Книга Остров судьбы - Лора Бекитт

Дино остановился перед камином, над выступающей частью которого была укреплена деревянная полка с бронзовым распятием, и перекрестился, мысленно прося у Бога благословения и помощи.

В его душе жили воспоминания о часах, проведенных в пещерке, о том, как они с Орнеллой перед тем, как расстаться, купались в море, и ее длинные волосы полоскались в волнах прибоя, а темные глаза сияли от счастья.

Сколько радостей, удивительных радостей простого существования сможет подарить ему жизнь, если отец скажет «да»! Дино вздохнул. Он мог бы сбежать, как сбежал Джулио, но тогда его станет терзать чувство вины перед матерью, отцом, домом, землей, перед тем, без чего он не мыслил ни себя, ни своей жизни.

Леон вошел в зал тяжелой поступью и остановился. Женщины ушли к себе; теперь они с сыном могли поговорить наедине.

— Я хочу обсудить твою женитьбу, — промолвил Леон.

— Я тоже, — взволнованно ответил Дино и добавил, отрезая пути к отступлению: — Я уже выбрал девушку и согласен жениться только на ней.

Отец молчал, и тогда сын продолжил, без обиняков выложив все, о чем думал, и — как последнюю и единственную надежду — то, что узнал о былых отношениях Леона и Беатрис.

— Да, — согласился отец, после того, как Дино умолк, — это так. Когда-нибудь ты должен был об этом услышать.

— Я хочу, чтобы моя судьба сложилась иначе, — прошептал Дино.

Леон размеренным шагом прошелся по комнате.

— Разве моя судьба сложилась плохо?

Дино затаил дыхание. Его воспитали в условиях, где слепое подчинение отцу было сродни религии. Мог ли он осуждать его поступки, его жизнь? И все-таки Дино решился заметить:

— Ты женился не по любви.

Леон приподнял брови.

— Если б я мог вернуть прошлое, ничего бы не изменилось.

— Разве ты не выбрал бы Беатрис?

— Я бы выбрал твою мать, — сказал Леон и с усмешкой продолжил: — Мой отец видел истину, а я — нет. В темноте все женщины одинаковы. Главное предстает перед нами при свете дня. Из Беатрис никогда бы не вышла верная жена и заботливая мать. Достаточно вспомнить, как она относилась к собственным детям, которые вечно ходили оборванные и голодные. К тому же она слишком быстро задрала подол — порядочные женщины так не поступают. Надеюсь, ее дочь не пошла по стопам своей матери?

Дино густо покраснел. Вспоминая о том, как они с Орнеллой ласкали друг друга в полутьме пещерки, он гордился тем, что почти стал мужчиной. Он не думал, что это разврат, что девушка, позволяющая такое возлюбленному, безнравственна и бесстыдна, ему казалось, будто в те сокровенные мгновения они впервые по-настоящему узнали друг друга, заговорили на одном языке.

— Между нами ничего не было, — быстро произнес он и, не желая уступать, повторил: — Но мы любим друг друга!

Леон облегченно вздохнул.

— Я рад, что ты удержался от соблазна и не повторил моей ошибки. Что касается любви… День назад ты был спокоен и счастлив, знал, для чего живешь, а теперь мечешься и не находишь себе места — вот что такое любовь. — Он подошел ближе и положил руку на плечо сына. — Ты нужен мне, Джеральдо. Я на тебя рассчитываю. Сейчас тебе кажется, будто ты жертвуешь собой, однако придет день, когда ты поймешь, что родная земля стоит сотен женщин. Не женись на Орнелле Санто! Дело не в том, что она бедна. Она слишком похожа на свою мать. Что-то подсказывает мне, что связь с ней не принесет тебе счастья. Обещаю подобрать для тебя работящую, покладистую, честную и красивую девушку, о браке с которой ты не будешь жалеть.

Рука Леона лежала на плече сына, и Дино казалось, будто на него обрушилась вся тяжесть мира. Тяжесть ответственности, традиций, долга.

— Расскажите, что случилось между вами и Симоне Санто, — попросил он.

Леон убрал руку, опустился в кресло и указал на скамью:

— Садись. Я не покривлю душой, если скажу, что мне жаль Симоне. Он всегда был бестолковым и вялым, вечно бродил по горам и мало с кем общался. Даже дом построил вдалеке от другого жилья. Едва ли кто-то пошел бы за этого угрюмого парня, кроме Беатрис. Быть может, у них все бы сложилось, но только Беатрис не давала Симоне покоя. Она замучила его своей ненавистью ко мне. Ее не отрезвило даже рождение детей.

В тот роковой день я случайно встретился с Симоне на узкой тропинке. Один из нас должен был уступить другому дорогу. Это сделал я, ибо мне было нечего с ним делить. Однако он принялся оскорблять меня, говоря, что когда-то я обесчестил его жену, сделал ее несчастной. Я пожал плечами и предложил Симоне расстаться по-хорошему, но он не отступал и замахнулся на меня ножом. Я был сильнее и попытался отнять у него оружие. Завязалась борьба. К несчастью, Симоне оступился и сорвался с тропинки. Я пытался его удержать, но не сумел. Я пришел к Беатрис, рассказал о том, что случилось, предложил свою помощь. Однако она повернула дело так, будто это я убил ее мужа, и объявила вендетту. Когда Симоне не стало, эта безумная женщина принялась изводить своих детей. Тебе известно, что случилось с ее сыном. Если б я не позвал жандармов, ответственность за его преступление легла бы на меня как на старосту нашей деревни, а его все равно бы арестовали. — Леон поднялся, скрипнув креслом, и завершил свой рассказ словами: — Вот что принесла мне любовь.

— Так ты все же любил Беатрис? — недоверчиво произнес Дино.

Леон с силой сцепил пальцы в замок.

— Любил. Но потом сотню раз проклял себя за это! То, во что я свято верил, обернулось против меня! Я не хочу, чтобы это случилось с тобой.

Решив, что разговор окончен, Леон отправился к себе. Он шел усталой походкой, и Дино не мог сказать, что утомило отца: воспоминания, прожитая жизнь или сегодняшний день.

Сандра Гальяни не спала. Женщина не знала, что не давало ей уснуть: черные пласты мрака, в которые превратились горы, или звезды, падающие с неба, будто серебряные монеты. А быть может, то, что она лежала не в супружеской спальне, а в комнате Бьянки.

Они с Леоном не ссорились. Когда Сандра выгнала из дома Кармину, муж ни словом не обмолвился об этом. О Джулио он тоже не заговаривал. Все шло своим чередом, просто в доме стало на два человека меньше.

То, что отныне Сандра спала в комнате дочери, тоже не вызвало у Леона ни вопросов, ни возражений. Супружеские отношения для него давно превратились в привычку, а для нее всегда были не слишком приятной обязанностью. В брачную ночь муж овладел юной женой без единого слова, резко, грубо, словно злясь на нее или на что-то досадуя. И хотя с тех пор прошло больше двадцати лет, женщина не простила ему этой первой обиды и боли. Возможно, Сандра полюбила бы мужа, если б он позволил ей это, впустил бы ее в свою душу.

Убедившись, что Бьянка уснула, она тихо встала и прошла в комнату сыновей. Данте как обычно спал так крепко, что его не разбудило бы даже землетрясение, зато Дино лежал, уставившись в потолок неподвижными глазами, похожими на светлые зеркала.