Книга Нет убежища золотой рыбке - Джеймс Хедли Чейз

Это все я отметил при беглом взгляде. Я подошел, вытащил у нее изо рта кляп и отвязал руки. Когда начал освобождать щиколотки, она прохрипела:

– Пить… на кухне…

Я зажег свет на кухне, нашел холодильник. Он был набит бутылками с тоником и джином. Я отыскал грязный стакан и, сполоснув его под краном, налил в него порядочную порцию джина, лишь слегка разбавив его тоником.

Затем поспешил обратно в спальню. Увидев, как дрожат руки Фреды, поднес к ее губам стакан. Она пила не отрываясь, судорожно вцепившись в мою руку.

– Еще!

– Этого пока хватит, – сказал я спокойно. – Вы…

– Еще один, слышишь, идиот! – Она сказала это так отчаянно, что я побежал на кухню и наполнил еще стакан.

Когда я вернулся, она сидела с одеялом на коленях. Ловко вырвав стакан у меня из рук, она жадно выпила содержимое и швырнула стакан о стену.

– Сигарету!

Я достал свою пачку и вложил сигарету в ее трясущиеся губы. Она сидела неподвижно, ссутулившись, глубоко втягивая в себя дым. Я стоял поодаль и наблюдал. Через несколько минут действие джина начало сказываться. Она подняла голову и посмотрела на меня:

– Кто вы такой?

– Я шел мимо, услышал ваши стоны, ну и заглянул сюда.

Она кивнула:

– Мне всегда везло. Я уже начала думать, что пролежу здесь до следующего месяца. Сядьте. Вы мне нравитесь. А сейчас мне надо в ванную.

Спотыкаясь, она прошла в ванную и заперлась там. На полу возле кровати валялся окурок сигары. Я поднял его и внимательно осмотрел. Показалось или этот запах на самом деле знаком мне? «Это из-за того, что у меня тонкое обоняние», – сказал я себе и положил окурок на ночной столик. Она вернулась из ванной, открыла шкаф и надела халат. Потом вышла на кухню. Я слышал, как она что-то наливает из бутылки.

Вернулась она с новым стаканом в руке.

– Спасибо, приятель, вы сделали доброе дело. Но лучше нигде им не хвастаться. Я уже в порядке, так что можете идти домой.

– Мне кажется, что об этом происшествии должен знать лейтенант Голстейн.

Она вытаращила на меня глаза величиной с блюдце, проливая спиртное из наклонившегося стакана. Секунду она оставалась неподвижной, потом выпила остаток джина, передернулась, оглянулась кругом и швырнула горящий окурок на ковер. Я нагнулся, погасил окурок и протянул ей новую сигарету.

– Кто вы? – спросила она.

– Горди меня шантажировал…

Она прижала к себе стакан и закрыла глаза.

– Нет… хватит… – забормотала она. – Что вам надо? Тоже будете жечь?

Она выпустила стакан из рук, и на полу образовалась лужица. Затем уронила руки на колени и захныкала.

Я сел в кресло и молча ждал.

Она вскочила и, взяв стакан, снова отправилась на кухню и вернулась с новой порцией джина.

– Вы еще тут? Я же сказала вам, что можете уматывать.

– Мне нужна ваша помощь.

Она снова посмотрела на меня и сделала большой глоток.

– Моя помощь?

– Да. Моя жена украла в универмаге Горди флакон духов. – Я говорил медленно и отчетливо. – Ее засняли скрытой камерой. За этот кусок пленки Горди потребовал двадцать тысяч. Теперь он мертв, но пленка осталась. Я надеялся, что вы скажете мне, где ее найти.

Дрожащей рукой она поставила стакан на ночной столик.

– Джесс был прохвостом, но мне он нравился. – Теперь она уже была пьяна. – Я постоянно говорила, чтобы он бросил это дело, только он не слушал. Говорила, что в конце концов он нарвется на неприятности. А он не слушал. Господи! И надралась же я. – Она подмигнула мне. – Слушайте, двигайте отсюда и не приставайте ко мне.

Она потянулась за стаканом, перевернула, и на полу образовалась новая лужица.

Я молча смотрел на нее. Она произнесла крепкое слово и снова уронила голову на руки.

Я не шевелился.

Через несколько минут она подняла глаза и злобно посмотрела на меня.

– Гляньте вот на это. – Она откинула полу халата и показала ожог. – Один такой уже приходил сюда и сделал мне это. Тоже спрашивал пленку. Давайте и вы, валяйте, только все равно ни черта не получите.

– Кто у вас был? – спокойно спросил я.

– Откуда мне знать. Легавый, наверное. Их я чувствую нюхом. Здоровенный мужик с такими маленькими выпученными глазками. Будь я его матерью, утопила бы, как только он родился.

Я взглянул на окурок сигары. Все было ясно. Герман Веббер! Настоящий коп не стал бы применять ожоги.

– Вы отдали ему пленку?

Она вдруг повалилась на кровать и прикрыла глаза рукой:

– Мне надо выпить.

Я поднял стакан и пошел на кухню. Смешав еще порцию, я вернулся. Потом поставил стакан на ночной столик, приподнял Фреду и уложил ее, как полагается, головой на подушку.

– Так будете жечь? – спросила она и в первый раз улыбнулась мне.

– Вы мне поможете? Скажите, вы отдали ему эту пленку?

– Я сказала ему, где ее найти. – Она пьяно рассмеялась. – Я сказала, что послала пленку в Нью-Йорк своей сестре.

– Вы и в самом деле послали ее туда?

– Нет.

– Это коп. Он позвонит вашей сестре, легко выяснит, что у нее ничего нет, и снова вернется сюда.

– Сестра скажет, что пленка у нее. А когда он придет, она плюнет ему в морду. Мы с ней понимаем друг друга.

– Но ведь он вернется.

– Ну и пусть возвращается, к тому времени я уже смоюсь.

– Мне нужна эта пленка. Если вы достанете ее для меня, я дам вам полторы тысячи долларов.

Она испытующе посмотрела на меня. Заметив блеснувшую в ее глазах жадность, я подумал, что не ошибся.

– Как вы сказали? Сколько?

– Полторы тысячи. Вы смогли бы уехать отсюда. Вы вообще знаете, где она находится?

Она уцепилась за мою руку:

– Слушайте, вы и взаправду дали бы мне за пленку полторы тысячи?

– Да.

Она надула щеки и стала выглядеть еще хуже. Я боялся, что она уснет.

– Я знаю, где она. Если вы дадите мне эти деньги, я вам ее добуду.

Она потянулась за стаканом, но я остановил ее:

– Лучше не надо, с вас довольно.

Она кивнула:

– Угу… ну, тогда дайте сигарету.

Я раскурил сигарету, подал ей и с интересом наблюдал, как она силится протрезветь.

– Где она?

– Не терпится? – Она ухмыльнулась. – Я знаю где. Но сначала денежки, приятель. Джесс всегда учил меня: денежки вперед.