Книга Дверь в чужую осень - Александр Бушков

— И что?

— А ничего, — фыркнул Паша. — Всего мы ему сначала не говорили, просто сообщили, что в подвале у нас имеется нечто странное и непонятное. Пришел он, подошел к стене, рожа объявилась… — Он засмеялся. — Мужик, в общем, держался молодцом, сначала, как ты — да и все мы, грешные — шарахнулся, потом взял себя в руки, еще раз подошел. Мы ему рассказали, что успели сделать, спросили, нет ли у него идей. Не было, как у тебя сейчас нет. Попросил выпить, хватанул полстакана коньячку, посидел, покурил, подумал. И говорит: по его линии тут ничего не усматривается и наверх он ничего докладывать не будет — боится, начальство решит, что у него либо белая горячка, либо мозги встали набекрень… — Он поморщился. — Мы, кстати, по тем же причинам никуда докладывать не стали. Хоть и есть восемь свидетелей, включая тебя с Мальгиновым, нужно еще как-то начальство уговорить, чтобы оно самолично пришло и посмотрело… — и не без ехидства прищурился: — Вот ты у себя в дивизии возьмешься доложить?

— И браться не буду, — недолго думая, сказал я, — У вас начальство под боком, по крайней мере, а до моего тридцать верст пилить. Еще труднее будет уговорить к вам поехать. Прав Мальгинов: подумают на белую горячку или психическое расстройство… Доказательство бы какое-нибудь, наглядное, только где ж его возьмешь… Ага! А если ее сфотографировать?

— Догадались уже, — сказал Паша чуть мрачновато. — Только не мы, а Мальгинов. Похоже, крепенько его заусило, вот и повел расследование частным порядком, как Шерлок Холмс. Принес «лейку», вспышку, три раза сфотографировал рожу — каждый раз кто-нибудь из нас становился на должной дистанции, в сторонке, для большей наглядности и убедительности… — Он махнул рукой и стал разливать по рюмкам, к полному одобрению общественности.

— Что, не вышло снимков? — спросил я с любопытством. — Пленка засветилась?

— Да нет, — сказал Паша. — Все три раза вы ходили отличные снимки, четкие, нормальные. Вот только на всех — только мы трое и ничем не примечательная стена… Вот так вот.

Он рассказал, что этим дело не ограничилось действительно, — если Мальгинова заусит… Волком вгрызается в работу. Под благовидным предлогом поехал за сорок верст в городок побольше, со столь же заковыристым длинным названием, как наш Городок, переводя на наши термины, был австрийским областным центром. Мальгинов рассуждал резонно: немцы — педанты и аккуратисты, везде, где у них сохранились архивы, они содержатся в безукоризненном порядке и охватывают многие столетия. А тот городок, как и наш, война, Венская операция, не затронула совершенно, да и прошлый войны обошли стороной.

Правильно рассуждал. Архив сохранился в неприкосновенности. Сначала наш Шерлок Холмс занялся производителем замка: я не заметил, не присматривался, но он после неудачи с фотографиями в нескольких местах поскреб ржавчину перочинным ножичком и нашел-таки и название мастерской, и город — тот самый, где он копался в бумагах. Особой пользы это не принесло. Оказалось, что мастерская после смерти хозяина в тысяча семьсот тридцать пятом закрылась. Перешла к наследникам, а те (Мальгинов неплохо знал немецкий и читал на готике) вовсе не горели желанием продолжать трудовую династию. Быстренько закрыли заведение, всех, кто там работал, рассчитали, а участок, где она стояла, продали какому-то приезжему барончику. Надо полагать, не прогадали — место было хорошее, почти в самом центре города, покойному хозяину и прежде несколько раз предлагали за хорошую цену уступить землицу, но он отказывался (в папке, говорил Мальгинов, сохранились аккуратно подшитые письма с предложениями и копии хозяйских отказов). Надо полагать, был фанатиком своего дела, это наследничкам оказалось плевать.

Как тогда же говорил Мальгинов, документы все же не дают точной привязки по времени. Навесной замок — штука основательная и не особенно сложная, это вам не часовой механизм. Если регулярно смазывать, прослужить может долго (ну да, и у нас дома на сарайке висел ухоженный навесной замок еще царских времен, судя по надписи с «ятями» и «ерами»).

Что касается дома… Тут тоже кое-что установить удалось (по словам Мальгинова, иные документы и том архиве относились аж к средневековью). Дом построили аккурат в шестьсот пятьдесят девятом, к деду нынешнего, неизвестно куда запропастившегося на военных стежках-дорожках хозяина он перешел в восемьсот сорок девятом. Так что, когда именно дверь, можно сказать, запечатали, неизвестно — но, судя по ржавчине на замке и петлям в любом случае несколько десятилетий назад, а то и в прошлом столетии. Кто-то поступил, в общем умно — обнаружив рожу и убедившись, что от нее никакого вреда и никакой пользы в хозяйстве, не стал тревожить тогдашних ученых, а попросту заложил коридор кирпичом, навесил дверь, запер на солидный замок, а ключ, не исключено, выкинул. Возможно, он и сейчас лежит в каком-нибудь тайнике, а может, и нет, может, его и впрямь выкинули. (Мальгинов провел поверхностный обыск, в кухне, по другим комодам-шкафам, ключа не нашел и на том остановился — в самом деле, поиски ключа ни к чему не вели, найдется он — и что?)

Да, крепенько заусило особиста… После неудачи с фотоснимками он решил поступить с рожей, как с нечистой силой. Сам он в нечистую силу не верил нисколечко (как и я, и ребята), но, видимо, полагал, что дело следует довести до конца. Раздобыл в католической церкви крестик, молитву «Отче наш» на латыни, пошел в подвал и там трофеи испробовал.

Ребята тоже сходили ради любопытства. Ни крест, ни прочитанная вслух молитва на рожу не оказали никакого воздействия. И бровью не повела, не говоря уж о том, чтобы исчезнуть, подобно гоголевской нечисти, заслышавшей петушиный крик.

Толя Кулешов тогда же ему сказал без малейшей насмешки: если подумать, эксперимент, выражаясь ученым языком, всё же получился некорректным, то есть неполным. Кто ее знает, эту харю. Может, на нее действуют лютеранские молитвы или какие-нибудь католические, но другие — скажем, по изгнанию нечистой силы. В университете он читал где-то, что такие молитвы у католиков были.

Мальгинов вяло огрызнулся: сам он это дело бросает к чертовой матери, потому что не представляет, что тут еще можно сделать и что далее выяснять. Пусть они сами, коли уж есть охота, найдут в том городке католического попа — он и дорогу покажет — и сговорят его за продукты провести сеанс изгнания нечистой силы. А лично с него достаточно, и провались она, рожа, хоть к черту в пекло, или откуда она там родом.

— Ну и что, не позвали попа? — спросил я.

— И не подумали, — ответил Паша. — С одной стороны, интересно было бы посмотреть, что выйдет, с другой — разговоры пошли бы. О странном поведении советских офицеров. Кому это надо?

— Ну, а что наука скажет? — посмотрел я на Тоню. — Ты у нас к ней как бы ближе всех…

— Да какая из меня «наука»! — махнул он рукой. — Три курса всего… И потом, археология занимается не в пример более древними вещами… Думал я тут… Если на минуточку допустить мракобесную версию, что колдовство все же существует…

На минуточку, чисто теоретически. Может, первому хозяину строители изладили? Слышали, как печники или строители шутили над заказчиком, если оставались им недовольны: оговоренного не заплатил, или еще чем-то рассердил? Заделывали в трубу или прятали на чердаке какую-нибудь свистульку или дырявую яичную скорлупу — и регулярно шли загадочные звуки, словно нечистая сила вселилась. Читал я как-то про случай в Италии дело было лет триста назад, и там обстояло даже поинтереснее: мастера замуровали в печную трубу горшок со ртутью и золотыми монетами. Видимо, чем-то особенно уж крепко допек, если собственного золота не пожалели. Очень хорошо рассчитали. Ртуть при нагревании то ли расширялась, то ли испускала пары — горшок был и сам замурован накрепко — а когда остывала, в сочетании с золотом получались натуральные охи-вздохи и стоны привидения. Хозяева по тамошним суеверным временам страху натерпелись немало, дом пытались продавать, но покупателей не было — слухи уже разошлись. Какое-то время он вообще стоял заколоченным и необитаемым. Потом, когда времена наступили более вольнодумные, кто-то вычислил место, откуда идут звуки, разобрал трубу и достал тот горшок. Ну, мастеров уже не было возможности взять за шкирку — больше ста лет прошло. Может, и тогдашнему хозяину строители за что-то изладили? Только по-другому?