Книга Крестоносцы - Михель Гавен

— Слушаю, Дэвид. — Майк надел наушник.

— По нашим данным, — сообщил разведчик, — весь задний эшелон — вооруженные люди. С тыла примерно человек тридцать с автоматическим оружием. У них наверху пикапы с пятью пулеметами ДШК и несколько РПГ-7. Держатся на расстоянии метров ста. Они сзади подпирают толпу и держат ее на прицеле, поэтому возможны провокации. Мои данные тоже учитывайте.

— Я понимаю, Дэвид, спасибо. — Майк кивнул.

— Немедленно передай все это Александру. Пусть будут в курсе, — наклонившись, сказала Джин.

— Тут впереди какой-то тип в белом халате, — сообщил мужчина. — Кажется, главный заводила. Всеми дирижирует.

— Я его вижу, — ответил Уитенборн. — Это шейх аль-Шаади. Правая рука великого аятоллы Али аль-Систани, командира «Армии Бадр». Речь идет о шиитских формированиях. Они придерживаются умеренных взглядов. Прежде у шиитов был конфликт с суннитами, но теперь они заключили мир. До этого аль-Систани довольно лояльно относился к нам, даже считался союзником. В междоусобной войне он наголову разбил суннитские отряды после свержения Саддама.

— Может, постараться снова его перетянуть на нашу сторону?

— Попробуй, — согласился Уитенборн. — Если получится, мы выиграем партию, только вот думаю, столкнешься с трудностями.

— Что же здесь просто? — Майк улыбнулся. — Попробую. Переводчик у меня есть. — Он взглянул на Джин, которая уже вернулась от Михальчука. — Поговорим.

— Разрешаю, но обоих прошу, а то и просто умоляю — будьте осторожны. Ты сам знаешь, чем все может обернуться. Удачи!

— Я понял. Будем на связи.

Пауза тянулась. Передние ряды в толпе уселись на колени, кто-то принялся читать Коран. Прошло минут сорок, но все еще висело молчание.

— Чего такое? — спросил Михальчук.

— Они не знают о нашей готовности, — ответил Майк. — Ждут каких-либо известий. Не забывай, тут почти каменный век, все держится на инстинкте, на ярости, на гневе, его разрушительной силе. Там, где требуется техника и размышление, у них проблемы. Они выжидают. Скажем так, не могут решиться.

— Подобное напоминает кино про Христофора Колумба. — Михальчук криво усмехнулся. — Когда индейцы увидели его воинов на лошадях и стояли со своими копьями, открыв рты, они не знали, что предпринять и называть их богами или врагами.

— Примерно так и есть, — подтвердил Майк. — Они, конечно, сыновьями Аллаха нас не считают, но в душе довольно сильно боятся. Их всех вырастили в страхе. Страх заполняет душу иракцев от самого рождения. Страх перед Аллахом, страх перед старейшинами. Боязнь — весьма ненадежная сила. Вряд ли ее можно использовать для противоборства. Страх быстро перерастает в панику. Вот нам и надо «передвинуть стрелки» с агрессии на панический страх. Тогда мы выиграем. Кроме того, у них ведь нет единства. Спорят себе и спорят, — добавил он через секунду. — Страх, неведение и разногласия в их среде — главные наши союзники. Ты расчехлил весь боекомплект?

— Так точно, сэр.

— Вот наведи на них пушки и жди. Пока наблюдай, а мы поиграем. — Майк улыбнулся.

— В смысле, сэр?

— Сейчас увидишь. Где мои циркачи? Ромео, начинай, — приказал Майк. — Они не знают реального положения вещей, — повторил он, обращаясь к Михальчуку. — Не знают, сколько нас, где подкрепление, иначе они давно нас разорвали. Ромео!

— Слушаю, сэр.

— Радиста на бруствер. Якобы вы держите связь с нашими. Погромче, погромче кричите. Этот араб в белом балахоне наверняка знает английский язык. Он наверняка найдет себе информацию для размышления. Остальные! Пододвигаемся вперед, но только не быстро. Не наступаем, надавливаем, легко надавливаем на них. Ясно? Старк, ясно?

— Так точно, сэр.

— Выходим за насыпной бруствер. Дальше — ни шагу. Стволы на толпу, и стоим. Потом я пойду один, — сообщил Майк. — Джин, со мной.

— Не боишься? — шепнул он, наклоняясь к ее уху.

— С тобой я ничего не боюсь.

— Тогда идем.

Они вышли за линию к толпе.

— Добрый день, джентльмены, — громко произнес Майк. — Нет желания поговорить?

Джин перевела. По толпе пронесся ропот, и потом снова все стихло.

— Валейкум салам, господин офицер.

Навстречу им двинулся шейх аль-Шаади со словами:

— Слушаю тебя, дорогой.

Шейх приблизился. Это был человек средних лет, с загорелым и изрытым следами оспы лицом. Ветер развевал его просторные белые одежды.

— Со всем уважением к постигшему вас горю, прошу всех разойтись по домам, — продолжал Майк, широко, по-американски улыбнувшись шейху, просто как актер из Голливуда. — В случившемся инциденте мои солдаты не виноваты. Мы всего лишь осуществляем патрулирование и помогаем вашему народу наладить мирную жизнь. Мы не убиваем детей и жителей города. Мне искренне жаль, но это недоразумение.

Из-за спины шейха выскочил тощий парень лет двадцати пяти и, тыча пальцем в Майка, что-то прокричал.

— Он назвал тебя свиноедом и призвал как можно скорее вздернуть, — тихо перевела Джин.

— Не дождется. — Майк снова широко улыбнулся.

— Уходи отсюда. — Аль-Шаади преградил парню дорогу рукой.

Тут сзади подскочил еще один, явный боевик, в черной маске Аль-Каиды.

— Я сам отрежу ему голову, — завопил он по-английски.

— Пошел отсюда, — зло прикрикнул шейх на радикала, и боевик скрылся в толпе. Однако первый молодой человек все не успокаивался. Он прыгал перед Майком, крича:

— Неверный, неверный! — и бешено тыкал пальцем.

Постепенно парень начал наступать на Майка, сверля его взглядом. Майк не отступил ни на шаг и не отвел взгляд, а только сделал чуть заметное движение рукой. Ромео Фокстрот, стоявший за спиной командира, понял его с ходу.

— Рассредоточились, — приказал он и поставил пулемет на «ножки», закрепленные прямо на земле. Потом присел рядом с ним на колено. Пацан остановился, явно струхнув, и оглянулся на своих. Не получив поддержки, он юркнул за спину шейха и скрылся.

Еще минут пятнадцать тянулось молчание. Джин чувствовала, как от напряжения у нее на лбу выступает холодный пот, хотя солнце уже палило вовсю. Шейх молчал. Майк тоже. Казалось, вот-вот напряжение достигнет апогея, у кого-то не выдержат нервы, и ситуация взорвется. Только радист на бруствере беспечно продолжал свою игру — якобы вел переговоры о приближении танков. Шейх внимательно прислушивался к его словам, и Джин заметила это. Он понимал по-английски, хотя говорить явно не желал. Неожиданно какие-то движения начались с украинской стороны.

— Что там? — Майк наклонился к Джин. — Узнай.

— Ты куда?

— Пока один. Быстро.

Стараясь не поворачиваться к толпе спиной, она направилась к БТРу Михальчука.