Книга Тысячи ночей у открытого окна - Мэри Элис Монро

Загадкой оставалась лишь его новая приятельница, их мать – Фэй О’Нил. Он упрекал себя, напоминая, что у него сейчас нет времени на привязанности. Период экспериментов подходил к концу, и в сентябре ему предстояло покинуть Англию. Тем не менее он не мог отрицать, что испытывает к этой хрупкой женщине странное влечение, но так и не сумел разобраться, что является его причиной. В Фэй О’Нил было нечто такое, что волновало его, заставляло робеть перед ней. Он напоминал себе подростка, тайно влюбленного в девочку из соседнего подъезда. Сначала он списывал необычные эмоции за счет того, что женщина просто находится рядом. Он видел ее почти каждый день и, как профессор Генри Хиггинс[7], он просто «привык к её лицу».

И, надо сказать, это лицо было очень привлекательным.

В конце концов он пришел к выводу, что в этом случае срабатывает старый добрый закон Кулона, гласящий, что разноименные заряды притягиваются. А он не мог представить себе более разных людей, чем он сам и Фэй О’Нил. Или представить кого-то, к кому его притягивало бы больше, чем к ней.

Глава 7

У Фэй было предчувствие, что что-то должно произойти. Мэдди и Том постоянно о чем-то увлеченно шептались и то и дело бегали из своих комнат в сад с того момента, как она вернулась с работы.

– Не смотри! – кричали они, пробегая мимо кухни и что-то явно от нее скрывая.

– Я и не собираюсь, – отвечала она, нарезая морковку и сельдерей мелкими кусочками для салата и надеясь, что при этом не порежет палец от усталости. Прошедшая неделя была очень длинной и напряженной, и она к тому же взяла много работы домой, чтобы заняться ею в выходные. Из сада вдруг донесся веселый детский хохот. Интересно, что они затевают?

Тут в дверь три раза постучали. Вытерев руки полотенцем, Фэй поспешила открыть ее, ожидая увидеть на пороге ребятишек, но угадала лишь отчасти – перед ней предстал Джек Грэхем с совсем по-детски искренней, заговорщической улыбкой на лице.

– Я пришел пригласить вас в сад на дружескую вечеринку с напитками и последующей ловлей светлячков.

Она услышала, как за его спиной хихикают дети, и вытянула шею, чтобы увидеть, что делается в саду. Клумбы, над которыми так усердно трудились Мэдди и Том, уже расцвели роскошными красными, желтыми и синими цветами.

– Джек, – начала она, понимая, что разочарует его, – это так мило с вашей стороны, но я сейчас готовлю ужин, а потом сразу же отправлю детей спать, потому что у меня еще полно работы, связанной с рекламной кампанией. Но, в любом случае, спасибо за приглашение.

Джека развеселил ее снисходительный тон, подразумевающий, что у некоторых людей есть дела поважнее, чем распивание джина с тоником в саду и любование светлячками. Ему нравилась ее манера стоять, уперев тонкие руки в бока и подняв брови над наивными голубыми глазами. Но Джек знал, что ему лучше известно, что для нее важнее, поэтому, оправившись после первого удара, он применил свое тайное оружие.

Том добросовестно отнесся к порученному заданию. Мальчик, гордо выпрямив спину, с очень серьезным лицом вышел на кухню и подергал мать за юбку, прошептав ей на ухо, когда она наклонилась к нему:

– Мамочка, пожалуйста, пойдем с нами в сад!

Для Фэй, как и для любой матери, такая просьба была сродни карточке с написанным золотыми буквами приглашением, от которого невозможно отказаться. Она поставила миску на стол, совершенно забыв об ужине, и последовала за Томом в сад, где их уже ждала Мэдди. При этом она заметила хитрые улыбки, которыми Джек обменивался с детишками.

Фэй была поражена до глубины души тем, что увидела. На столе стояли вазы с букетами из свежесрезанных цветов, которые Мэдди, по ее словам, соорудила сама, и лежали очаровательные разноцветные салфетки и карточки, на которых неровным детским почерком были нацарапаны имена всех присутствующих. Сердце ее наполнилось несказанной нежностью. Она удивленно вскрикнула, заметив, что стол и кресла были покрашены новой краской, и взглянула на Джека благодарным взглядом.

– Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! Неужели и вы решили наконец отдохнуть от забот и расслабиться? – спросил он, самодовольно улыбаясь.

– Думаю, некоторым людям свойственно все время находиться в этом состоянии, – парировала Фэй.

– Некоторым просто повезло, что они родились с этим даром. Но не стоит отчаиваться, миссис О’Нил. Все это дело практики.

– И вы не теряете надежды научить меня?

– Разумеется. Я же опытный преподаватель. – Джек пожал плечами. – Именно этим я сейчас и занимаюсь. А Мэдди и Том любезно согласились быть моими ассистентами, правда, дети?

Две маленькие головки согласно кивнули.

– Прежде всего, надо сесть за стол.

Мэдди взяла мать за руку и подвела к столу. Фэй засмеялась, но решила следовать правилам игры. Том подошел к ней с другой стороны и обнял ее. Она с рассеянным видом отвела тонкие волосы с его лба, и на какое-то мгновение Джеку показалось, что он чувствует прикосновение ее пальцев к его собственным волосам.

– Итак, урок первый, – заявил Джек, покашляв, чтобы прочистить горло, и снял ноги с соседнего кресла. – Надо выпить джин с тоником, приготовленный рукой эксперта. Добавим немного льда, ломтик лайма, и волшебный напиток готов. – Он сунул ей в руки стакан. – Считайте, что это начальный курс обучения.

– Благодарю вас, уважаемый учитель. Я последую вашему совету. – Фэй приняла из его рук ледяной стакан и подумала, что с расстегнутым воротом рубашки, выбившейся с одной стороны из брюк, и полосатым галстуком, заброшенным через плечо, доктор Джек Грэхем больше напоминал прогуливающего занятия школьника, а вовсе не профессора физики с мировым именем. На ее взгляд, это выглядело довольно мило, особенно непослушные пряди вьющихся волос, торчащие в разные стороны, словно пружины, выскочившие из матраса. У нее тут же сработал материнский инстинкт, и ей захотелось лизнуть языком ладонь и пригладить их, как она обычно поступала с вихрами своих детей.

– А теперь урок номер два, – продолжал Джек. – Сбросьте туфельки. Давайте-давайте. Если у вас дырка в чулке, я сделаю вид, что ничегошеньки не заметил.

– Нет у меня никакой дырки.

– Надо проверить.

Мэдди захихикала, когда Фэй с деланым возмущением покачала головой. Однако она все же сняла туфли.

– Отлично. А теперь очередь за вами, дети. Снимайте туфли. И носки тоже, – распорядился Джек, сбрасывая свою обувь. – Обувь и носки – это орудия пытки, я так считаю.

Мэдди и Том радостно последовали его примеру и теперь хохотали, шевеля пальцами на ногах.