Книга Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - Олег Агранянц

Такой сервис ошеломил меня.

Через несколько лет в мидовской поликлинике в Москве хирург спросил меня:

— Кто тебе так безобразно сделал шов?

— Доктор Фердинанд Ристаль из клиники «Розье», — гордо ответил я.

— Ну и эскулап! У нас такого из деревенской больницы выгнали бы.

Шов был действительно сделан безобразно. Долго не заживал. Из-за него я начал носить бороду.

140. За рощей глас

Саша Авдеев однажды меня оборвал:

— Ты говоришь «видал», «слыхал». Это неграмотно. По-русски надо говорить «видел», «слышал».

И предупредил:

— Не обижайся. Если еще раз скажешь, я тебя поправлю в грубой форме.

И попался Саша на домашнюю заготовку.

Однажды в большой компании я отчеканил:

— Я слыхал, что…

Саша строго меня оборвал:

— По-русски надо говорить «слышал».

— А как же Пушкин? — возразил я. — Он плохо владел русским языком?

И процитировал:

Слыхали ль вы за рощей глас ночной

Певца любви, певца своей печали?

Когда поля в час утренний молчали,

Свирели звук унылый и простой.

Слыхали ль вы?

Все дружно засмеялись. Будущий министр культуры был посрамлен.

Недавно я узнал, что Саша Авдеев будет назначен послом в Ватикане.

Ничего не имею против. Сашу я хорошо знал. Знал и его маму, Симу Марковну, врача поликлиники Союза писателей. Я был первым начальником его жены Гали, урожденной Мустафаевой.

Одно забавно. Еврей-посол с женой-мусульманкой защищают интересы русской православной церкви при католическом престоле. Как теперь говорят, круто.

Один только вопрос: почему обошли буддистов?

141. Переходи на пиво

Когда мы с женой в первый раз поехали в Сахару, там пошли дожди. Все дороги затопило. Выбрались мы оттуда с трудом.

Я написал об этом своему приятелю Игорю Коновалову, будущему председателю «Интуриста», тот ответил:

— Затопило Сахару. Понял. Если утром увидишь у кровати льва, переходи на пиво.

142. Дипломат и директор

Для того, чтобы растаможить товар в Алжире, требовалось разрешение Министерства иностранных дел. Получение такого разрешения затягивалось на несколько недель. Многое зависело от клерка министерства. Мы решили познакомить с этим клерком нашего нового дипломата В. Пейтуса. Дела сразу пошли хорошо. Однажды Пейтус пригласил его в ресторан. Гуляли всю ночь.

— Он мне обещал оформлять разрешения за один день, — радостно отрапортовал Пейтус.

Вероятно, так и получилось бы, если бы этого клерка на следующий день не выгнали из министерства. За пьянку. Вскоре пришлось отправить домой и Пейтуса. По той же причине.

Через много лет я встретил его в Москве. Он оказался директором комиссионного магазина, где продавали картины.

— Старик, я тебе приготовлю прекрасную картину по дешевке. Всего за полторы тысячи.

При моей зарплате в 260 рублей полторы тысячи дешевкой не казались. Очевидно, на посту директора комиссионного магазина бывший дипломат утратил связь с реалиями мидовского бюджета.

143. О скорости

Однажды мы: замсекретаря парткома С. Пешков, секретарь профкома Слава Хоменков и я — поехали в двухнедельную командировку по Алжиру.

Во время переезда из одного города в другой у Славы схватил желудок. За рулем сидел С. Пешков.

— Немедленно останови машину, — потребовал Слава.

— Здесь открытое место, — резонно возразил Пешков. — Доедем вон до той рощи, там и остановлю.

— Останови, я быстрее добегу.

Добежал.

144. Наших не проведешь

Мой приятель Эдик Родкин оказался в Ливии, в стране, где алкогольные напитки запрещены. В Алжире со спиртным проблем не было. И я, когда случалась оказия, пересылал ему спиртное со стюардессами. Просто так послать было нельзя: ливийские таможенники тщательно проверяли ручную кладь. Поэтому, по совету знатоков, я прибегал к хитрости. Брал пакет из-под молока, наливал в него водку и заклеивал скотчем; потом клал пакет на дно термоса с широким горлышком и доверху заливал кофе. Ливийские таможенники просили открыть термос и убеждались, что никакого алкоголя там нет.

Однажды, очевидно, прознав про нашу хитрость, один таможенник решил поиздеваться. Он взял нечто похожее на шило и проткнул пакет. Водка растеклась по термосу и смешалась с кофе. Он победно улыбнулся и ушел.

— Ну как? — спросил я Эдика через неделю по телефону.

— Блеск! — ответил он. — Мы добавили лимон и поставили на пару часов в холодильник. Присылай еще.

Наших не проведешь!

4.3. Наши в Алжире

145. Коньячная аллея

В местечке Бумердес, недалеко от дома, где проживали советские преподаватели, был небольшой парк, одну из аллей которого преподаватели называли «коньячной». Называли они ее так потому, что там росли… лимоны. Преподаватели приносили с собой коньяк, а в качестве закуски использовали снятый с ветки лимон.

Когда один новичок принес бутылку водки, его остановили:

— Тебе, голубчик, не сюда. Тебе надо на огород.

146. Однография и парнография

Секретарь парткома группы военных специалистов в Алжире докладывал на активе:

— У некоторых переводчиков над кроватью висят фотографии как однографического, так и парнографического характера.

Он был убежден, что «парнография» — это когда голая пара, а если голая женщина одна, то это «однография».

Возражать я не стал.

147. О пользе спирта

Спирт в то время продавали в Алжире во всех аптеках совершенно свободно, и советские специалисты этим пользовались.

Однажды один дотошный аптекарь поинтересовался у доктора В. Лисицына, зачем тот берет такое большое количество спирта:

— Что вы с ним делаете, доктор?

На что доктор, мой товарищ еще по школе, спокойно ответил:

— Я протираю им ванну, перед тем как налить туда воду. Это необходимо для полной дезинфекции. Разве вы так не делаете?

— Делаю, делаю, — ответил смутившийся аптекарь.

148. Непорочные стюардессы

Прилетавшие к нам экипажи «Аэрофлота» оставались в Алжире на сутки. Их размещали в какой-нибудь загородной гостинице, желательно на берегу моря. Там они ждали свою смену.

Однажды я приехал к ним в курортный городишко Мадраг читать лекцию об Алжире.