Книга Русь против варягов. «Бич Божий» - Михаил Елисеев

«Но один град Пересечень не покорился, который держал в осаде три лета и едва взял, ибо угличи сидели вниз по Днепру». Сколько неколебимого мужества, сколько невозможного упрямства и неиссякаемой веры в свои силы выказали уличи за эти три долгих года. Явно, что одними уговорами дело не обошлось. Три года лилась кровь в этих славянских землях. Варяги не были из тех мастеров, что умеют брать города штурмом. Они больше полагались на отчаянную храбрость и напор своих бойцов, но в данном случае они долго не помогали, и город, скорее всего, пришлось брать измором. Уходить, пока он не сдастся, было нельзя. Если бы славянам Пересечен удалось отстоять, то это послужило бы сигналом для остальных. Полыхнуло бы по всей державе. Пришлось бы заново приводить к повиновению поднявшихся на дыбы славян, уверовавших в свою силу. Пересечен должен был быть покорен и унижен. Это понимал и Свенельд. Без этой победы ему было в Киеве делать нечего.

Удалой Свенельд исполнил свой долг перед князем. «И взял Свинелд дань с них древлянскую по черной кунице с дыма и раздал войску, бывшему с ним». Жажда наживы осталась у викингов в крови, для них все произошедшее в порядке вещей.

В Новгородской I летописи младшего извода говорится о том, что дань с этих земель шла лично Свенельду, а значит, и его дружине. По делам и плата. А плата, которую викинг Свенельд наложил на славянское племя уличей, была отнюдь не мала. Видимо, воевода не знал, что его патрон уже повысил ставки и поэтому выставил процент налогообложения по максимуму. «По черной куне с дыма». До этого столько платили лишь древляне. Варяги завинчивали гайки так, что хазарам даже и не снилось. Вновь варяжская дружина загоняла славян в кабалу. Вновь варяги лили славянскую кровь и грабили нещадно славянские города. Единственное, что можно сказать в оправдание Свенельда и его людей, что в итоге все это шло на пользу будущему славянскому государству. Потому что только такими насильственными и жестокими методами можно было сохранить государство в тех границах, что «завещал» Игорю Олег. Но это мы сейчас можем так посмотреть на события тех далеких и жестоких времен, а тогда уличи думали не о будущем Русского государства в целом, а о своей личной свободе. Так что у этой палки два конца, и рассматривать события можно с разных точек зрения. Правда, результат от этого никак не поменяется.

Свенельд победил. После трех лет войны он вернулся в Киев состоятельным, прославленным и победоносным мужем. Но дома его ждала еще одна награда за преданность и воинское умение. Игорь передал именно ему, Свенельду, дань древлянскую. А это, как мы помним, было богатство еще большее, чем могли дать уличи. Вот так, возможно даже внезапно для себя, Свенельд становится богатейшим человеком на всей Руси. Ему лично идут доходы от двух богатейших племен. Уже не беличьи шкурки, а куньи текут рекой в его закрома.

Что подвигло Игоря на такой широкий жест? Сейчас мы об этом с уверенностью сказать уже не можем. Самым простым и, возможно, верным предположением может служить то, что Игорь просто перестраховался. Он понимал, что, пожалуй, с древлянами перегнул, и предполагал, что это восстание не последнее. Поэтому своим даром князь привязывал воеводу к себе, делал его неимоверным богачом и возвышал над остальными. И в то же самое время избавлялся от проблем, связанных с двумя по-бунтарски настроенными народами. Ведь их земли по-прежнему принадлежат киевскому князю, как составляющая часть государства. Зато теперь с их проблемами и выколачиванием из покоренных и вразумленных народов шкурок пусть разбирается Свенельд. Игорь будет пополнять свою казну за счет тех, кто исправно платит сам, без меча, кнута и иных напоминаний. А древлянам и уличам нужна суровая рука. Угрюмый вид воеводы и его репутация должны были обеспечить державе Киевской внутренний покой и процветание. К тому же свою дружину воевода Свенельд должен был кормить теперь сам, что избавляло Игоря от дополнительных расходов на содержание этих бойцов. А лишние траты Игорь очень не любил. Свенельд же теперь содержал маленькую армию за собственный счет.

Напомним, что Игорю в это сложное время нужна была безоговорочная поддержка воинственного воеводы. Но и Свенельду большего предложить никто не мог. И случись что с Игорем, Свенельд терял больше, чем приобретал. Но викинг всегда умел трезво взвешивать шансы и здраво оценивать обстановку. Игорь знал, чем лучше всего можно привязать к себе северных искателей счастья. К тому же Свенельд должен был понимать, что встать выше и сесть на престол ему просто не светит. Удержаться на самом верху нет ни малейших шансов. Вот так возник властвующий тандем.

Вроде бы все должны быть довольны и счастливы. Мир и покой никто не нарушает, лишь стоны древлян и уличей портят общую картину славянского счастья. Но отнюдь не раздражают, благо что доходы непрерывным потоком струятся в княжескую казну. Кажется, что наступила благодать. Но не тут-то было! Внезапно Игорь, в нарушение всяческих клятв и договоров, подписанных его предшественником, в 941 году собирается в поход на Византию. Казалось бы, с чего вдруг?

Опять же, если власть передана мирным путем, зачем Игорю нарушать клятвы, данные базилевсу Олегом, тем более что Византия договор с Русью соблюдает. По отношению к Византии и памяти Олега действия Игоря выглядят вероломством. Но это его не останавливает. Он собирает войско и выходит в поход. Как это ни странно, дружина Свенельда и ее вождь остаются дома, на хозяйстве.

Между тем ответ прост. Пока Игорь пополняет в походе свой бюджет, кто-то должен следить за порядком на необъятных просторах киевской державы. Быть пугалом для древлян и уличей, одним своим видом пересекая в зародыше сепаратистские устремления славянских земель. Следить, чтобы не иссякал поток шкурок в княжескую казну. Бить по рукам печенегов, если они в отсутствие князя захотят поживиться на Руси добычей. Но главное, тот, кто останется блюсти государство, должен пользоваться безграничным доверием Игоря. А Свенельд по всем этим параметрам подходил идеально.

Но вернемся к побудительным мотивам похода. Это просто банальная жадность, которую испытывают бойцы дружины Игоря к гридням Свенельда. «У Игоря царя в войске были варяги, когда в Константинополь войною ходил». И этих самых викингов, или варягов, в дружине Игоря чуть меньше, чем у варяжского воеводы, хоть и была она значительно расширена за счет местной славянской знати. Именно на мнение дружинников, которых все чаще именовали росами, без привязки к какому-либо роду племени, прежде всего и опирался Великий князь.

В договоре, который в недалеком будущем Игорь заключит с греками, среди его представителей есть имена скандинавские, славянские, болгарские, иранские, финские и даже тюркские. Главное – умение владеть оружием, не щадить себя и всегда быть готовым выступить против врагов князя. Это воинское братство, это опора трона, опора власти. И вот теперь дружинники князя выражают Игорю свое неудовольствие, предъявляют претензии, что их оклады намного меньше тех, что предлагает своим гридням Свенельд.

Возможно, что и Игорь уже пожалел о широте своего жеста в отношении воеводы, но дареное назад не отберешь. Себе дороже будет. Этот момент станет в жизни Игоря определяющим, хотя он сам еще об этом и не подозревает. Именно его попытка во всем угодить собственной дружине и приведет князя к гибели.