние дел, что больше всего огорчило?

Владимир Мединский: Меня огорчило то, что даже те возможности финансовые, которые есть, на мой взгляд, не всегда идеально используются. Использование денег может быть более целевым и более эффективным. Я приведу один пример — Росгосцирк. Это наследие, славное наследие советской эпохи. Росгосцирк был в СССР одним из самых прибыльных учреждений культуры. Сегодня это гигантское государственное образование, куда входят сорок два, по-моему, огромных федеральных цирка, расположенных в лучших местах лучших городов, является глубоко убыточным. То есть, он был убыточным на момент моего прихода. Ежегодная дотация Росгосцирку на корм животным и прочее составляла почти 1 миллиард рублей. Все, что зарабатывали они, куда-то растворялось. Цирки не ремонтировались никогда после краха СССР, вообще. Вот всего лишь год работы, мы провели конкурс, выбрали нового руководителя, жестче за этим смотрим. Всего лишь за этот год…

Владимир Соловьев: Заметьте, вы не успели ничего сказать, но фраза «жестче» вызывает у людей желание аплодировать.

Владимир Мединский: В общем, я могу сказать таким образом: мы начинаем ремонт восьми цирков, и мы выходим на прибыльность этого предприятия.

Владимир Соловьев: То есть получается, без дополнительных денег?

Владимир Мединский: Без единой дополнительной копейки.

Владимир Соловьев: То есть, не дали воровать?

Владимир Мединский: Ну, наверное, все равно воруют, но меньше.

Владимир Соловьев: Воруют, но меньше. На культуре много воровали?

Владимир Мединский: Ну, это не ко мне вопрос — к прокурору. Не могу сказать.

Владимир Соловьев: А есть всегда хорошие симптомы: это когда, например, вы меняете механизм финансирования, и вдруг люди уходят с должностей сами.

Владимир Мединский: Проблемы такие были в министерстве действительно, в паре департаментов после введения инструментов дополнительного финансового контроля, мы сделали дополнительный финансовый контроль сверх того, что было, и несколько поменяли систему финансирования, то есть сделали ее более прозрачной, более публичной, — действительно, были подразделения, где все сотрудники, причем очень толковые, что самое обидное — это толковые люди, — все одномоментно подали заявления. Сказали, что…

Владимир Соловьев: Не интересно.

Владимир Мединский: Не интересно. Вот никак. Не было никаких содержательных претензий, понимаете. Мы всем довольны, очень хорошо, спасибо…

Владимир Соловьев: Зарплата? Спасибо. Оказывается, нам еще и зарплату платят? Не интересно.

Владимир Мединский: Ну, это лирика, на самом деле это лирика. Действительно, страна уделяет огромное внимание культуре. В чем проблема была? В условиях постоянно ограниченного бюджета сформировалась система глобального кадрового кризиса в культуре. Есть звезды, я бы сказал даже, мегазвезды, это руководители наших крупнейших учреждений, театров, музеев. Это лидеры мировой культуры. Даже сейчас со средним звеном есть проблемы. Просто не хватает, потому что мало денег, низкие зарплаты. А молодежи нет вообще. Ну как можно было привлечь молодежь на работу в Ленинскую библиотеку, если всего лишь год назад средняя зарплата в Ленинской библиотеке, лучшей, главной библиотеке страны составляла 20 тысяч рублей. Это для Москвы. Это значит, что зарплата молодого специалиста, приходящего туда после Историко-архивного института, будет 11 тысяч рублей или 12. При этом зарплата в районной библиотеке города Москвы — 35. Тут же. А Ленинская, по идее, — это вершина карьеры для библиотекаря. Перейти в Ленинку — через городскую и прочие. Немного усилий — и спустя год, сейчас, средняя зарплата в Ленинской сильно выше 40. Просто надо считать деньги. И я абсолютно убежден, что мы должны даже в Москве добиться того, чтобы переход из районного учреждения наверх, в федерацию — в Эрмитаж, Пушкинский музей, в Третьяковку, — был не только элементом престижа. Там, конечно, очень интересно работать, и многие ради интереса только работают в том же Пушкинском, при очень низких зарплатах до недавнего времени. Но это было элементом естественного конкурентного карьерного роста молодого специалиста.

Владимир Соловьев: Мне тут на вас жаловались, сказали: вы ретроград и ничего не понимаете в скрипках. Ничего. Что это за печальная история?

Владимир Мединский: Без комментариев. Не буду.

Владимир Соловьев: Тогда я вынужден буду…

Владимир Мединский: Я скажу так. У нас министерство культуры политически курирует систему детских музыкальных школ. Сейчас они называются детские школы искусств, поскольку там объединено много всего, не только музыкальное, но и художественное образование, и другие направления. Это уникальное преимущество, оставленное нам Советским Союзом. Уникальное. Я приведу один факт, насколько выгодно государству финансировать систему детских школ искусств. Знаете, в колониях для малолетних преступников доля попавших туда учившихся в музыкальной школе находится на уровне статистической погрешности. Вообще. А теперь представьте, что нам выгоднее — содержать музыкальную школу или содержать колонию для малолетних преступников? Я не знаю, чем это объяснить, но это так. И конечно, огромные проблемы с инструментами. Поэтому вот туда инструменты покупать надо. И много.

Владимир Соловьев: Я поясню зрителям. Владимир Ростиславович человек скромный. К нему обратился один очень уважаемый человек с требованием, чтобы государство выделило сумасшедшие деньги, мы говорим о десятках миллионов долларов, — на покупку четырех замечательных скрипок Страдивари. И когда министр вежливо заметил, что лучше бы это делать не на государственные деньги, а на деньги частных спонсоров, гражданин был возмущен, пошел жаловаться. Но суть-то другая. Думать надо о культуре, а не только о возможности…

Владимир Мединский: На самом деле, здорово, что у нас есть музыкальный Государственный музей Гнесиных, где находится фантастическая коллекция редких и древних инструментов, бесценная абсолютно. Кстати, звезда может взять оттуда, поиграть, потом вернуть. И конечно, здорово, когда в стране аккумулируются… Они бесценны, и они только дорожают. Но, на мой взгляд, есть другие приоритеты. И главная цель министерства, которое отвечает все-таки за культурную политику, это определять приоритеты финансирования. У нас не настолько много денег, чтобы мы с одной стороны размазывали их тонким слоем по пирогу, а с другой стороны, удовлетворяли пусть и правильные, но иногда, может быть, не самые своевременные амбиции даже самых великих и самых гениальных людей.