Книга Обратная сила. Том 3. 1983 - 1997 - Александра Маринина

Вера расплакалась.

– Разве это можно починить?

Катя выразительно пожала плечами и снисходительно посмотрела на нее сверху вниз.

– Алька может все. Пошли. Заодно и похаваем, мамка сегодня кулебяку замусолила.

Пересыпанная грубоватыми, а порой и непонятными Вере словечками речь в устах дочери адмирала звучала притягательно. Вера с первого же дня изо всех сил тянулась за подругой, запоминала эти новые слова и употребляла в разговоре, приводя в ужас собственных родителей.

В тот раз, впервые направляясь домой к Верещагиным, Вера представляла себе старшего брата Кати, Алика, таким же высоким, крупным и красивым, как его сестра. Каково же было ее изумление, когда перед ней предстал невысокий, далеко не крупный и весьма некрасивый паренек с густыми, почти сросшимися на переносице темно-русыми бровями. Этого просто не может быть!

Но это было. И пенал Алик склеил так ловко и аккуратно, что без лупы шва и не увидишь. И кулебяка, испеченная Еленой Аркадьевной, показалась Вере поистине райской едой. Домой девочка возвращалась совершенно счастливой.

До окончания школы подруги были неразлучны. Вера ходила за Катериной, как привязанная, болела за нее на соревнованиях, сидела на репетициях школьного драмкружка, участвовала в «акциях возмездия», объявляемых дочерью адмирала в отношении каких-нибудь особенно вредных дворников или просто жильцов окрестных домов. Терпеливо объясняла Кате теоремы по геометрии, законы физики и химии, проверяла ее домашние работы по русскому языку. И конечно же, постоянно обращалась к помощи безотказного Алика, благодаря которому в глазах своих родителей Вере удавалось выглядеть девочкой аккуратной и беспроблемной. Кеды и ботинки, треники, портфель, форменное платье, варежки – все у Веры терпело урон там, где спортивная и ловкая Катерина ухитрялась ничего не порвать и не повредить.

– Брала бы ты пример с Верочки, доча, – укоризненно говорила Елена Аркадьевна каждый раз, когда проверяла и подписывала обильно усыпанный «тройками» и редкими-редкими «четверками» дневник Кати.

– Вот еще! – весело фыркала красавица Катерина. – Зачем мне эта учеба? Мне науки не нужны, я артисткой буду. И вообще, ты вон без всякой десятилетки прекрасно живешь. И я проживу.

Для Веры Малкиной долгое время оставалось загадкой, почему ее подруга так плохо отвечает на уроках и не справляется с контрольными работами, если дома после подробных объяснений Веры в конце концов усваивала материал и решала примеры и задачи правильно, хоть и медленно. Видя, какие грубые ошибки делает Катя, стоя у классной доски с мелом в руке, Вера каждый раз с недоумением и отчаянием думала: «Ну как же так?! Ведь вчера она все понимала, мы с ней пять задач решили! Неужели за ночь можно все забыть?»

Однажды, уже в девятом классе, Вера не выдержала и сердито сказала на переменке:

– Я не понимаю, о чем ты думаешь! Я же вчера все объяснила тебе буквально на пальцах, и мы столько задачек перерешали на это правило! Вчера ты все делала без ошибок, а сегодня тебя вызвали – и как будто ничего не было. Что у тебя в голове, Катюха?

Катя хитро прищурилась и таинственно понизила голос.

– Сказать?

– Скажи, – потребовала Вера. – А то я уже ничего не понимаю. Занимаемся, занимаемся, а толку – ноль.

– Когда я у доски стою, для меня это будто бы сцена, понимаешь? И я не урок отвечаю и не задачу решаю, а представляю себя актрисой в спектакле, ну, вот будто бы я – Джульетта, к примеру, или Нина Заречная, или Лариса Огудалова. И думаю, как бы мне повернуться покрасивее, чтобы Петьке Фомину был виден мой левый профиль, он у меня лучше, чем правый. И Коле Нечевину тоже чтобы было видно, а сидят-то они в разных концах класса. Это ж неразрешимая задача!

Вера ошеломленно смотрела на подругу.

– Ты серьезно? – недоверчиво переспросила она. – Или шутишь?

– Не шучу. Я, Верка, стану знаменитой артисткой, вот увидишь. Приду сдавать вступительные экзамены – и вся приемная комиссия ахнет. Образование – ерунда, кому оно нужно? Главное – внешность и талант. И то и другое у меня есть.

Насчет внешности Вера спорить и не собиралась, а вот в наличии артистического таланта у подруги как-то сомневалась, о чем тут же и заявила со свойственной ей прямотой. Катя, естественно, обиделась, и девочки в тот раз впервые поссорились. Впрочем, Катя была отходчивой, и уже через несколько дней они снова проводили время вместе.

После окончания школы Вера легко поступила в университет, на юридический факультет, а Катя Верещагина срезалась на первом же туре в театральном институте. Она была настолько уверена в себе и до такой степени не ожидала неудачи, что провал вверг девушку в самый настоящий шок. Катя целыми днями лежала в своей комнате на кровати, отвернувшись к стене, а когда вставала, то передвигалась как сомнамбула, ничего не видя, не понимая и не замечая.

– На следующий год предпримешь новую попытку. А пока что – встать, койку заправить и шагом марш на завод работать, – скомандовал Семен Степанович спустя примерно две недели, устав от непрерывного созерцания картины вселенской скорби.

Дочь нехотя подчинилась и устроилась на завод разнорабочей. Уже через пару месяцев все мечты об артистической карьере полностью выветрились из ее головы: Катя влюбилась в старшего мастера цеха и закрутила с ним такой страстный роман, что по вечерам не могла думать ни о чем, кроме радости от предстоящей на следующее утро встречи с любимым. Отныне именно заводской корпус, а вовсе не сцена стал для Катерины Верещагиной местом, где ее ждет счастье…

«Интересно, – думала Вера Леонидовна, ворочаясь без сна под одеялом, – обрадуется Катя, когда Алик ей скажет про меня? Захочет ли меня увидеть? Или она меня давно забыла и я ей не интересна?»

Перед глазами мелькал калейдоскоп лиц: Всеволод Андреевич, сохранявший ироническое и добродушное выражение даже в самых серьезных ситуациях; слушатели, сидевшие на лекции в первом ряду (тех, кто сидел дальше, Вера из-за близорукости рассмотреть как следует не могла); Танюшка, спокойная и сосредоточенная, как обычно, несмотря на свадебное платье и торжественность обстановки; смеющийся Борис; счастливая Люсенька Орлова; Саша Орлов со слезами на глазах; обрюзгший и какой-то помятый бывший муж; лукаво прищурившийся Алька Верещагин в генеральской форме… Она поймала себя на том, что подумала именно так: не генерал Верещагин, а Алька в генеральской форме. Представить себе Олега настоящим генералом Вера Леонидовна не могла, как ни силилась. Все, что произошло в маленьком уединенном холле ресторана, казалось ей выдумкой, причем не самого лучшего пошиба.

Постепенно усталость взяла свое, калейдоскоп лиц превратился в бесформенное разноцветное пятно, которое постепенно тускнело, расплывалось и таяло где-то вдалеке. Последнее, о чем успела подумать Вера, прежде чем уснуть, – завтра прямо с утра нужно позвонить Орловым. Она заручилась их согласием насчет «пожить на даче, чтобы закончить диссертацию», но кто же мог подумать, что переезжать придется уже на следующий день…