Книга Кошка Далай-Ламы. Чудесное спасение и удивительная судьба уличной кошки из трущоб Нью-Дели - Дэвид Майчи

– Конечно, вы правы. Но я не могу остановиться. Я не могу контролировать гнев. Он просто возникает – и все.

– Скажите, а есть такие места и ситуации, в которых вы чаще поддаетесь гневу?

– Кухня, – мгновенно ответила госпожа Тринчи и указала вниз.

– Очень хорошо. – Далай-лама с улыбкой хлопнул в ладони. – С этого момента кухня Джоканга перестает быть для вас обычным местом. Теперь это Сокровищница! Считайте кухню местом, где вам предоставляются удивительные возможности, каких нет ни в одном другом месте.

– Non capisco, – покачала головой госпожа Тринчи. – Не понимаю.

– Вы понимаете, что испытываемый вами гнев хотя бы отчасти рождается в вашей душе?

– Да.

– И для вас, и для всех окружающих было бы очень хорошо, если бы вы сумели постепенно избавиться от этого чувства.

– Да.

– А для этого вам нужна возможность развития в себе противоположной силы, то есть терпения. Друзья вряд ли смогут предоставить вам такие возможности. Но в Джоканге их предостаточно.

– Да, да! – госпожа Тринчи печально улыбнулась.

– Вот почему вы можете называть нашу кухню Сокровищницей. В ней столько возможностей для развития терпения и борьбы с гневом. Такой образ мышления имеет свое название. – Его Святейшество сосредоточенно нахмурил брови. – Мы называем это рефреймингом. Да, именно так.

– Но что если у меня… не получится? – голос госпожи Тринчи дрогнул.

– Продолжайте пробовать. Побороть давнюю привычку нелегко. Но постепенно вы будете добиваться прогресса – если поймете, что это идет вам на пользу.

Далай-лама посмотрел на расстроенную женщину и продолжил:

– Самое главное – уметь успокаиваться. И в этом вам поможет медитация.

– Но я не буддистка.

Далай-лама усмехнулся.

– Медитация принадлежит не только буддистам. Медитируют люди всех конфессий, и даже те, кто ни к одной из конфессий не принадлежит. Вы – католичка, а монахи-бенедиктинцы разработали множество полезных приемов медитации. Может быть, вам стоит попробовать?

Время аудиенции подошло к концу. Далай-лама и его гостья поднялись.

– Когда-нибудь, – Его Святейшество взял госпожу Тринчи за руку и заглянул ей прямо в глаза, – вы будете считать сегодняшний день переломным в вашей жизни.

Госпожа Тринчи не находила слов. Она лишь кивнула и промокнула глаза носовым платком.

– Когда наше понимание чего-либо углубляется настолько, что меняет наше поведение, то в дхарме это называется реализацией. Возможно, сегодня это произойдет в вашей жизни.

– Да, да, Ваше Святейшество. – Госпожа Тринчи была переполнена эмоциями. – Это будет именно так!

– Помните слова Будды: «Хотя человек может тысячу раз победить тысячу воинов в битве, величайшим воином остается тот, кому удастся победить себя».

Моя реализация произошла всего через несколько недель.

Мне понадобилось первое предостережение. Однажды я прогуливалась по кабинету помощников Далай-ламы и услышала, как Тенцин говорит Чогьялу:

– КЕС поправилась.

Тенцин всегда находил такие слова, что я всего лишь догадывалась, что именно он имеет в виду, и не успевала обижаться.

Впрочем, дипломатия не понадобилась, когда на следующей неделе я вернулась на кухню Джоканга, чтобы поужинать в обществе госпожи Тринчи.

На кухне царила необычно спокойная и безмятежная атмосфера. Со времени Кризиса Малинового Сорбета все изменилось до неузнаваемости. В тот день на кухне было не просто спокойно – госпожа Тринчи принесла CD-плейер и включила божественный хор Sanctus из «Реквиема» Форе.

Войдя на кухню, я приветствовала ее дружеским «мяу». На стойку я запрыгивать не стала – мне было понятно, что у меня не получится. Поэтому я просто посмотрела на нее.

Как всегда внимательная, госпожа Тринчи подсадила меня.

– О бедная конфетка! Ты больше не можешь прыгать! – воскликнула она, демонстративно меня щекоча. – Это потому, что ты набрала вес!

Я что?

– Ты слишком много ешь.

Это она серьезно? Разве можно говорить Самому Красивому из Всех Живущих Существ такие вещи?! Маленьком сокровищу?! Cara Mia?!

– Ты превратилась в настоящую толстушку!

Я ушам своим не верила. Какие ужасные слова!

Толстушка?! Я?!

Если бы не мечты о восхитительном ягненке в густой подливке, я бы непременно впилась зубами в ее руку между большим и указательным пальцем. Госпожа Тринчи поставила блюдечко прямо передо мной. Слизывая пикантный соус, я искренне наслаждалась этим чудесным вкусом. Странные и жестокие слова госпожи Тринчи полностью выветрились из моей головы.

Потребовалось более серьезное унижение, чтобы я осознала свою проблему. Вернувшись после утреннего посещения храма с Его Святейшеством, я по лестнице поднималась в наши апартаменты. Поскольку задние ноги у меня слабоваты, мне приходится подниматься с определенной скоростью. Но в последнее время мне стало все труднее и труднее набирать необходимую скорость.

Тем утром эта задача оказалась мне просто не по силам.

Поднявшись на несколько ступенек, я почувствовала, что силы мне изменяют. Я попыталась прибавить скорость, но почему-то меня что-то потянуло назад. Обычного импульса я так и не ощутила. Критический момент наступил, когда я находилась примерно на середине лестницы. Вместо того чтобы неуклюже, но уверенно добраться до безопасной верхней ступеньки, я рухнула вниз, безнадежно пытаясь зацепиться когтями хоть за что-то. Как в замедленной съемке, я свалилась на спину, а потом перекатилась на бок. Упала я неудачно – сразу на две ступеньки. Но и там задержаться мне не удалось, и я самым позорным образом покатилась вниз, прямо к ногам Его Святейшества.

Далай-лама подобрал меня, и через минуту мы уже входили в наши апартаменты. Ко мне пригласили ветеринара. Стол Его Святейшества накрыли мягким полотенцем, и меня подвергли тщательному осмотру. Доктор Гай Уилкинсон быстро понял, что падение не причинило мне травмы. Состояние моего здоровья не внушало опасений, но была одна серьезная проблема: у меня оказался слишком большой вес.

Доктор спросил, сколько раз в день меня кормят.

Никто из помощников Его Святейшества не мог точно ответить на этот вопрос. Да и я тоже не собиралась открывать истину. Падение и без того было унизительным, чтобы я еще и прилюдно призналась в своем бессовестном обжорстве.

И все же правда вскрылась.

Тенцин сделал несколько телефонных звонков и к концу дня сообщил Далай-ламе, что, кроме двух кормежек в Джоканге, я получаю еду еще как минимум три раза.

Для меня был разработан новый режим. Госпожа Тринчи и повара «Кафе Франк» стали выделять мне половинные порции. Госпожа Пател вообще перестала меня кормить. За несколько часов мой режим претерпел радикальные изменения – причем навсегда.