Книга Антология шпионажа - Анатолий Вилинович

Новое английское обуржуазившееся дворянство и буржуазия выиграли еще один раунд в длительной борьбе против католической реакции и ее верного орудия – иезуитского ордена. Однако уже в первые годы правления Якова I выяснилось, что английский абсолютизм перестал играть прогрессивную роль; он вступал во все большее противоречие с интересами буржуазии и «нового» дворянства. Абсолютизм начинает искать поддержки у своих недавних врагов – тех слоев дворянства, которые не были затронуты новым капиталистическим развитием страны и тяготели к старым феодальным порядкам, делает шаги к примирению с католической церковью.

Меняется и внешняя политика Англии – заключается мир с Испанией. Опытный и умелый дипломат испанский посол Диего Гондомар быстро приобрел большой вес при дворе Якова I. Гондомар создал в Англии шпионскую сеть, состоявшую из профессиональных разведчиков. Он вкрался в доверие к Якову и под видом дружеских расспросов выведал у короля его планы. Однако собеседник испанского посла оказался натурой на редкость капризной и склонной к надувательству, причем не ради каких-либо определенных целей, а просто по прихоти. После встречи с Яковом испанцу всякий раз приходилось ломать голову над тем, что из выуженных им у его коронованного приятеля сведений соответствовало действительности, а что было только порождением причудливой королевской фантазии.

До последнего времени историки не знали, что приключилось с Томасом Фелиппесом после событий, связанных с «Пороховым заговором». След отыскался в переписке Гондомара. В 1621 г. испанец сообщал о намерении подкупить и отправить во Фландрию этого «бесстыдного старика, которому перевалило за семьдесят».

Напротив, английская разведка приходила в упадок уже при Роберте Сесиле, который, как мы знаем, сам получал крупную пенсию от испанского двора и не был намерен особенно усердно разыскивать своих сообщников. Сменившие Сесиля руководители секретной службы больше использовали ее не для борьбы против враждебных держав, а для наблюдения за своими соперниками при дворе. Они не могли соперничать с Гондомаром, приобретшим к тому же влияние на самого Якова I.

Тем не менее, случались неудачи и у ловкого испанского посла. Особенно странным было то, что происходило с депешами Гондомара, которые он направлял в Мадрид. Там копии с них каким-то неведомым путем добывал английский посол сэр Джон Дигби, расшифровывал места, написанные кодом, и пересылал свою добычу Якову I. Это происходило в течение многих лет вопреки бессильному гневу Гондомара и циничному удовольствию немногих посвященных в секрет. Тщетно посол менял шифры и курьеров, засылал все новых лазутчиков в английское посольство, напрасно испанский министр расставлял ловушки членам Государственного совета и их клеркам, пытаясь обнаружить предателя.

Источник информации так и не был обнаружен. Через много лет, уже вернувшись из Испании, Дигби раскрыл секрет. Депеши перехватывались и копировались, пока курьер отдыхал на последней почтовой станции неподалеку от испанской столицы.

Между прочим, Дигби имел возможность на основе донесений Гондомара составить полный список лиц, которым выплачивалась пенсия из Мадрида. Среди них было много приближенных Якова. Однако сэр Джон Дигби имел достаточно такта, чтобы не включить в этот список самого короля, также получившего немалую испанскую субсидию.

Заговоры, шпионаж и Вильям Шекспир

В 1606 г. появилась новая трагедия Вильяма Шекспира «Макбет», которую его труппа даже сыграла в присутствии короля Якова. В этой зловещей, залитой кровью трагедии есть одна юмористическая сцена, мало, впрочем, меняющая общий мрачный колорит пьесы. Это – монолог привратника. А в монологе есть строки, которые остаются неясными нынешнему зрителю, но были отлично понятны современникам великого драматурга. Услышав стук, привратник спрашивает, кто явился. И добавляет: «Да это криводушник, который свою присягу на обе чаши судейских весов разом кидал». В пьесе содержится прямой намек на Ганета и его нашумевший трактат. Намек не слишком благожелательный. И, тем не менее, нашлись сторонники того, чтобы приплести Шекспира к деятельности иезуитов и связать имя гениального писателя с тайной войной контрреформации против ее врагов, кипевшей с таким ожесточением в конце XVI и начале XVII столетия.

Знакомы ли вы, читатель, со знаменитым «шекспировским вопросом», иначе говоря, с вопросом о том, действительно ли Вильям Шекспир является автором великих творений, изданных под его именем? Об этом вопросе в Западной Европе и США за сто лет написаны целые библиотеки книг.

Поводом для поднятия вопроса об авторстве послужила крайняя скудость биографических сведений о Шекспире. Главные из них сводятся к тому, что он родился в 1564 г. в Стратфорде, что родители его, возможно, были неграмотны и неизвестно, посещал ли он школу. В восемнадцать лет Шекспир женился на Анне Хезевей, которая была старше его на восемь лет, был отцом троих детей. Покинув Стратфорд, Шекспир приехал в Лондон, стал актером и получил пай в знаменитом театре «Глобус». Современники считали его автором некоторых пьес. В 1616 г. он возвратился в Стратфорд, приобрел недвижимую собственность и занимался отдачей денег в рост.

Вскоре Шекспир составил завещание, в котором но ни словом не обмолвился о своих гениальных творениях. Не упомянуто в завещании и о личной библиотеке, которую должен был иметь столь образованный человек, которым представляется автор изданных под его именем сочинений (ведь книга в начале XVII в. была весьма дорогой вещью). Не уцелела рукопись ни одной из пьес Шекспира, ни одного его письма. Сомнительны даже сохранившиеся подписи Шекспира под несколькими юридическими документами. Возникает вопрос: не подписывались ли нотариусы за клиента, в таком случае явно обнаруживающего свою неграмотность.

В завещании, написанном за несколько дней до смерти Шекспира, его имя транскрибировано по-разному: Willim Shackspeare и William Shakespeare. Поэтому завещание явно составлено нотариусом Френсисом Коллинсом. А между тем пьесы Шекспира обличают выдающееся знание античной литературы, римского и английского права, географии, ряда иностранных языков, многих вопросов государственного управления, которые можно встретить лишь у опытного политического деятеля. В ряде своих пьес автор откровенно выражает симпатии к аристократии и презрение к черни, довольно странные у сына обывателя мелкого провинциального городка.

Кончина Шекспира прошла совсем незамеченной. На его смерть не было написано ни одной элегии, ни один современник прямо не говорит об актере Шекспире как авторе выходивших под этим именем произведений. Не называет имени Шекспира и актер Аллен, который вел дневник, где отмечал многие театральные события и происшествия. Зять Шекспира доктор Холл также в своем дневнике не обмолвился ни единым словом о том, что его тесть – автор известных произведений.

Все портреты Шекспира апокрифичны. Подозрение вызывает даже памятник, установленный на его могиле. Он изображает человека, мало похожего на портрет, приложенный к первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в 1623 г.

И дополнительная странность. В 1665 г. было опубликовано антикварием Уильямом Дугдейлом описание достопримечательностей графства Уорик. В этом сочинении есть изображение памятника Шекспиру. Другой подобный рисунок помещен в первой биографии Шекспира, принадлежащей перу Николаса Роу и увидевший свет в 1709 г. На этих двух рисунках надгробие выглядит совсем по-другому, чем впоследствии, когда оно стало предметом поклонения бесчисленных почитателей гения великого драматурга. Памятник на этих первых рисунках изображает грузного, бородатого человека, прижимающего к животу какой-то мешок (или подушку). Следовательно, жители Стратфорда после 1709 г., когда имя Шекспира стало завоевывать всемирную славу, переделали памятник. Вместо мешка теперь в одной руке находится перо, а в другой – лист бумаги.