Книга Шаг за край - Тина Сескис

— Доброе утро. «Каррингтон, Свифт, Гордон, Хьюз», чем могу помочь? — И к тому времени, когда освобождаю рот от забившей его фразы, позвонившая на другом конце телефона теряет терпение.

— Саймон на месте? — произносит исключительно учтивый голос.

— Саймон — кто? — говорю, краем глаза замечая двух Саймонов на ламинированном списке, оставленном мне Полли.

— Саймон Гордон, — говорит она, и в тоне ее так и слышится «дубина ты тупоумная».

— Как вас представить? — спрашиваю я в ответ, и она резко бросает:

— Его жена.

Нахожу добавочный Саймона, 224, набираю, соединение есть, и после пары гудков он снимает трубку, а я говорю:

— Ваша жена на линии, Саймон.

— Ох, — восклицает он и, немного помолчав, говорит: — Благодарю. — Я нажимаю клавишу переключения вызова… у меня в наушниках звучит громкий непрерывный гудок.

Твою мать! У меня под мышками припекать начинает.

Коммутатор снова мигает, и я знаю, кто вызывает, но не знаю, что я не так сделала, а потому слишком перепугана, чтобы снять трубку: а вдруг опять не то сделаю, — и тут уж начинаю паниковать по–настоящему, может, лучше вообще не отвечать, чем еще раз ее прервать. Отчаянно жду, когда перестанет мигать, это кажется зловещим, как сигнал тревоги, и я понимаю: если и на этот раз напортачу, меня, наверное, уволят… тогда–то наконец из–за угла показывается грациозная Полли, я неистово машу ей, она подходит к стойке как раз тогда, когда я отвечаю на вызов:

— Алло, вы жена Саймона? Простите, мне ужасно жаль, — выговариваю самым старательным образом, пытаясь смягчить резкий северный выговор. Снова нажимаю 224 и бросаю беспомощный взгляд на Полли, и как раз когда доносится голос Саймона: «Куда подевалась моя жена?» — Полли словно пантера замирает в прыжке над широкой стеклянной столешницей и кончиком длинного наманикюренного ногтя подключает вызов.

Удивительно, но Полли по–настоящему прелестная девушка. У нас с ней мало общего, и она для меня слишком продвинута в моде, но у нее доброе сердце, и она терпеливо показывает мне, как работает коммутатор, трудного ничего нет, но это труднопостижимо, если тебе никогда о том не рассказывали. Саймон сегодня забыл свой мобильник, так что все его звонки, которые обычно делались напрямую, идут через меня, жене Саймона как–то удается перенаправить его вызовы. У меня пол–утра ушло на то, чтобы сосредоточиться и не отключать звонивших, а также избавлять их от путаницы, сообщая при ответе, что я не Саймон, но через пару часов я уже уловила, что к чему, а Полли дала совет: вовсе не обязательно каждый раз произносить «Каррингтон, Свифт, Гордон, Хьюз», прекрасно можно обойтись КСГХ. По счастью, Саймону происшествие с его женой показалось забавным («Зависит от того, в каком он настрое, Кэт», — пояснила Полли), и это протянуло между нами тонкую ниточку («Ха–ха, рад, что я не единственный, кто сегодня утром разозлил мою жену»), а Полли поясняет: это потому, что впереди у него долгий обед в «Плюще» — и не с клиентами или еще что–то такое же скучное, а наслаждение от долгожданной встречи со своим лучшим другом, который руководит одним из спутниковых телеканалов.

Пятница определенно самый лучший день для того, чтобы приступить к этой работе: всего один день надо перетерпеть перед выходными, к тому же все либо в хорошем настроении, либо у них голова трещит, а потому сегодня они (не считая жены Саймона, само собой) чуть больше склонны прощать, нежели в самом начале рабочей недели. Отличное было решение с точки зрения выбора времени, по крайней мере, пуститься в бега в понедельник, хотя я, разумеется, об этом не раздумывала.

Начать с того, что благодаря этому я встретила Ангел и это дало мне целую неделю, чтобы обустроиться, и пусть я вою, как волчица во тьме, по моему мальчику, по тому, как я его подвела, потеряла его, во всем остальном до странности горжусь своими подвигами. Я сделала это, я устроилась тут, у меня уже есть дом, работа — положено начало тому, чтобы забыть.

20

Дядя Макс взял Ангелу за руку и повел ее через дорогу с оживленным движением. Ангеле он нравился больше, чем любой другой из ее дядей, даже больше, чем ее дядя Тед, только она все равно хотела домой. Если по–честному, то ей такие прогулки не нравились, к тому же она люто ненавидела, когда ее заставляли красиво наряжаться. Они шагают дальше по Нью — Брук–стрит и, потоптавшись немного возле входа, заходят в еще один ювелирный магазин. Дядя Макс просит показать ему кольца, одно с огромным сапфиром, а другое с рубином (размером сапфиру под стать) в окружении миниатюрных бриллиантов, а заодно и всякие более традиционные обручальные кольца. Если Ангеле встать на цыпочки, то она только–только разглядела бы их, сверкающие на стеклянном прилавке, но ей тянуться ни к чему, ей скучно, и она не понимает, зачем ее опять таскают по тому же кругу. Дядя Макс обещал ей купить потом молочный коктейль, если она будет хорошо вести себя, вот она и делает, как ее просили, стоит тихонько и ждет.

Дверь магазина открывается, и входит женщина. Одета она в черные брюки–капри и большую шубу, у нее темные пушистые волосы, черные–черные брови вразлет, она сильно накрашена. Всем своим видом она привлекает к себе внимание, как какая–нибудь кинозвезда. Продавец, занятый с дядей Максом, быстро поднял глаза и коротко кивнул женщине. Другой продавец был уже занят с другим покупателем, так что вошедшая нетерпеливо ждала, распространяя удушливые волны духов, постукивая блестящей туфелькой на высоком каблуке. Ангела отвернулась от нее и стала проявлять больший интерес к кольцам, разложенным перед дядей Максом. Женщина раздражалась все больше, по–видимому, оттого, что заставляли ждать, она принялась фыркать и ходить взад–вперед, меряя магазинчик топающими полушажками. Когда она в третий раз повернулась лицом к основному прилавку, то, казалось, споткнулась. Издала легкий вздох и осела — элегантно — на коленки, голова ее, словно в молитве, ткнулась об пол, шуба распахнулась, словно шкура животного. Служащие магазина взирали на падение с ужасом, но они стояли по ту сторону стеклянных прилавков и не могли сразу же броситься на помощь. Быстрее всех действовал дядя Макс, поспешивший к женщине. Работники магазина завороженно застыли: ничего более волнующего они уже давным–давно не видывали.

Макс сзади склонился над женщиной, подхватил ее руками под мышки. Поднял с пола и помог сесть на стул, наклонил ее голову, чтоб кровь побыстрее прилила обратно, он был уверен, что у женщины простой обморок. К тому времени из недр магазина появилась еще одна продавщица, протянула стакан воды и принялась обмахивать женщину магазинной рекламкой, пока ей не стало лучше. Ангела оставалась стоять там, где ее поставили, у прилавка, и делать то, что ей было велено. Вся сцена длилась несколько секунд, а потом дядя Макс вернулся рассматривать кольца, хотя так ничего и не купил. После магазина он пришел в такое отличное настроение, что повел Ангелу в кино на «Один дома» и даже купил ей попкорн.

21

Ангел предлагает мне пройтись с ней по магазинам за одеждой, но я отказываюсь: невзирая на прорехи своего гардероба, я, правду говоря, не могу себе позволить особых покупок, работаю я всего лишь две недели и не знаю, будет ли другая. Ангел смеется и уверяет, что умеет здорово торговаться, а кроме того, субботняя ночь у нее свободна, а потому она предлагает отправиться попозже днем, а потом зайти куда–нибудь и выпить по рюмочке–другой. Неожиданно для себя говорю «да», в конце концов впереди целых два дня, которые чем–то надо заполнить и на протяжении которых отвлекать себя от раздумий о прошлом. На работу мне только в понедельник, а никаких иных планов у меня нет… только мне претит мысль куда–то пойти, развлекаться, особенно когда подумаю обо всем случившемся. Интересно, думаю, уйдет ли когда–нибудь это чувство вины, настанет ли такой день?