Книга Я иду - Сергей Попов

– А ты вон первую попавшуюся книгу в огонь кинул, – насмешливо порицал я и, усмехнувшись, обвинил: – Засранец!

Посмеялись.

– Ладно, пошли уже, – продолжая улыбаться, промолвил я и наконец толкнул плечом дверь, впуская в утлое убежище осень с вечно холодным ветром и мокрыми листьями, ставшую поневоле родной.

* * *

Разыгравшаяся непогода стала потихоньку прогонять народ, столпившийся возле засыпанной могилки. Стойко выдерживая порывы поднимающегося ветра и начавшийся некстати дождь, Тенеборцы все-таки не смогли стерпеть бичом хлещущий ливень и, еще раз простившись с погибшим, направились в Горизонт-26. Не собирались уходить только Марк и Айс, уже не один час стоящий на коленях перед железной надгробной плитой. Он, безутешный, рыдал, не стыдясь ни слез, ни воплей, вырывающихся изо рта, когда поднимал глаза и вновь и вновь вчитывался в эпитафию:

«РЯДОВОЙ ЧАК ДИЛАН»

«Покойся с миром…»

Глядя на нее, он всякий раз хватался за перепутанные волосы, низко склонял голову к раскисшей от дождя черной могильной земле и орал во все горло так, словно его сжигали заживо. Когда же новый порыв истерики, наконец, выходил со слезами и зубным скрежетом, Айс тихо-тихо завывал раненым зверем, сжимал мокрой трясущейся рукой прорезиненный пакет с деньгами – гонорар Чака – и погружался в гнетущее молчание, не обращая внимания ни на ветер, лохматящий черную шевелюру, ни на листья, бьющие по лицу. И даже дождь, беспощадно бьющий чужие проржавевшие надгробия, забор и редкие больные деревья, не мог достучаться до человека и продолжал отчаянно лить, омывая старые могилы.

– Не уберегли… – тяжело вздохнув, после долгой паузы выронил Марк. Он все это время стоял возле напарника немым привидением, погруженный в черные раздумья, и не решался что-то говорить. – Такого парня не уберегли…

Тяжелым, хмурым взглядом посмотрел на надгробие, вытащил боевой лук и, не проронив ни слова, положил прямо под плитой, проговаривая:

– Стреляй метко.

Айс, услышав слова Марка, обернулся, посмотрел на друга уставшими заплаканными глазами и с огромным трудом промолвил:

– Как же так, Марк?.. А? Ведь всегда под присмотром был, а тут… Я ведь думал, он к твоим бойцам прибился…как же та-а-а-к…

И опять схватился за голову, весь побелел, снова пропуская через себя недавнее горе, едва не сломившее окончательно.

Марк долго молчал.

– Проглядели в суете… – он выпрямился и, даже не заслоняясь от ливня, обреченно посмотрел в темную даль, где колыхались жуткие обезображенные деревья, отдающие неумолимому ветру последние листья и налипшие хлопья пуха, мигом прибивающиеся к земле тяжеловесными каплями. – Тут мужикам-то взрослым друг за другом не углядеть – морфы перли со всех сторон, как танки, а тут ребенок считай… раз-два и – исчез, попробуй усмотри. А потом эта глыба вышла… ай, что тут уже говорить… – сокрушенно махнул, посмотрел назад, где за сплошным сетчатым забором высились стены Горизонта-26 с прожекторами, рассекающими косой дождь белыми лучами. – Потеряли мы с тобой Чака…

– Моя вина это, Марк… – теребя в руках пакет, набитый честно заработанными Чаком деньгами, удрученно признался Айс и забил в грудь кулаком: – Не нужно было его в Зону тащить… ну рано ему еще, рано… нельзя…

– Оба, если уж на то пошло, виноваты, – возразил Марк и подошел к Айсу, – я тоже ведь был не против, чтобы он с нами в Сумеречную Зону поехал. Посчитал, что с той подготовкой и дисциплиной, как у тебя, он точно никого не подведет и сам в излишней опеке нуждаться не будет. А ведь ребенок он и есть ребенок: кровь еще горячая, глаза сверкают, везде успеть и себя показать хочется. Вот и вышло…

Оба вдруг смолкли. Задумались.

– Ты меня хоть убей, – вдруг начал Айс. Голос теперь заметно охладел, наполнился привычной твердостью. – Но деньги Чака оставлю здесь… и пусть никому, кроме него, они не достанутся, – запыхтел, рьяно потряс пакетом перед носом у Марка, а потом положил рядом с луком, у плиты, и гневно выпалил: – И пусть хоть одна сука в халатике о них заикнется! Хоть одна!

– Да я лично им шеи посворачиваю тогда… – кровожадно пригрозил Марк и тут же заявил: – Хрен они его деньги себе присвоят! Пусть сами попотеют, как мы… привыкли отдыхать под крылышком у Гельдмана…

– Это уж точно…

Марк сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, смежил глаза и, нащупав флягу, сделал приличный глоток.

– Ну что, давай собираться, что ли, потихоньку? – и передал Айсу Тот опять весь нахмурился и никак не реагировал на бьющие по голове грузные капли, Затем обеспокоенно добавил: – Ты бы хоть капюшон накинул, что ль, – заболеешь ведь…

Но тот ничего не ответил, а лишь глотнул из фляги, вернул обратно и как-то вяло пригладил мокрые волосы, так и не надев непромокаемый капюшон. Так Айс просидел еще минуту, может больше, а потом сглотнул, опять вцепился рукой в надгробье и неожиданно обратился, как к живому человеку:

– Прости ты нас, Чак, – замотал головой и склонил, словно раскаиваясь, – прости, ради бога… – похлопал заботливо, – пойдем мы уже, наверно… спи спокойно…

Марк обошел могилу, тоже горячо похлопал по мокрому холодному железному надгробью.

– Отдыхай, Чак, – сдержанно произнес он и кивнул Айсу: – Пойдем…

– Ага… – выдавил тот и, все-таки набросив капюшон, хотя теперь толку в нем маловато, пошел к выходу из кладбища, не дожидаясь Марка.

Тот нагнал уже через пару секунд.

– Куда сейчас? – спросил он, звонко топча чавкающую глину. – Лично я – бегом под горячий душ, пока вода есть, а то…

Закончить не дал оглушительный стрекот, внезапно раздавшийся позади. Марк тотчас обернулся, видя вдалеке низко летящий боевой вертолет, шинкующий лопастями сплошную завесу дождя.

– Они охренели, что ли?!.. – возмущенно изрек он и, секунду понаблюдав за полетом, толкнул в плечо Айса: – Кто в нелетную погоду боевой вылет производит?..

Тот лишь безучастно пожал плечами, так и не ответив.

– Ну я им сейчас устрою веселую жизнь… – загрозил Марк и, проводив сердитым взглядом грохочущий вертолет, черной птицей промчавшийся над головами, снял с пояса рацию и немедленно выполнил запрос: – Вышка-3 – Марку! Повторяю: вышка-3 – Марку! Прием, мать вашу!

– Говорит вышка-3, – ответили спустя несколько секунд, – что у тебя там, Марк? Как похороны?

– Не об этом речь сейчас! – злобно процедил Марк и тут же разразился вопросами: – Кто разрешил вылет в непогоду?! Чей был приказ?! Почему не согласовали со мной или со старшим сержантом Эвансом?!

По ту сторону рации медлили с ответом, но все-таки признались:

– Гельдман. Он дал разрешение на взлет.

– Что?! – не поверил сначала тот и, пораженный, отвел рацию ото рта, изумленно посмотрел на Айса, теперь смотрящего на него встревоженными глазами, вопросительно поднял левую бровь: – Гельдман?.. Но какого хрена вообще? Он права не имеет на это!