Книга Никогда не играй в пятнашки - Игорь Алгранов

Нтонга вздохнул, вспоминая как работал в бригаде по монтажу этих самых блоков-генераторов поля. До этого он был в группе по монтажу полностью автономных насосных станций по откачке воды, проникавшей в подземку, хотя и в гораздо меньшем количестве, не смотря ни на какие ухищрения и чудо-состав, наносимый на своды. А ещё он оказался одним из первых в своей стране, испытавших на себе действие «киселя». Тогда же он узнал, что на него, в отличие от друзей по бригаде, липкая розовая масса не действовала со столь ужасным результатом. И с тех пор это повлияло на всю его дальнейшую жизнь и на место в этой жестокой борьбе за выживание человечества. Нтонга не раздумывал долго, оставаться или нет на самом переднем фронте этой борьбы, и действовал быстро и решительно. И потому он сидел сейчас здесь, в тоннеле, а не в порту у причала, рискуя никогда больше не увидеть… да ничего, в общем-то, не увидеть. И даже не быть при этом уверенным, что его смерть действительно, хоть чуточку, поможет. Но обо всём этом Нтонга тоже почти не думал. Он выбрал путь, который посчитал единственно правильным, и следовал ему. Он только не мог сдержать слёз, когда видел детей, умирающих в розовой слизи. И тогда он стискивал крупные белые зубы и с удвоенной силой сжигал, прижигал и взрывал. А ещё он улыбался. Потому что был очень добрым.

Зулус потряс головой, отгоняя неприятные воспоминания и сморщился от боли. Голова и уши смотрящего жутко болели после недавней контузии и на любое движение реагировали усилением болезненных ощущений. Хотелось лечь, хоть прямо здесь, на жёсткой платформе, и отключиться, хоть ненадолго погрузиться в придающее сил забытье. Чтобы не заснуть, Нтонга жевал один из корешков, пучок которых лежал в его рюкзаке, заботливо завёрнутый в сухой чистый платок. Подарок деда-знахаря в последний приезд. От терпкого сладкого сока корня немного жгло горло и пищевод, но в голове светлело, и она уже не так сильно болела. Зулус продолжал методично жевать лечебную кашку, в которую превратился корень во рту, и ритмично переводил взгляд с одного пути на другой. Здесь, на юге Африки, ввиду различных трудностей, молодости Подземки и экономии, строили только одиночные тоннели со сдвоенными путями. Что ж, на севере и такого нет. В голове снова неприятно зазвенело. Тройные рельсы, два крайних из которых служили опорами для ремонтных дрезин и аварийных составов, поблескивали в отсветах луча его фонарика, и эти блики болезненно кололи глаза.

Зулус терпеливо ждал.

* * *

Попрыгав по кучам, метров через тридцать мы с Надей заметили за горами земли какие-то полуразрушенные постройки среди поваленных деревьев. Под левым ботинком что-то издало характерный звук прогибающейся жестянки. Я посмотрел под ноги и увидел что стою на куске поржавевшего, наполовину засыпанного землёй, придорожного указателя с надписью на когда-то белом фоне, явно с названием какого-то населённого пункта. Сверху были видны только последние две буквы «…КА». Приноровившись, я ухватился за другой его край и приподнял его, насколько позволили придавившие лист обломки. С другой стороны стала видна надпись «ст. ЯНО…».

— Ага, понятно, — я ткнул пальцем в экран задачника, и в воздухе повисла объёмная карта местности. — Так и есть.

— Что? — Надя вопросительно посмотрела на меня, на карту, потом на жестянку.

— Станция Яновка. В общем, секретная, так как относилась к Строевской военной базе, но на карте рядом есть заброшенная деревня Яновка. Здесь, насколько я помню, должен быть какой-то подземный склад и выход из подземки.

Я посмотрел на руины.

— Вернее, был склад. И вряд ли сохранился спуск под землю к тоннелю. Интересно, кому понадобилось взрывать станцию? Здесь — снаружи?

Надя только пожала плечами.

Когда мы осмотрели развалины и, с трудом найдя лазейку для машины, вернулись, я высказал возникшие вопросы Волку. Он бывал на базе и мог знать что к чему. Помолчав с минуту, он ответил:

— Ну, всё понятно. Рванули, конечно, наши, те заряды внизу, получив от нас предупреждение. Заваливали проход к базе. Решили подстраховаться и добавить препятствий тварям, если пойдут по кишке. — Он вздохнул. — Странно вот только одно…

— Что? — спросил я.

— Не подумали, или забыли, что наверху старый склад с остатками списанных боеприпасов. Как бы кто не погиб из ребят, молодых да горячих… И про нас тоже как-будто забыли. Я ж не сказал, что мы верхом пойдём.

— Быть такого не может!

— Эх…

— А почему с остатками? — спросила заинтересованно Надя.

— Да потому что, будь тут полный склад или того хуже — вдобавок, ядерные гэче на консервации, могла получиться очень даже «грязная» бомбочка. И такое представление началось бы, на десяток километров завалило бы осколками, — Волк развёл ручищами в стороны. — Фейерверк до неба, и мы тут такие загораем, прохлаждаемся, сил набираемся. Эти боеприпасы давно должны были вояки утилизировать, да у нас всё через ж… извиняюсь, леди, через одно место делается. А с этой войной и вовсе теперь не до списанного барахла. Кишка тут неглубоко, метров десять максимум. — Он посмотрел на развалины. — Оно, барахло, и сдетонировало при подрыве. Хорошо так рвануло, вместе с дорогой и всеми строениями. Вот тебе теперь и станция Яновка.

— Насчёт гэче похоже на правду, — согласился я. — На военных картах, что я недавно нашёл в Ромовской сетке, пока она работала, тут недалеко отмечены старые пусковые шахты.

— А что это — «гэче»? — рассеянно спросил Нанд, глядя куда-то поверх развороченной дороги.

— Головная часть, — ответил Волк. — На ракету спереди нахлобучивается. Полезная нагрузка, так сказать.

Складка смешно поежился в своём безразмерном бушлате, а Пётр Егорыч покряхтел и ни с того ни с сего стал рассказывать:

— Помню, в девяносто пятом, аккурат после развала Союза, много шума было с ядерными отходами. Писаки пронюхали, что в советское время бесконтрольно захоронили уйму этого добра где-то на севере. А какие-то полудурки, террористы недоделанные, якобы прознали, где это кладбище, и после дюжины неудачных попыток атаковать Подземку, пообещали взорвать могильники. Сообразить этакую вот «грязную» бомбу, чтобы, значит, таким образом, раздать это всё богатство всем поровну и бесплатно, через верхние слои атмосферы. Умнейшие люди! Им бы в школе доучиться, цены б не было. Под гнётом не менее информированной общественности в издёрганном правительстве решили проверить все известные места и выставить там охрану, водрузить саркофаги, все дела. А как начали копать архивы, батюшки мои! Этих самых кладбищ столько оказалось, и не только на севере… Да-а… Велика Россия-мать. И гостеприимная — со всего мира, не иначе, свозили. И кто-то деловито в карман денежку складывал. Умный этот кто-то, видать, и прозорливый был, о потомках своих радел, о безбедной старости на красивом океанском бережку. А ты говоришь — фейерверк. Тут и без фейерверка загажено…

Он посмотрел на Волка и горько усмехнулся в бороду. Тот промолчал, аккуратно оглаживая ногу.

Я посмотрел на небо. Тучи затеяли там собрание и расходиться явно не собирались. Ну, хоть не капает, и то хорошо. Не хватало ещё, чтобы дождь превратил эту кучу малу в непроходимую жижу.