Книга Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон

— Насколько долго?

— Ну, в общем…

— О Боже! — сказал Эндрю. — Я и не представлял, что все настолько серьезно.

Досидев до закрытия паба, они договорились, что Сэму нужно взять у Эндрю его двухместный автомобиль для всех этих целей. Эндрю решил тоже приехать в Хедланд: вдруг Сэму понадобится поддержка?

— Какая еще поддержка? — спросил Сэм.

— Ну, ты знаешь, буду вставлять нужные слова. Например: «Расскажи нам историю, как ты боролся с акулой».

— Но она же знает все истории. Она сама в них принимала участие… О Господи Иисусе! — Сэм нагнулся и прошептал в трещины стола: — Лучше бы я не начинал. Это точно. Это будет что-то среднее между соблазнением Мадонны и собственной сестры.

Когда два дня спустя Сэм подъехал к квартире Джеки в красном спортивном авто, источая аромат лосьона после бритья, со сверкающими на утреннем солнце зубами, он чувствовал себя Дэвидом Хэммингсом из фильма «Фотоувеличение», только без его уверенности в себе. Некоторое время он сидел, поглаживая руль в оплетке под ореховое дерево, и размышлял о грядущих переменах в своей жизни. Вот он стоит на лужайке в летнем саду, указывая на интересные детали ландшафта группе безликих профессионалов. Джеки в джинсовом платье с обтягивающим верхом нежно массирует ему плечи, в то время как он делится своими планами о расположении скульптур в саду: «…которая будет посвящена моей жене Джеки…» Тут течение его грез приостановилось, на экране внутреннего взора появилось белое пятно, как будто кинопленка застряла в проекторе, затем картинка восстановилась: «…и маленькому Сэмюэлу Кертису». Джеки положила руку на свой живот, улыбаясь, повернулась к нему, приоткрыла рот и…

— Ай! — Сэм поднял ладонь к пульсирующей от боли мочке уха. — Что такое?

Наклонившаяся над машиной Джеки дергала его за ухо.

— Ты был в каком-то трансе. Я наблюдала за тобой из окна. Страшно даже стало. Где бы ты ни был, там тебе явно было хорошо.

Она поставила свою дорожную сумку на пол за сиденьем и открыла переднюю дверцу.

— Откуда у тебя этот автомобиль?

Сэм вдруг стал возиться с сумкой Джеки, переставляя ее.

— Это машина Эндрю, — сказал он.

— Это мне известно.

— Фургон сломался.

— Вчера, что ли?

— Да, шина лопнула или что-то вроде этого. А что?

Джеки уставилась на него:

— Ага, я поняла. Хочешь произвести впечатление на Эмбер.

— Совсем нет.

Она подмигнула ему:

— Вполне естественно, ты же давно ее не видел.

О черт! Куда делся Дэвид Хэммингс?

— Слушай, забудь о машине. Как твои дела? Выглядишь великолепно!

Джеки придерживала вельветовую кепку. На ней были зеленое замшевое пальто и полосатый шарф. Особенность Джеки была в том, что ее нельзя было назвать очень красивой. Однако с веснушками, щербинкой между передними зубами, копной коротких светлых волос и безумным гардеробом она выглядела очень молодо и привлекательно, как девушки с концертов «Битлз».

— Спасибо, все хорошо. — Джеки вдруг посмотрела на него с подозрением.

Ему ничего не стоило наклониться и поцеловать ее. Но ведь не получится, пока они оба трезвые как стеклышко.

— Выпить не хочешь?

— Сейчас десять тридцать утра.

— Ну, я имею в виду: я могу остановиться и купить тебе пару коктейлей на потом.

Джеки пристально посмотрела на него:

— Спасибо, не надо. И ты тоже не будешь пить, если ты это имеешь в виду.

О-ох, теперь он был жалким пропойцей!

— Слушай, я же ответственный парень, не какой-нибудь дурачок.

Сэм боялся поднять на нее глаза. Джеки слегка нахмурилась, затем принялась перебирать аудиокассеты Эндрю в поисках альтернативы суперхитам 1980—1983-го (годы их учебы в университете). Сэм специально заранее выбрал эту кассету, прокрутив песню, которая играла, когда они познакомились, чтобы не выглядело так, что он поставил ее нарочно.

Он постучал пальцами по рулю и поправил боковое зеркало. Господи! Теперь, когда решение принято, нужно было как можно скорее с этим покончить, пока он не превратился в поклонника, пытающегося угодить своей возлюбленной во всем. Это была самая распространенная ловушка для влюбленных, а уж для тех, кто знает друг друга долго, и подавно. («Привет! Я еще не купил летнюю путевку, но мне нравится виндсерфинг. Думаю, тебе он тоже нравится!»)

Он ведь знал Джеки уже двадцать один год. Он видел ее обнаженной, по крайней мере однажды. Почему же он тогда вылил на себя полфлакона лосьона для бритья, надел новое нижнее белье и целых десять минут потратил на полоскание зубов отбеливающим средством, так что теперь у него все склеивалось во рту? И вообще, выглядел как парень, с которым вас без опасения может познакомить заботливый брат. Короче говоря, все это было признаками первого свидания.

Каждому мужчине были знакомы эти опасные симптомы. Они возникали, когда девушка тебе очень сильно нравилась, или же не очень нравилась, но с ней было страшновато, или же если ты был очень молод. На таком свидании прикуриваешь фильтр сигареты и меняется походка. Начинаешь рассказывать о своих забавных похождениях в Нью-Йорке, а заканчиваешь слезливыми историями о том, как ты ухаживал за осликами во время школьных каникул. На первом свидании забываешь, как парковать машину, точнее, ты паркуешься, изображая из себя Стива Маккуина, и в конце концов остаешься без выхлопной трубы. Вдруг заводишь разговоры о модельерах. Бросаешь на девушку долгие, томные взгляды — так, чтобы в глазах отражалась глубина мысли, душевная боль и намек на связи с секретными службами. Ты все стараешься делать под музыку, даже когда вытягиваешь голову, как черепаха из панциря, или дергаешь в нервном тике плечом. И всегда жуешь воображаемую жвачку.

Если бы ты сам встретил такого парня, то наверняка наподдал бы ему. Но самое ужасное то, что, прекрасно чувствуя все симптомы первого свидания, ты ничего не можешь поделать. Все равно как на хирургическом столе во время операции.

— Тут чем-то пахнет, — сказала Джеки, — и я знаю чем. Это твоя ужасная туалетная вода «Фаренгейт». Последний раз ты пользовался ею перед свиданием с этой шлюшкой Шарлоттой.

Джеки презрительно подняла бровь. Она все-таки решила, что он так старается ради Эмбер.

— У меня оставалось совсем немного, и я решил использовать флакон до конца, — сказал Сэм.

— Лжец. Ты еще в тот вечер все на себя вылил. Я была тогда у тебя, помнишь? Ты специально пошел и купил новый флакон. — Она улыбнулась и покачала головой.

Было ли это проявлением сильной страсти или жалости с ее стороны? Была ли это ревность под личиной неверия? Нет. На самом деле это был откровенный скептицизм, основанный на абсолютной уверенности Джеки в том, что с Эмбер у него никогда ничего не могло получиться, потому что у него не было необходимых для этого качеств. Он не был достаточно высок, не так одет. Он не обладал, по мнению Джеки, тем языком тела, на котором прикуривание мужчиной сигареты означает для женщины то же, что для мужчины намыливающаяся под душем Памела Андерсон. В общем, как всегда, хронический дефицит такта с ее стороны.