Книга Маленький белый "фиат" - Данута де Родес

— Возможно.

— А у меня ведь есть номер их телефона в записной книжке. Пойду и прямо сейчас позвоню.

— Так мадам берет это платье?

Вероника совсем забыла об этом. Она посмотрела вверх, потом вниз.

— Нет, не думаю. Оно слишком озорное для меня.

Она нашла телефонную будку и набрала номер. Трубку взяла мать Фуонг. Она пребывала в хорошем настроении и дала адрес Фуонг в Каире, рассказав при этом о своей поездке к ней. Поскольку монетки у Вероники заканчивались, она спросила, как поживает отец Фуонг, и ей было сказано, что у него все хорошо и в данный момент он красит потолок в ванной комнате.

— А у него все та же старая машина? — спросила она.

— Он не умеет водить машину, — сказала мать Фуонг, — и тем не менее имеет дерзость называть себя мужчиной.

— Конечно, — сказала Вероника, — я, должно быть, его с кем-то путаю, но в любом случае передайте от меня привет.

В приподнятом настроении она пошла в контору, но ее восторги угасли: хотя отец Фуонг благополучно красит потолок в ванной, кто-то другой, кого она не знает, благодаря ей пребывает в кошмаре застенка. Все, с нее хватит.

Она решила, что работы на сегодня достаточно, пора идти домой к Цезарю. Она переоденется во что-нибудь удобное и вызовет полицию на дом, где они увидят полуразобранный «фиат», арестуют ее и выпустят того несчастного. Ей было неприятно, что у нее не хватает духу ответить за содеянное.

Когда она пришла в контору, Франсуаза обрадовалась, увидев ее несчастной. Вероника направила фотокарточку своих полуафриканских племянников в сторону Франсуазы — та будет глазеть на нее и увидит два примера разжижения своей излюбленной французской нации, счастливо играющих и невероятно привлекательных.

Она поприветствовала Цезаря, приняла душ и надела подобающую допросам одежду — джинсы, футболку и толстый пуловер — на случай сидения в холодной камере. Она спустилась вниз и сварила кофе — ночь обещала быть долгой.

Она включила радио, чтобы узнать, не говорят ли чего-нибудь нового о том бедном вьетнамце. А новостей было немало. Его не только освободили, но и сняли все обвинения в причастности к катастрофе. В то время он находился на работе, а вездесущие эксперты заявили, что его машина ни разу не побывала в аварии и не имеет отношения к гибели принцессы. Поиски водителя маленького белого автомобиля вернулись к исходной точке.

Веронике совсем не хотелось, чтобы в этот вечер ее привязывали к креслу и кололи сыворотку правды, и потому она была рада возможности остаться дома. Чем больше она думала об этом деле, тем меньше ей нравилась мысль о признании, публичном осуждении и жалком тюремном существовании. Позвонил Жан-Пьер, и она пригласила его присоединиться к ней в свободный вечер.

Она хотела провести хотя бы один вечер без тягостных мыслей о происходящем, но он настоял на просмотре отчета о продвижении расследования. Для того чтобы проиллюстрировать мнения людей о произошедшем, была использована какая-то замысловатая компьютерная графика. Выступала пара свидетелей, которые в подтверждение версии о кусочке краски рассказали, что видели белый «фиат-уно», выезжавший из тоннеля вскоре после того, как там раздался грохот. За рулем машины сидел обеспокоенный мужчина.

— Что? — сказала Вероника. — Я вам не мужчина!

— Да ладно тебе, — сказал Жан-Пьер, — благодаря этому тебя меньше подозревают.

— Надеюсь, — Вероника подумала, что Франсуаза тоже смотрит передачу, и это сообщение собьет ее со следа. И все же…

— Что? — возмущенно сказала она. — Цезарь — не немецкий шеперд!

— С другой стороны, подумай, как тебе повезло…

— Возможно. Но ты слышал — немецкий шеперд? Я бы поняла, если бы они сказали, что в машине была большая собака, но с чего они решили, что это — немецкий шеперд? Я не возражаю против того, что меня подали в ложном свете, но Цезарь-то этого не заслужил — ведь он ничего плохого не сделал.

— Но не все хорошо знают породы больших собак. Ты должна быть им благодарна.

В ту ночь, как это ни странно, вблизи места катастрофы никого не оказалось, и из сообщения стало ясно, что никто толком ничего не видел. Те немногие версии, которые выдвигались, противоречили друг другу по разным позициям, — высказывались даже мнения о ненадежности тех или иных свидетелей: возможно, некоторые из них — сумасшедшие, из тех, что всегда появляются при полицейских расследованиях громких дел.

Жан-Пьер выключил телевизор.

— Я надеюсь, это не помешает осуществлению плана «Икс».

— План «Икс»? Какой план «Икс»?

— Я придумал это название для того, что мы делаем: избавляемся от машины и прочее… — он смутился. — Тебе нравится?

— Очень! — ей было жаль, что они не использовали это название с самого начала — так было бы гораздо круче. — Но признайся, ты считаешь, что я похожа на мужчину?

— Если бы это было так, меня бы здесь не было.

— Я была такая пьяная в ту ночь. Видимо, чем больше я пью, тем больше похожа на мужчину.

— Ты совсем не похожа на мужчину, трезвая или пьяная.

— На всякий случай мне надо отрастить волосы.

— Да не бери ты в голову… Тебе будет интересно узнать о развитии плана «Икс».

— Что именно? Ты собираешься вытащить меня из неприятностей раз и навсегда?

— Надеюсь. Я тут кое о чем порасспросил и выяснил, как разрезать машину на множество маленьких кусочков.

— Как тебе удалось это, не раскрывая нашего плана?

— Проще, чем я ожидал: меня вдруг потянуло к пост-индустриальной скульптуре, и я навел справки. Оказалось, что прежде всего в постиндустриальной скульптуре надо освоить разделку автомобиля. В этом деле нет ничего сложного, с этим и ребенок справится, главное — чтобы не взорвался бензобак. Я уже договорился, и мне на пару дней дадут оборудование. Завтра подойду и начнем.

— Жан-Пьер… — она чуть не сказала «я тебя люблю», но вовремя сдержалась. — Ты правда считаешь, что я не похожа на мужчину?

— Ты оскорбляешь мою подругу.

— Прости.

Он улыбнулся:

— Сиди тихо и слушай.

Ему прислали обработанную запись одной из песен, которые они с братом написали для альбома немецкой группы. Она называлась «Когда мы вместе (Я думал, что это навсегда)». Он был доволен тем, что получилось.

Глава 9

Им не потребовалось больших усилий, чтобы собраться всем вместе. Жан-Пьер не ходил на работу, у Эстеллы был выходной, у Цезаря не было проблем, ведь он — пес, а Вероника сказалась больной. Даже если ее с этим и накроют, она не будет переживать, поскольку собирается подыскать новую работу — не такую тоскливую, да и заработок чтобы был побольше, а самое главное — никакой Франсуазы по соседству. Ежедневно с тех пор, как выпустили этого вьетнамца, Франсуаза говорила ей, что собирается, возможно, побеседовать о ней с детективами, ведущими расследование, чтобы они исключили Веронику из списка подозреваемых. Вероника в свою очередь благодарила Франсуазу за заботу, но напоминала ей, что поскольку она не охвачена следствием, то и не нуждается в чьей-либо помощи по исключению из него.