Книга Зона бабочки - Алексей Корепанов

Впрочем, не это его сейчас волновало.

Пачка сигарет и зажигалка обнаружились в рубашке. В нагрудном кармане. И еще обнаружились там какие-то сложенные бумажки. Дмитрий достал их и развернул. Сначала одну, а потом вторую.

Вероятно, подобные же ощущения мог бы испытать человек, нашаривший в собственном кармане записку от умершего в прошлом году родственника, датированную сегодняшним числом.

Зимин некоторое время разглядывал бумажки, а потом, забыв о сигаретах, походкой сомнамбулы отправился в прихожую. Бумажки он переложил в левую руку, а правой взял с подставки для обуви кроссовки и перевернул подошвами вверх. И увидел ту же засохшую грязь с впечатавшимися в нее сосновыми иголками.

Он разжал пальцы, и кроссовки шлепнулись на коврик у двери. На душе было тоскливо и тревожно. Хотелось бить во все колокола, но колоколов он дома не держал.

Зимин вернулся в комнату, вытянул из пачки сигарету и, положив бумажки на стол, вновь вышел на балкон. Мир дал трещину и вывихнул сустав… Нет, дело было не в мире — это он, Дмитрий Зимин, вывихнул голову.

Он курил, не замечая ничего вокруг.

Вряд ли кто-то мог засунуть ему в карман два билета на электричку. Туда — и обратно. До станции «Московское море». И оттуда — назад, до Москвы. На билетах стояло вчерашнее число, двадцать пятое августа, и значит, вчера он действительно смотался к Московскому морю и вернулся. И не помнит ровным счетом ничего из своей одиссеи.

Впору было бежать в лечебные учреждения. В любые.

Он с трудом сдерживал внутреннюю дрожь, — а трепетали, похоже, все органы, начиная сердцем и кончая селезенкой, расположение которой в организме он представлял весьма смутно, — и наконец ему в голову пришла более-менее отчетливая мысль. Это была мысль о том, что действительно надо бы сгонять в магазин и взять чего-нибудь достаточно градусного и расслабляющего.

Но в магазин было никак нельзя. И в лечебные учреждения тоже. Потому что его ждала работа. Работа, которая его кормила. Зимину очень не хотелось лишиться этой работы.

Он щелчком отправил окурок в полет, вернулся в комнату и сел за компьютер. Помедлив, убрал билеты в стол и постарался сосредоточиться.

«Я слышал, вы можете на миг сделать слепца зрячим».

«А память вернуть не можете?» — проползло в голове.

Состояние его очень смахивало на нокдаун. И как с таким состоянием жить на свете? Как работать?

— Всё! — громко сказал он и хлопнул ладонью по столу.

Не раскисать, не паниковать, не валять дурака. Не думать о том, что случилось. (Он уныло усмехнулся: «Не думать о белой обезьяне».) Выпить кофе и сконцентрироваться на работе. Фиксировать каждый час. Просто записывать: «11.00 — строчка такая-то». Если завтра он обнаружит, что опять куда-то подевалось полдня, а в кармане будут лежать билеты до, скажем, Электростали или Волоколамска и обратно, — вот тогда уже идти в больницу. Нет, в больницу в любом случае надо будет обратиться, но сначала нужно управиться со сборником.

Это был, пожалуй, самый верный в данном случае ход, к которому человек прибегает сплошь и рядом: не ломать голову над проблемой, возникшей на жизненном пути, а отодвинуть проблему, обогнуть, положить в долгий ящик, забросить туда, куда Макар телят не гонял… И если и вернуться к ней — то потом, потом, потом! Не сейчас. Правда, она могла вернуться сама, и без спроса…

Решительно вскочив с кресла, Дмитрий устремился на кухню готовить кофе.

13

Гридин шагал в гору, девушка следовала за ним по пятам. Он не оборачивался и не слышал ее шагов, но спиной чувствовал, что она никуда не исчезла. И был уверен, что сумеет уклониться от удара сзади. Этому его хорошо научили, на всю жизнь.

До поворота добрались без приключений. В отдалении делали вид, что идут по своим делам, казалось, те же самые люди. Или фантомы. А вот в пейзаже окраины произошли кое-какие перемены. Глаз у Германа был наметанный, и ошибиться он не мог. Супермаркет явно отъехал от «Лилии», и теперь, кроме серой многоэтажки, их разделяла вытоптанная спортплощадка с единственными футбольными воротами и баскетбольным щитом на покосившемся столбе. Троллейбусная остановка переместилась метров на двадцать, а третий от угла дом обзавелся пристройкой с вывеской: «Ромашка». Кажется, это была парикмахерская. Видать, любили здесь цветы…

Гридин хотел было поинтересоваться у Иры, что означают эти перемены, но не стал, полагая, что вряд ли услышит что-либо вразумительное.

Когда они переходили через дорогу, Герман вновь уловил слабый лучик. Маячок не исчез — теперь бы суметь добраться до него…

Все было тихо и спокойно, никто вроде не собирался на них нападать. А может, наблюдали незаметно, крались следом, выжидая удобного момента. Картинка теперь была устойчивой, дома и деревья не выскакивали словно ниоткуда, стоило лишь выйти из-за угла.

Странная скульптура оказалась на месте. Проходя мимо, Гридин все-таки задал вопрос:

— Что за памятник?

— Это предок Белых Ворон, — точь-в-точь повторила девушка слова глиняного творения здешнего бен Бецалеля.

— Мне это уже объяснили. А что за звери эти белые вороны?

— Внеземные существа.

— А подробнее можно?

— Подробнее не знаю. Сведения где-то здесь есть, но найти их трудно. А может быть, и вообще нельзя найти. Но кое-что вы обязательно узнаете, когда придем…

— Звучит обнадеживающе, — заметил Гридин, бросая по сторонам быстрые взгляды.

Голем не появлялся, но Герману показалось, что кто-то отпрянул от окна на втором этаже.

— Значит, инопланетяне действительно существуют и залетают к нам?

— Я в этом не разбираюсь, — ответила девушка. — Во всех этих НЛО.

— Но о Белых Воронах наслышана.

— Только о них. Просто знаю, что они есть. А еще — Серые.

— О Серых и я знаю. Они тоже существуют?

— Да.

— Чудеса… — пробормотал Гридин.

Несомненно, большинство жителей планеты Земля знало, что такое НЛО. Уфологией занимались давно и серьезно. Бытовало мнение, что правительства разных стран — и, в первую очередь, руководящие круги США — скрывают от общественности информацию о контактах с инопланетянами, поскольку «зеленые человечки» делятся своими неземными передовыми технологиями. Было в ходу и еще одно мнение: обнародование такой информации вызовет планетарный шок, всеобщее потрясение умов обывателей. Гридин же считал, что книги и особенно кинофильмы вкупе с массмедиа давно подготовили людей к восприятию того факта, что есть во Вселенной цивилизации более развитые, чем земная, и кое-какие из них уже добрались до Земли. Герман был уверен в том, что очень и очень многим землянам просто наплевать на это — других забот хватает. Сам он склонен был полагать, что кое-какие случаи, о которых сообщали СМИ, действительно имели место, никакого шока не испытывал и продолжал выполнять свою работу.